- Аккумуляторы, - крикнул Кошкин, - я отключил внутренние крепления чехла, и эта сволочь сорвала его. Аккумуляторы разрядило прямо в нее. Эх, жалко вездеход...
- Другой построите, - сказал Волин. - Пошли быстрее.
Студнеобразные выросты освободили вездеход и, отступив, пульсировали на некотором расстоянии.
- Сейчас опять надвинется, - говорил Кошкин, крутя головой. - Но все-таки немного времени выиграли...
Оглянувшись спустя некоторое время еще раз, Волин успел разглядеть, как бесформенные массы студня обволокли вездеход, легко приподняли его и он исчез в пульсирующей белой пелене.
- Выплюнет, не переварит, - пробормотал Кошкин, ускоряя шаги.
Они шли, потом бежали и опять шли, а сзади постепенно приближалась пульсирующая белая масса.
Волин почувствовал, что начинает задыхаться. Может быть, это ощущение появилось от быстроты движения, а может, что-то случилось с кислородным аппаратом. В глазах темнело. В висках оглушающе стучала кровь. Откуда-то издалека доносились позывные "Тускароры", слова Кошкина; потом Волин вдруг отчетливо услышал голос Марины:
- Азимут сто двадцать, сто двадцать три, расстояние пятьсот, четыреста, триста, быстрее, Ким, быстрее... "
Брежу, - мелькнула мысль. - Это конец... Как глупо... - он взглянул вперед, - непроглядный мрак... Огней "Тускароры" не видно".
Волин чувствовал, что задыхается. В глазах потемнело. Он остановился. Кошкин тянул его вперед, что-то кричал, но Волин уже ничего не слышал. Совсем близко колебались и пульсировали белые выросты. Пелена окружала, отрезая путь.
Вдруг вблизи появился какой-то новый предмет. Волин ощутил его приближение по сотрясению воды, разглядел вспышку света и темное веретенообразное тело, скользнувшее в лучах рефлекторов. Потом произошло что-то непонятное. Кошкин сильно толкнул Волина, и тот упал. Почувствовал, что Кошкин упал на него сверху. Тотчас вокруг разыгралась настоящая буря, крутились какие-то вихри, вздрагивала и колебалась вся толща воды. Яркий свет прорезал темноту, угасал и вспыхивал снова. Волин почувствовал жар даже сквозь теплоизолирующие оболочки скафандра. "
Подводное извержение?" - мелькнула последняя мысль; затем все исчезло...
Когда Волин открыл глаза, вокруг было прохладно, светло и очень тихо. Несколько человек склонялись над диваном, на котором он лежал. Лица расплывались в радужном тумане, и Волин никого не мог узнать. Он закрыл глаза, попытался сосредоточиться... "Все-таки спасли... А Кошкин, где же Кошкин?.."
Зазвучали голоса, сначала вдалеке, потом все ближе и ближе:
- Приходит в себя...
- А что я вам говорил...
- Благословите скафандры... Конструкторам скафандров надо памятник поставить из гранита и золота...
- А ты, Ким, молодец, если бы не ты...
Это голос Ивана Ивановича... Волин снова приоткрыл глаза, шевельнулся, хотел приподняться.
- Лежите, лежите.
Голос Марины. А вот и она сама у изголовья. Рядом Анкудинов, врач наземной базы, еще какой-то незнакомый темноволосый юноша.
- Что... с Кошкиным?..
- Все в порядке. Лежите, Роберт Юрьевич...
- Я тут, - донесся откуда-то голос Кошкина.
А вот и он сам, сидит в кресле. Обе руки в бинтах до плеч.
- Что с вами, Алексей Павлинович?..
- Пустяки, заживет... Вездеход жалко... Первый блин клецкой вышел... Мотор подвел...
- Как нас... спасли?
- Вот это он, - Марина указывает на темноволосого юношу, - Ким выручил вас... Если бы не он... - голос ее вздрагивает и прерывается.
- Что я? - говорит юноша. - Я только исполнитель... Операцией командовала Марина. Она навела "Малютку" на цель, придумала единственный возможный выход... А я почти ни при чем... Это она выручила вас и Кошкина...
- Ну, теперь будут отвешивать реверансы, - добродушно ворчит Анкудинов. Оба молодцы - и Марина и Ким... Но тебе, академик, имей в виду, объявляю общественный строгий выговор. Нарушил свой же собственный приказ... Полез на рожон... Хорош, нечего сказать...
- Иван Иванович, - с укором говорит Марина.
- Что Иван Иванович?.. Я имею право... Я его учил не затем, чтобы его какая-нибудь нечисть на дне сожрала. Небось, тебя не пустил, а сам полез... Знал, что опасно, герой...
- Что сделали с этим... скоплением плазмы?
- Ким сжег его ионным излучателем "Малютки"...
- Хоть немного-то оставили? Надо же выяснить, что это такое...
- Пришлось сжечь все, - развел руками Ким. - Понимаете, даже небольшие хлопья этого студня оказались агрессивными...
Волин приподнялся и сел:
- Разве можно так? Ведь это какой-то совершенно новый организм... Неужели ничего не удалось сохранить?..
- На поле сражения остался клюв кальмара и обломки вашего вездехода.
- Лежите, - сказал врач, укладывая Волина на подушки. - Вам нельзя вставать.
- Иван Иванович, - взмолился Волин, - неужели даже вы не поддержите... Надо же узнать, что это за организм...
- Успеем, - махнул рукой старый биолог, - этого добра в Курильской впадине, наверное, немало... Важно, что мы знаем теперь о его существовании. А найти - найдем. Выходит, я все-таки был прав: проясняется тайна "Тускароры"... Но какой ужасный конец был у Савченко и Северинова...
- Не надо сейчас об этом, - попросила Марина.
- Не надо, так не надо, - согласился Анкудинов. - А все-таки адмиралу Кодорову мы нос наставили. Вот тебе и подводные диверсанты...
- Океаническое дно пошлет еще не одну неожиданность, - задумчиво сказал Ким.
- Так-то так, но диверсантов не будет...
- Вот что, - решительно сказал Волин, приподнимаясь, - я вполне пришел в себя, ничего не болит, а в сутках всего лишь восемьдесят шесть тысяч секунд. Их нельзя терять понапрасну... Считаю, что необходимо еще раз осмотреть место донного сражения и попытаться найти какие-нибудь остатки того организма...
- Это невозможно, Роберт Юрьевич, - решительно заявила Марина.
- Невозможно? Почему?
- Час назад поступила радиограмма из Москвы с категорическим запрещением кому-либо выходить на дно.
- Кто подписал радиограмму?
- Кодоров.
- Он еще не знает, - усмехнулся Анкудинов, потирая руки. - Представляю, какая у него будет мина, когда ему придется отменять это указание... Ну, а пока ничего не поделаешь: приказ есть приказ...
- И еще, - сказала Марина, - здесь, на станции, должны остаться только два наблюдателя... Поэтому всем надо подняться наверх. На очередное дежурство остаюсь я и...
- Наверно, моя очередь, - заметил Ким.
- Значит, остаемся мы с Кимом.
- Видал, Роберт, как она командует, - подмигнул Анкудинов. - Придется подчиниться. Но над адмиралом я еще посмеюсь.
- Сейчас принесем носилки, - сказал врач.
- И не думайте, - объявил Волин. - Пойду сам. Не спорьте, пожалуйста, я совершенно здоров. Помогите лучше Алексею Павлиновичу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
