стереть в труху эпицентр. Как показала практика — эпицентр можно было нейтрализовать и по-другому, более изящно. Ну и проверить кое-что новенькое из своего символического арсенала тоже хотелось.
С ломом в руках я подобрался к двери в проклятый старый дом, и одним резким движением вскрыл ее. Внутри что-то скрипнуло и застонало.
— Ой, позавывай мне еще! — я шагнул внутрь, осматриваясь.
Обстановочка тут царила, конечно, гнетущая. Темнота меня не смущала, так что я легко разглядел старую, почти антикварную мебель из массива дерева, выпотрошенный диван с пружинами наружу, плесень, отошедшие от стен и потолка пласты обоев, прогнившие полы… И где-то в глубине дома виднелись багровые отблески — как будто тлели угли. Что за чертовщина?
Я двинул туда. И дом захотел меня убить! Сначала подо мной начал ломаться пол, но я успел отпрыгнуть в сторону. Потом — рухнул большой платяной шкаф, и я встретил его выставленным ломом, и сумел отбросить в сторону. Дверь из прихожей в гостиную хлопала с такой страшной силой, что счел самым логичным кинуться напролом, плечом вперед — и выбить ее к едрени фени.
Прихожая с большой лестницей на второй этаж была сердцем этого мрачного особняка, и в самом сердце этого сердца находился камин: массивный, красного кирпича. И да, там тлели угли. Мне показалось что в доме тлеют угли — и там они и вправду тлели, мерцали багрянцем и источали едва слышный аромат дымка. Ну бывает вот такое. Даже скучно как-то!
Чтобы не было скучно, на башку мне посыпались книги со всех полок сразу, ляснулась люстра сверху, угли в камине запрыгали на месте и перескочили на капитально пожраный молью ковер на полу, и тот занялся ярким пламенем.
— СУКАПАДЛА! — заорал я, отбиваясь от обезумевшего интерьера ломом и приближаясь к камину, который завывал трубой и плевался в меня углями. — Ты хочешь показать мне, что можешь устраивать хаос? Я те щас покажу настоящий Хаос!
Для начала я сунул камину лом в поддувало. И труба издала звук весьма жалобный и обескураженный!
— Ага-а-а-а! Это только начало! — на ремне у меня крепился приличных размеров нож-выкидуха, дешевенький, купленный на одной из зарядных станций, и я тут же щелкнул кнопкой, и бритвенно-острое лезвие выскочило из рукояти.
Чиркануть себе палец было секундным делом, нарисовать собственной кровью прямо над вибрирующим зевом камина круг с расходящимися в стороны восемью стрелками заняло еще полминуты. За это время камин выплюнул вьюшку, и она едва не раскроила мне череп, а потом подо мной всё-таки проломился пол и я сквозь тьму рухнул в подвал.
* * *
Псевдоинтерлюдия. Иван Иванович Рикович, целовальник Сыскного приказа
Он изначально не очень-то верил в успех всего этого предприятия. Но желание пробить установленный его происхождением барьер, желание доказать отцу и единокровным братьям, что он ничем не хуже их — чистокровных Рюриковичей, вынудило его найти для этого безумного полуорка то, что можно было считать "подвигом".
Конечно, возникновение Прорыва вблизи населенного пункта — пусть и такого маленького, как Вербовый Лог — не входило в сферу ответственности Приказа. Это было дело Министерства магии. Но, как и во все времена, между спецслужбами существовала конкуренция. Да и Ермоловы в последние годы набрали чрезмерную силу, и допустить возрастания их могущества было не в интересах Сыскного приказа. А появление у одного из сильнейших Темных кланов Государства Российского еще нескольких вассальных родов той же стихии было бы слишком явным нарушением баланса сил на Кавказе — и не миновать тогда междоусобицы. И ладно бы, если аристократы решат выяснить отношения законным образом: дружина против дружины… Но это был Кавказ! Тут всегда оказывалось так, что половина населения являются родственниками и кунаками одного из противоборствующих кланов, и регион полыхнет весь, и даже вечно сонная земщина проснется от того, что на улицах режут друг друга, а над городами стелется дым от пожаров….
Потому — Прорыв нужно было давить в зародыше. А сделать это без министерских магов, тактического ядерного оружия или опричников не представлялось возможным. Разве что — проявить творческий подход. Рикович и проявил, сложив два и два, едва услышал от одного из коллег историю про дом на холме, Хтонь и странные убийства людей и животных. И урук, который хочет подвига, и он сам — который хочет усиления… Почему бы и нет? Еще и начальство может спасибо сказать, если подать все в правильном ключе…
Но чего молодой сыскарь не ожидал — так это сковородки с жареным мясом в качестве оружия. Нет, проблема была даже не в сковородке! Проблема была в том, что менталист почуял — молодой Резчик ЗНАЛ с чем ему предстоит столкнуться, и подготовился по собственному усмотрению — соответствующим ситуации образом. То есть какой-то урук располагал эксклюзивной информацией о природе Хтони, и мог использовать ее для того, чтобы чувствовать себя внутри Прорывов и Аномалий вполне уверенно! Приманить демоническое отродье на жареный лук и сало, а потом походя отрубить чудищу башку — тут нужно было быть или очень тупым, или очень умным! И Рикович просто разрывался между этими определениями.
Но склонялся всё-таки к первому варианту. Потому что этот клыкастый верзила просто вломился в дом, а дом взял — и расхреначился по всей округе! Нет, сначала особняк стонал и дергался, как жертва изнасилования, а потом вспучился, скомкался, принял несколько причудливых форм — и только после этого разлетелся на километр окрест!
Вынув из бороды прилетевшие туда после самоуничтожения дома на холме мелкие щепочки и кусок угля, Рикович слез с крыши фургона, набил магазин пистолета патронами, оправил одежду и пошел в сторону высокого каменного фундамента: это было единственное, что осталось от некогда страшного и ужасного особняка. За ним семенил бесячий гоблин, и постоянно подтягивал штаны и ковырялся там, где приличному человеку ковыряться на людях не положено.
— Ваще-то он не помер! — заявил ушастый коротышка, имея в виду урука. — Он верняк щас оч хорошо себя чувствует! О! Гляди, сыскарь — золотенькое светится!
Одна из куч барахла внутри фундамента на самом деле издавала еле видное золотое свечение.
— Бабай! Ты живой? — прочистив горло спросил Рикович и поковырялся носком ботинка среди разорванных книг, огрызков ковра и кучи женской одежды.
— Да-а-а-а!!! — груда хлама разлетелась во все стороны и пред светлы очи целовальника явился орк, весь облепленный нижним бельем и почему-то — мочеными яблоками. — Классно получилось? А? Я думал — конец
