Необходимо учитывать и другой фактор. В длительном полете падает биоэлектрическая активность мозга. Это тоже сигнал, учитывая который ЭВМ выдает заниженный показатель надежности. На самом деле именно такой уровень активности свойствен человеческому организму, адаптированному к полету. Повышение уровня было бы чем-то чрезвычайным и, наверное, только мешало бы космонавту справляться с нагрузками.
— Ну как, профессор, каково твое просвещенное мнение? — шутливым тоном Игорь Петрович пытается скрыть беспокойство.
— Думаю, справимся и с «Гравитацией», — Семен не отрывает взгляд от приборов на экране.
— Думаешь или уверен?
— Уверен!
Они не сговаривались, но вот уже в течение двух лет собирались ежедневно, чтобы поговорить о состоянии экипажа, его надежности, немного поспорить, помечтать. Семен знал его талант, но не переставал удивляться блеску его знаний. Откуда все это? Он знал, что Игорь Петрович — член четырех или пяти академических обществ, но очень редко выступает, довольствуясь только тем, что после каждого заседания получает фонограмму докладов, внимательно прослушивает их, выделяя при этом наиболее значимые, нужные ему сведения. Говорить с ним было интересно, но трудно. Игорь Петрович схватывал твою мысль на лету и, не дав договорить до конца, высказывал свое мнение. Если ошибался и ему об этом говорили, не спорил, не доказывал. Немного задумавшись, или признавал свою ошибку, или оставался при своем мнении. Сила ума, помноженная на опыт, давала ему право ограничить круг возможных решений двумя-тремя наиболее вероятными.
— Значит, уверен?
— Конечно, Игорь Петрович.
ГЛАВА 22
ЧТО-ТО СЛУЧИЛОСЬ
Счастлив тот, чей гороскоп составлен под благотворным влиянием Венеры; но горе родившемуся при грозном появлении кровавого Марса.
Из очень старой книги по астрономии
Каким образом может воздействовать Марс на земные атмосферные процессы? Гравитационное влияние Марса на Землю даже при максимальном сближении невелико: все-таки 56 миллионов километров! Столь же незначительна лучистая энергия, приходящая к нам от Марса.
И все же… в земной атмосфере в принципе возможны так называемые «курковые процессы», хотя на какой «курок» и каким образом может «нажимать» Марс, пока еще остается совершенно неясным. Не исключено, что колебания солнечной активности вызваны гравитационными возмущениями со стороны планет.
Но если колебания солнечной активности определяются влиянием планет, а солнечная активность, в свою очередь, оказывает воздействие на многие земные явления, то выходит, что в рассуждениях астрологов содержалось определенное рациональное зерно, хотя сами они ни о чем таком, разумеется, и понятия не имели.
Из современной книги по астрономии
День четыреста пятьдесят четвертый
Игорю Петровичу снится, что он идет босиком по раскаленной гальке черноморского пляжа. Вокруг почему-то не видно ни одной человеческой фигуры. Пустые лежаки, шезлонги, бело-красные мухоморы фанерных грибков, под которыми можно спрятаться от безжалостных лучей полуденного солнца. Море не дышит. Линия горизонта размыта парной дымкой. Он хочет подойти к ближайшему грибку, передохнуть в спасительной тени, но в двух шагах от него грибок исчезает, тает на глазах. Жара…
Комкая простыни, Игорь Петрович просыпается. Утро. Знакомые стены кабинета. На термометре кондиционера двадцать шесть градусов.
— Почему так жарко в главном отсеке «Вихря»? — приходит в голову первая мысль.
Волновой быстро одевается, подходит к столу и вызывает дежурного по Центру.
На видеоэкране лицо Галины Сергеевны Воронцовой.
Галя руководит одной из дежурных смен. Игорь Петрович знает ее уже лет двадцать, с того самого дня, когда после окончания института она переступила порог Центра. Сначала она работала в группе обеспечения старта, потом — в группе управления. Игорь Петрович первым выдвинул ее кандидатуру на пост начальника смены. И не ошибся. Когда дежурила Галина Сергеевна, в деловой атмосфере Центра чувствовалась какая-то праздничная струя. В присутствии Воронцовой даже такой серьезный человек, как Семен Тарханов, изо всех сил старался выглядеть остроумным. Игорь Петрович часто ловил себя на том, что ему приятно говорить с Галиной Сергеевной, смотреть на нее, думать о ней.
Вот и сейчас с телевизионного экрана на него смотрело спокойное, милое лицо, на котором не было и следа бессонной ночи, многих часов тяжелого, напряженного труда.
— Время 6 часов 20 минут. Траектория полета «Вихря» — расчетная. На вахте Виктор Сергеевич. — Сделав короткую паузу, Воронцова спросила: — Как отдохнули, Игорь Петрович? Математики только что заварили кофе. Если вы собираетесь к нам, я оставлю вам чашечку.
Галина Сергеевна повернула голову на чей-то зов. Каштановая волна длинных волос легла на левое плечо. Игорь Петрович смотрел на экран и терпеливо ждал, пока она отвечала невидимому собеседнику.
Что-то изменилось в их отношениях за последние полгода. Он стал теряться, когда разговаривал с Галей, сердился на себя за это. На время ее дежурства назначал совещания в городе, но, не дожидаясь окончания, садился в машину и гнал в Центр, чтобы самому успеть выслушать рапорт о сдаче дежурства. После рапорта он сухо благодарил начальников смен и отключал связь кабинета с внешним миром. Только отругав себя, он успокаивался. В Центре уже привыкли, что после пересменки у Главного наступает пауза, и в ближайшие полчаса старались его не беспокоить.
— Очередной сеанс связи ориентировочно в девять тридцать. «Вихрь» просил часа три-четыре их не беспокоить.
Волновому показалось, что Галина Сергеевна внимательно вглядывается с экрана в его лицо. Забыв, что видеосвязь односторонняя и Галина Сергеевна не видит его, он наклонил голову и, выдвинув ящик стола, принялся перебирать ненужные бумаги.
— Так я оставлю вам чашку кофе?
— Спасибо, — чувствуя, как подступает волна недовольства собой, тихо сказал Игорь Петрович. Откашлявшись, добавил: — Сделаю утренний тренинг и приеду.
Экран погас. Игорь Петрович надел тренировочный костюм и прошел в небольшую спортивную комнату, примыкавшую к кабинету. Укрепив на себе жилет со специальным поясом, включил бегущую резиновую дорожку и сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее побежал по ней.
В последнее время в кабинете, в котором Волновой проводил почти круглые сутки, сказывался микроклимат «Вихря»; поэтому обычная для Игоря Петровича утренняя пробежка, соответствующая десятикилометровому кроссу, теперь прерывалась автоматом на восьмом километре. Двигатель дорожки был включен в механизм обратной связи сердечно-сосудистой системы. Если частота пульса превышала заданную, то по сигналу бег дорожки замедлялся. Сердце входило в норму, тот же сигнал убыстрял темп, но резко ухудшились условия, температура, микроклимат. Замедлять бег уже нельзя, и автомат останавливал дорожку. Сейчас на восьмом километре. Та же нагрузка, а достигнутая цель меньше, физиологическая цена работы больше. Ведь так и на корабле. Но самое трудное впереди. Так думал Игорь Петрович.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
