Сразу после звонка народ бросился к машинам. Резина вместе с Ольхон и Вильямом забрались в его джип, так как Изя первым умчался куда-то на «Мазде». Мишка купил себе серебристую «Тойоту» и теперь «люминька» отошла бритоголовому Митяю, а поскольку Бочулис приехал на своей «десятке», то синий автобус им уже не понадобился. Пока все рассаживались по машинам, Резина вспомнил, вдруг, о том, что он забыл обесточить свою аппаратуру и отсутствовал минут пятнадцать.
Стос сразу же сообразил, что Изя, скорее всего, хочет представить ему и «Здыму» свою невесту, но это его нисколько не опечалило. Судя по тому, что Ольхон облачилась в дорогое вечернее платье и надела сапфировое колье, смотрины должны были быть обоюдными. Наконец, спустя полчаса после того, как Изя умчался на Плющиху, они выехали со двора и не спеша направились к Садовому кольцу.
Стос возглавлял колонну автомобилей и потому выбрал самую длинную дорогу, через Таганку. Было четверть девятого вечера и, как обычно по пятницам, дорога уже не была так забита машинами, как в часы пик. Тем не менее они добирались до ресторана его друга минут сорок и когда приехали туда, то там, на парковке рядом с рестораном уже стояла ярко-красная «Мазда», подле которой прогуливалась стройная, худощавая, красивая женщина с рыжевато-каштановыми волосами, одетая в вечернее платье, а возле неё крутился Изя. В своем белом костюме-тройке, черной рубахе и узком галстуке, вручную связанном из тоненьких кожаных полосок, да, ещё с массивным золотым перстнем на пальце, украшенным крупным брюликом, он был похож на главного нью-йоркского мафиоза Чипполини.
Машины осторожно въехали на парковку и из них с криками и улюлюканьем выбрался на свежий воздух разношерсто одетый пипл. Пожалуй, только Эллис и Ольхон были одеты соответствующим образом, да ещё, разве что, Бочулис. Все же остальные являли собой сборище каких-то хиппи и панков, а Митяй в своих джинсах, нарезанных лапшой поперёк штанин, и вовсе походил на сироту казанскую и его даже не спасал новенький черный кожаный жилет и чистенькая, белая майка под ним. Это нисколько не мешало ему бросать косяки на портниху Екатерину, которая его в упор не видела.
Изя представил всех своей невесте чин по чину, как полный состав группы «Здым», потому Эллис прокатила в этом списке, как штатная поэтесса, её брат, как начальник службы безопасности, а Стос, как генеральный продюссер, ну, и далее, по списку. Только после этого этот хмырь представил Медико главное сокровище группы, певицу Ольхон. Севка Попандопуло, их однокурсник и владелец ресторана, вышел встречать гостей аж на улицу, да, ещё с четырьмя букетами цветов. Именно с ним под руку и вошла в ресторан Екатерина.
Ресторан у Севки Попандопуло был большой, но очень уютный. В нём на втором этаже помимо офиса было несколько приватных кабинетов для деловых ленчей и ужинов, в каждом из которых помимо обеденного стола имелся удобный диванчик и маленькая туалетная комната, но дешевым борделем он всё же не был. Этот хитрый грек закрывал второй этаж в десять часов вечера, да, и стоили приватные кабинеты недёшево, а потому их посещала только очень серьёзная публика. Ну, а уж если кто-то и успевал там поиметь свою секретаршу за обедом, то это было уже не его дело и он закрывал на это глаза.
На первом этаже было два зала. Один поменьше, где располагался бар с огромным телевизором, по которому можно было смотреть один только футбол. Там всегда собиралось много народа потому, что помимо всего в баре имелась небольшая букмекерская будка, находившаяся там на вполне законном основании. Стос не интересовался ни футболом, ни, тем более, ставками на победу футболистов. Все эти страсти по «Реалу», "Интеру" или «Спартаку» с «Локо» его совершенно не волновали. Куда больше его интересовал ягнёнок, жареный на вертеле и прочие греческие мясные и рыбные блюда.
Однако, в Севкином ресторане подавали не только их и потому он не пустовал. В большом зале, две длинные стены которого с врезанными в них нишами были облицованы белым мрамором и украшены критским меандром, стояло две дюжины прямоугольных деревянных столов, изготовленных в древнегреческом стиле на заказ. Потолок в ресторане тоже был деревянным, с десятками бронзовых литых люстр, которые заливали зал неярким светом, словно факелы, отчего зал с его круглыми и овальными щитами, повешенными между ниш, короткими мечами, дротиками и копьями был похож на то самое место, где Одиссей ввалил чертей женихам Пенелопы.
Пол в этом зале был мозаичным, бело-голубого цвета, с дельфинами, кораблями, типа «Арго», осьминогами и, в соответствии с названием ресторана, прямо в центре, там где столов не стояло и можно было потанцевать, на нем был изображен сам бог морей Посейдон верхом на Тритоне с двумя наядами. В нишах стояли гипсовые копии древнегреческих бронзовых скульптур, а на полках между ними стояли, похоже, самые настоящие, аспидно-черные и краснобокие, лоснящиеся, расписные амфоры, килики и кратеры, накрытые, как в музее, призмами из оргстекла.
Сиртаки в этом ресторане никто не исполнял, хотя все официанты и официантки были одеты в греческие народные костюмы. Зато на небольшой мраморной эстраде, стоявшей между Гераклом и Афродитой, имелся крутой музыкальный центр с караоке и стойка с дорогим микрофоном. Народу в зале было немного, но это была, в основном, весьма состоятельная, важная и холёная публика и потому при виде той толпы, которая двинулась через весь зал на веранду, рожи у многих вытянулись. Впрочем, уже очень скоро все упокоились, так как официанты, обслуживающие столики, быстро объяснили всем, что это отдыхает новая модная группа "Здым".
Веранда в ресторане у Севки была хороша уже тем, что она выходила в какой-то дворик, зажатый между офисных зданий и через неё был хорошо виден главный зал ресторана. Шеф-повар в Севкином ресторане был отменный и потому здымовцы, в первую очередь, налегли на блюда греческой кухни и французское вино. За большим столом было очень шумно и весело, а когда гости в зале стали пробовать свои силы в пении, то здымовцы и вовсе разошлись.
Первым к микрофону побежал Митяй и, жутко кривляясь, очень хорошо спел несколько старых песен советской эстрады, но добил публику двумя песнями на английском, из репертуара «Битлз». Его сменила Эллис, которая также отлично знала творчество как этой знаменитой группы, так и много других английских песен. Одна только Ольхон загрустила, так как не знала почти ничего, кроме своих шаманских гимнов. Её выручил Резина, который прихватил с собой несколько минусовок и попросил её спеть специально для друга своих родителей, Всеволода Попандопуло, несколько новых песен и, в том числе, минусовку её последней песни на английском языке, изрядно переработанную им на компьютере.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
