– Здесь командир разведбатареи артиллерийского полка капитан Павлов. Имею полномочия вызвать на переговоры руководство так называемых «кремлевских». Цель переговоров – беспрепятственный доступ к Сормовской промзоне. Время на размышление и выезд полномочных представителей на переговоры – два часа, начиная с настоящего момента. Место переговоров – крыша высотного здания, куда вы как раз смотрите. В случае отказа или неприбытия представителей на переговоры мы начнем полномасштабные боевые действия с применением всех видов вооружения. Все. Повторяю еще один раз…
Он снова повторил весь текст дословно. Отключился, сказал нам:
– Ну что… будем ждать. Думаю, что договоримся.
– Надо демонстрацию возможностей придумать, цель выбрать, – сказал Белявский.
– Цель… вон там, реклама «Панасоник» на крыше, влево пятнадцать. Нормально? – показал Павлов.
– Вполне, как я думаю, – ответил Белявский. – Отовсюду видно, оценят.
Нормальная цель. И разлетится красиво, и людей не видать поблизости, и разрушения некритичными будут.
Через час с небольшим после выхода в эфир на частоте радиоопознания появились «кремлевские». Их представитель назвался полковником милиции Чистяковым, сообщил о готовности прибыть на переговоры. И еще через пару минут вдалеке показались новенький бронированный «Водник»[39] и идущий следом за ним устаревший БТР-70. Машины запустили туда же, во двор гостиницы, подкопившихся возле нее мертвяков быстро отстреляли из окон.
Переговоры решили проводить на крыше, куда пропустили прибывших – милицейского полковника в городском камуфляже и какого-то гражданского. Гражданского одетого дорого, эдак… вроде как охотник на отдыхе, с легкой небрежностью, у которого на поясе висела кобура с выпендрежным никелированным револьвером, кажется, «Ругером». С ними были еще двое в полной боевой и даже в шлемах «Рысь» с забралом, оба непонятно какого ведомства. У одного был ПКМ, второй вооружился «Абаканом».[40]
Держались гости подчеркнуто миролюбиво. Перездоровались со всеми за руку, гражданский, неуловимо знакомый, лет сорока, с приятным лицом, в очках с золотой тонкой оправой, всем улыбался.
Сели в несколько кресел, которые заранее притащили снизу, из гостиницы. Гражданский явно привычно взял инициативу разговора в свои руки:
– Давайте знакомиться, господа. Моя фамилия Рубцов, я полномочный представитель президента по Волжскому федеральному округу. Со мной – Чистяков Петр Сергеевич, заместитель начальника ГУВД города Нижний Новгород. Ну и двое господ в форме – наши помощники и защита.
– Командир разведбатареи капитан Павлов. Представляю объединенную оперативную группировку войск, – достаточно лаконично ответил Павлов.
– Старший лейтенант Белявский, разведотдел группировки, – отрекомендовался наш проводник.
– Сержант запаса Крамцов, командир отдельного партизанского отряда имени нерушимой дружбы товарищей Че Гевары и Сидора Ковпака, – внес свою лепту в процесс взаимных представлений я и решил при этом не мелочиться с титулами.
Рубцов явно озадачился на секунду, затем усмехнулся и принял мое представление как должное. Затем спросил:
– А они… товарищи Ковпак и Че Гевара, точно дружили?
– Обязательно дружили бы, если бы не разделившее их расстояние и время, – уверенно ответил я.
Рубцов кивнул:
– Несомненно. Если бы не расстояние… Хорошо, господа, мы выслушали ваше требование еще по радио. Догадываемся, что противостоять выполнению вашего решения мы не в силах. Я даже склонен думать, что вы заготовили нам какую-нибудь эффектную демонстрацию ваших возможностей, так ведь?
– Так точно, – кивнул Павлов. – Продемонстрировать?
– Если без жертв, то было бы интересно, – кивнул Рубцов. – Люблю фейерверки.
– Без жертв.
– Тогда прошу вас.
Метка лазерного луча уже была размещена под рекламным щитом на крыше удаленной от нас высотки. Павлов дал команду, и через пару десятков секунд щит разметало по окрестностям, а на его месте вспухло большое дымно-пылевое облако, медленно расползавшееся в безветренном небе. Перекрытия верхнего этажа здания просели. Рубцов спокойно кивнул, затем спросил:
– Подразумевается, что именно таким способом вы сметете все наши огневые позиции в зданиях и пройдете силой. Так?
