До сих пор фондом проведена одна-единственная операция в области восточно-европейских информационных технологий. Теперь требуются дальнейшие вложения.
Джерри хотел бы, чтобы я воспользовался собственными обширными связями в мире компьютерного бизнеса и нашел перспективные компании, которые могут представлять существенный интерес.
Ты должен найти для нас несколько компьютерных гениев, работающих в гараже в Пало-Альто и только что научившихся втрое увеличивать скорость процесса «Пентиум». Или команду из трех человек в Спокане, улучшивших утилиту, восстанавливающую поврежденные программы. А если тебе удастся одновременно и продвигать фонд, и находить новые перспективные компании, то можешь стать весьма состоятельным мужиком.
Затем Джерри рассказал о системе оплаты труда. Поскольку фонд основали недавно и проект еще не приносил ощутимой прибыли, речь шла о базовой ставке «всего лишь» в шестьдесят тысяч. Однако за каждое открытие перспективной компании полагалась доля в три процента от приобретаемого акционерного капитала — при условии, что «Эскалибур» в конце концов решит вкладывать в эту фирму средства.
— Только представь! Предположим, ты доказал: нам следует приобрести за два миллиона пятьдесят процентов всё той же споканской компании по разработке софта.
Котировки на публичных торгах подскакивают до сорока миллионов. Мы сразу же получаем двадцатимиллионную прибыль, из которых выдаем тебе три процента. Иными словами — шестьсот тысяч единовременно. Подкидываешь нам каждый год по парочке таких вот прибыльных проектов — и будешь, выражаясь языком финансистов, превосходно обеспечен.
Я даже не поверил своим ушам. Не просто работа, но занятие, способное, в конечном итоге, полностью преобразить жизнь. Смогу полностью разобраться с долгами, скопить капитал, вновь обрести самоуважение… А заодно, если повезет, — вернуть Лиззи…
— Ну так что скажешь, Нед?
— Похоже, именно такую работу я и искал.
— Ну что ж, всему свое время. Мне как раз и требовался сотрудник вроде тебя, с опытом продаж и знанием компьютерного рынка. И когда ты вчера мне позвонил, невольно подумалось: вот так совпадение!
— Так когда приступать? — уточнил я.
— После того, как сыграешь с Джеком Баллентайном в теннис.
Сначала я подумал, что это Джерри так шутит. Но приятель выглядел вполне серьезно.
— Я рассказал мистеру Би, что ты — не только первоклассный продавец, но и охрененный теннисист.
Знаешь, что ответил босс? «Ну тогда, прежде чем давать парню работу, давай посмотрим, одолеет ли он на корте меня».
Внезапно пришло беспокойство:
— Хочешь сказать, моё трудоустройство зависит от того, удастся ли выиграть у Баллентайна?
— Нет, — покачал головой Джерри, — не от победы, а от того, понравится ли шефу твоя манера игры, или нет.
— А что, обязательно встречаться именно в Теннисном клубе здоровья? — удивился я.
— Мистер Би всегда играет там. Вообще-то он один из учредителей.
— Я тоже когда-то состоял в этом клубе, — признался я.
Джерри понимающе улыбнулся:
— Много задолжал?
— Послушай, в самом деле, не стоит…
— Сколько, Нед?
— Восемь сотен, — нервно сглотнул я.
— Пустяки, — заверил Джерри, доставая из кармана пухлую пачку банкнот.
— Джерри, тебе вовсе не обязательно…
— Я, — пояснил Шуберт, отсчитывая восемь стодолларовых банкнот, — всего лишь обеспечиваю тебе завтрашнюю игру с мистером Баллентайном. Так что приезжай пораньше и проследи, чтобы наличность попала в липкие ручонки клуба прежде, чем появится мистер Би. Нам не нужен скандал.
— Как я могу тебя отблагодарить?
— Вернешь с первых комиссионных.
— А если меня не примут на работу?
— Примут. Только не забывай: когда выйдешь с Баллентайном на корт, играй без поддавков. Иного стиля шеф не принимает.
Следующим утром, нервно дожидаясь прибытия Джека Баллентайна в фойе Нью-Йоркского теннисного клуба здоровья, я постарался вспомнить полученный накануне совет. Как и советовал Джерри, я появился на двадцать минут раньше, чтобы решить небольшую проблему с уплатой просроченных членских взносов.
Администраторша клуба, миниатюрная, пухленькая дама лет сорока по имени Зельда, встретила меня на пороге без особого энтузиазма.
— А, это вы, мистер Аллен, — сухо заметила она. — А мы уж было решили, что вы покинули страну.
