Баррис закончил приготовление коктейля, присовокупил:
— Коктейль — дело тонкое, тут нужно попасть в самую точку. Мало поработаешь, он не успеет охладиться, долго — растворится слишком много льда и ухудшится вкус. — Он достал две большие рюмки, тарелочку с орешками и расставил все на столе. — «Цикламен» полагается пить без соломинок, как виски или водку. Попробуйте.
Рене отпил небольшой глоток, поморщился и поспешно опрокинул рюмку.
— Действительно нечто атомное, — выговорил он, бросая в рот пару орешков.
Баррис спокойно опорожнил свою рюмку.
— Я уже привык. А чувствуете особое, ласкающее ощущение в горле? Это из-за мятного ликера. — Лениво пережевывая орешки, он продолжал: — В смысле застолья мы антиподы французов. У них не сразу разберешь, что ешь, — такая подается мешанина, зато всегда знаешь, что пьешь, особенно под сурдинку хорошего соммелье. А у нас наоборот.
Он вдруг прямо взглянул на журналиста холодноватыми серыми глазами:
— Можно один не очень скромный вопрос, Рене?
— Хоть десять.
— Десять — это будет похоже на допрос, а один вполне укладывается в рамки приятельских отношений. — Баррис бросил в рот орешек. — Как вы познакомились с семьей Бадервальдов?
Да-да, конечно же, помимо своего научного амплуа, Артур Баррис еще и вполне современный энергичный деловой человек. Манеры простого свойского парня — всего лишь удобная привычная маска, которая помогает на пути к успеху и богатству. Впрочем, вряд ли стоит быть слишком строгим, Баррис скорее всего действительно неплохой человек. Другое дело, что не следует принимать всерьез его показную простоту.
Рене постарался улыбнуться просто, открыто, но вместе с тем несколько загадочно.
— Секрет фирмы, Арт. Так, кажется, говорят о подобных ситуациях в деловом мире?
Улыбнулся и Баррис.
— О-о! Понимаю! — он махнул рукой. — Секреты, секреты! Моя работа полна ими.
Переводя разговор, Рене спросил:
— А чем вас так насмешил Хирш?
— Меня всегда смешат люди, путающиеся в элементарщине. Разумеется, Вильям и не думал искать ни золота, ни платины, ни свинца. Он искал в Окло далекие трансурановые элементы и, главным образом, эка-свинец.
— Ну, а теперь вы можете посмеяться и надо мной. Я тоже не имею ни малейшего представления о том, что такое эка-свинец.
— Не говорите глупостей! — Баррис снова наполнил рюмки. — Попробуйте теперь сначала разжевать орешек и только потом глотнуть напиток. Совершенно особое ощущение. Об эка-свинце же вы просто ничего не слышали, а Спенсеру рассказывали о нем добрый десяток раз, но он так и не может взять в толк и запомнить. Деляга! Вы с химией трансуранов знакомы?
Хойл усмехнулся:
— Вы не забывайте, что я журналист. А журналисты знают обо всем понемногу и ничего по-настоящему. Что такое трансураны от нептуния до гания, я представляю. А вот насчет химии и всего остального будет лучше, если вы начнете с нуля. Если это нужно, конечно.
— Нужно. Без этого вам не понять, в чем состояло предприятие Грейвса. А о магических ядрах и острове трансурановой стабильности слышали?
Рене даже поперхнулся коктейлем.
— Вы хотите меня уморить всеми этими премудростями?
— Перетерпите. Мы, дзюдоисты, живучие. — Баррис отставил бокал и посоветовал: — Не тяните до конца, там уже много воды, лед имеет свойство таять, как втолковывал мне наставник-бармен, немец по происхождению. Навострите уши и включайте на полную мощность свой компьютер.
Рене шутливо стукнул себя по лбу:
— Да, сэр!
— Тогда поехали.
Лицо Барриса обрело сосредоточенное выражение, лоб избороздили крупные морщины. Говорил он четко и логично, демонстрируя гибкий дисциплинированный ум, однако несколько злоупотребляя специальной терминологией. Впрочем, он все время поглядывал на Хойла, почти всегда угадывая его затруднения, и повторял свою мысль более популярным языком. При этом его лицо приобретало несколько досадливое выражение. Популярно изложенная мысль безнадежно теряла какие-то важные с точки зрения специалиста оттенки.
Баррис объяснил, что атомные ядра в зависимости от числа входящих в их состав протонов и нейтронов, так сказать, изначально обладают различной степенью стабильности подобно тому, как вещества в зависимости от структуры кристаллической решетки обладают различной степенью твердости.
Физики установили, что особенно высокой степенью стабильности отличаются атомные ядра, которые состоят из магического числа как протонов, так и нейтронов. Такие ядра называют дважды магическими. Их немного: гелий — два протона и два нейтрона, кислород — восемь протонов и восемь нейтронов, кальций — двадцать протонов и двадцать нейтронов и, наконец, свинец — восемьдесят два протона и сто двадцать шесть нейтронов.
— Улавливаете, Рене? Сначала соотношения были однопорядковыми, а потом верх взяли нейтроны. Приготовьтесь теперь услышать самую сногсшибательную информацию. Общеизвестно, что по мере увеличения атомного веса трансуранов продолжительность их жизни уменьшается. Уран существует миллиарды лет, плутоний — десятки тысяч, калифорний — сотни лет, фермий — десятки дней, а курчатовий и далее — уже доли секунды. Казалось бы, еще более далекие трансурановые элементы должны быть лишены права на существование.
— Как мелкие предприниматели в годы кризисов?
— Совершенно справедливо. Но в дело вмешивается магия, и кризис сменяет просперити. Очередное дважды магическое ядро вслед за свинцом лежит в далекой трансурановой области. Оно содержит 114 протонов и 184 нейтрона и отличается для своего атомного веса поистине уникальной стабильностью. Разные методы оценок дают разные цифры, но в среднем можно считать, что период полураспада сто четырнадцатого элемента примерно равен периоду полураспада урана.
— Чепуха! — вырвалось у Рене.
Баррис, расхаживавший по номеру, положил на плечо журналиста руку:
— Дорогой мой! Кто из нас сотрудник Лоуренсовской лаборатории — вы или я?
— Лоуренсовская лаборатория — это серьезно, — согласился Рене.
— То-то же. Поиски стабильных трансуранов сейчас ведутся по многим направлениям: их пытаются синтезировать в лабораториях, ищут в космических лучах и океанических конкрециях, ради которых я сюда явился. А вот Вильям Грейвс хотел их найти в рудниках Окло.
— Я догадался.
Баррис усмехнулся:
— Это делает вам честь. Однако учтите, эта идея Грейвса противоречит устоявшемуся мнению ученого мира. Не вдаваясь в подробности, добавлю, что по своим химическим свойствам сто четырнадцатый элемент должен быть тяжелым аналогом свинца — эка-свинцом по терминологии Менделеева.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