– Именно так, – кивнул Павлов. – У нас уже батарея «саушек» в пяти километрах отсюда и разведрота. А в течение нескольких часов сюда может подойти группировка размером в мотострелковый полк с приданными средствами усиления. И до двух эскадрилий вертолетов с подлетным временем в тридцать минут, со всем штатным вооружением.
– Так понимаю, что все, что осталось от частей западней города, слилось в одну группировку? – подал голос Чистяков.
– Так точно, – кивнул Павлов. – Поэтому недостатка именно в средствах усиления мы не испытываем. Можем позволить себе воевать исключительно высокоточным оружием и вообще не вступать в прямое противодействие.
– Какие у вас цели помимо получения прохода в промзону? – спросил Рубцов.
– Изначально – никаких, – развел руками Павлов. – Разобраться в происходящем, по возможности прекратить бои между людьми – и так мир погиб, зачем добивать друг друга?
– Благородно, – усмехнулся Рубцов. – Проблема в том, что господа, занявшие промзону, игнорируют законную власть, то есть руководство города и федерального центра. Фактически мы пытаемся навести в городе конституционный порядок.
– Разрешите, товарищ капитан? – поднял руку я, обращаясь к Павлову.
– Давай.
– Господин полномочный представитель президента, – заговорил я проникновенным голосом, – видите ли, я прибыл из Москвы… То есть из федерального центра. Последних представителей правительства страны я видел расстрелянными возле международного аэропорта Шереметьево, лежащими в рядок на дороге. Больше ни в какой форме федеральное правительство себя не проявляло, смею заметить. По крайней мере, признаки его активности остались обществом не замечены. Поэтому не думаю, что ваше заявление звучит хоть для кого-нибудь здесь хоть сколько-нибудь убедительно. Давайте спустимся с уровня дипломатической вежливости на уровень банальной реальности. Сферы влияния, ресурсы… ну и так далее. Проще понять друг друга будет.
Рубцов посмотрел на меня, спокойно кивнул:
– Хорошо. Тогда попробую быть конкретным. Мы считаем несколько зон в городе и вокруг него стратегически важными для выживания. Нефтеперерабатывающий завод, порт, речной транспорт, нефтехранилища, склады Росрезерва в Бору… ну и еще ряд объектов. Так называемые «заводские», как уже сложилось их называть, претендуют на те же объекты. Все. Почва для соглашения? Сколько угодно. Можно за день договориться.
– И почему вы тогда воюете? – несколько озадачился я.
– «Заводские» нам не доверяют, – сказал Чистяков. – Гарант нужен для успеха переговоров.
– Военные подойдут? – спросил Белявский.
– Подойдут. Вполне.
– Разрешите? – снова влез я.
– Пожалуйста, – ответил Рубцов, посмотрев с любопытством на такую мою неуемность.
– Позволю себе заметить, что в будущем производство сельхозпродуктов будет не менее важным, чем промышленное производство. Структура всех экономических связей изменится. Рынок промышленных товаров сузится очень сильно. Численность населения сократилась в разы, а ведь есть еще запасы, которых хватит лет на десять, не меньше. А есть хочется всегда. Даже такой товар, как дрова, станет очень ценным к следующей зиме. У «заводских» есть баржи, чтобы дрова возить, но ведь кто-то их должен еще и поставлять… Кто-то должен охранять деревни от бандитов, гонять мертвяков. Простор для инициативы. А основная часть местного производства сельхозпродукции располагается с вашего направления от города.
– Вы это к чему? – спросил собеседник.
– К тому, что зачем вам стремиться отобрать у «заводских» их заводы? Они их не отдадут, а вы перейдете от стадии передела собственности на стадию кровной мести, и тогда вражда станет вечной. А новые сектора рынка пусты, если кто-то их освоит, то к следующему лету превратится здесь в самую влиятельную фигуру. Те же «заводские» на одной тушенке со складов Госрезерва не просидят. А они явно не стремятся работать в области.
– Росрезерва, – механически поправил Рубцов. – Вы кто по профессии?
– Свободный предприниматель, так скажем. На военном поприще.
– Понятно. Хотите ко мне советником? У нас не так уж и плохо, и толковые люди нужны. Я серьезно.
Признаться, он меня здорово обескуражил и даже польстил. Не то чтобы я совсем растаял, но приятно, черт возьми.
– Спасибо, но… у меня другие задачи на ближайшее время. А за предложение действительно большое спасибо, я очень польщен.