— Ну да, пришлось ненадолго уехать, — соврал я, — но я всегда о вас помнил. — И с этими словами протянул конверт, содержащий восемь сотенных банкнот. — Это чтобы восстановить отношения…
— Ну что ж, лучше поздно, чем никогда. Даже если нам пришлось отправить шесть писем…
— Как я сказал, пришлось надолго уехать. Но я искренне сожалею.
— Разумеется, вы осознаете, что всего лишь погасили просроченную плату за прошлый год? И что ваше членство пока не восстановлено? Так что если хотите снова играть в нашем клубе, придется подать заявление повторно.
— Ну, вообще-то сегодня меня пригласили.
— Надеюсь, ваш партнер по сегодняшней игре за посещение платит регулярно? — спросила директриса с едким сарказмом.
— Разумеется, — донеслось из-за спины.
Зельда подняла взгляд и с потрясением узнала в новом посетителе Джека Баллентайна. Тот стоял прямо за мной, в сером спортивном костюме от «Ральфа Лаурена», с теннисной сумкой коричневой кожи.
— Привет, Зельда, — одарил Баллентайн администратора широкой белозубой улыбкой.
Женщина тотчас залебезила:
— Ах, мистер Баллентайн, как я рада…
— Зельда, вы пытаетесь расстроить моего гостя?
— Ну что вы, мистер Баллентайн, разумеется, нет!
— А по-моему — да!
— Просто небольшое недоразумение, связанное с задолженностью…
— Но теперь оно улажено, верно? И моему другу не придется обращаться с новым заявлением о членстве, верно?
— Конечно же, нет, мистер Баллентайн! Мы восстановим вашего знакомого немедленно. А вам, мистер Аллен, приношу искренние извинения…
— Извинения приняты, — ответил за меня Баллентайн.
После чего, похлопав меня по плечу, добавил:
— Идем, парень. — И я отправился в раздевалку следом за ним.
Как только мы оказались вне пределов слышимости Зельды, Баллентайн повернулся и произнес:
— Ну, разве власть — не смешная штука? — И затем, протянув руку: — Рад познакомиться, Нед.
— Мистер Баллентайн, мне и вправду жаль, что вам пришлось вмешаться…
— Да с какой стати извиняться? Сколько ты задолжал клубу?
— Восемьсот, но уже рассчитался.
— Только чтобы сыграть со мной в теннис?
— Ну… э-э… да.
— Парень, ты поступил и умно, и глупо. Умно — потому что тебе таки удалось произвести на меня впечатление. А глупо — потому что никогда, ни за что не нужно терять уверенность в себе и унижаться из-за пустячного долга в восемь сотен. Это тебе говорит человек, который пять лет назад пролетел на двести миллионов. Так что восемьсот баксов — даже не карманные деньги. А теперь двигай в раздевалку, а оттуда — быстро на четвертый корт. Через четыре минуты — наше время.
Я успел переодеться и выйти на корт за две минуты.
Баллентайн снял спортивный костюм, теперь на нем красовались белоснежная рубаха-поло и шорты ей под стать. Стоя посередине корта, мой противник проделал несколько не вполне естественных упражнений по растяжке, явно наслаждаясь вниманием игроков на всех соседних площадках.
— Сюда, приятель, — знаком пригласил Баллентайн. — Джерри говорил, что ты в игре — настоящий убийца.
— Ну, раньше иногда такое изредка бывало. Зато теперь я — обычный, средней руки теннисист.
— Никогда не называй себя середняком! Тем более, если способен надрать другим задницу. Ведь ты, Нед, еще в состоянии надирать задницы, правда?
— Э-э… кажется, да.
Шеф Джерри бросил мне теннисный мячик:
— Ну что ж, посмотрим, справишься ли ты со мной.
Через пять минут я убедился: Джек Баллентайн и в самом деле настроен на серьезную игру. А поскольку я не появлялся на корте вот уже несколько месяцев, а кроме того, не вполне настроился на бой (несмотря на подначку Баллентайна), то обе подачи мой партнер выиграл всухую и измотал меня в ходе рискованной игры, пять раз закончившейся вничью.
И вот уже Баллентайн опережает со счетом 3:0, посылая на мою половину корта озадаченные взгляды: «чего не играешь?». И вот тогда я внезапно начал играть старательно, заставляя партнера побегать, прежде чем получить каждое очко.
Не успел Баллентайн опомниться, как я обыграл его в двух сетах, дважды провел подачу, опережая соперника со счетом 4:3. Во время напряженного восьмого гейма Баллентайну чудом удалось добиться счета сорок-тридцать.
