class="p1">— Оставьте меня в покое! — взмолился Дима, но и в этот раз из его рта вырвался лишь еле слышный шепот. Но его оказалось достаточно, чтобы старухи его услышали. Они повернулись к нему лицом и снова встали на четвереньки.
— Мы не тронем тебя. Ты нам вовсе не нужен. Ты нужен ей.
Они разом указали пальцем на распахнутую дверцу шкафа, из которого сами выбрались. Как оказалось, выбрались еще не все. Там была девочка, которую Дима меньше всего хотел видеть сегодня ночью. Она не была видна столь отчетливо как ее старые сестры, по той причине, что ее кожа не была бледной, а волосы — седыми. Она, как и прежде выглядела жертвой пожара, и одновременно как утопленница и захороненная заживо. Ее глаза горели огнем, также как и полоса на горле. Первыми ее словами были:
— Ты должен вернуться.
— Я не хочу, — покачал он головой, чувствуя, как его душит страх своими тонкими потными пальцами. — Ты меня не заставишь!
Маленькая ведьма улыбнулась, обнажив свои пылающие огнем зубы. Теперь Дима видел ее тусклый силуэт и яркие глаза, зубы и кольцо на шее. Старухи встали на колени и принялись тянуть к девочке руки, при этом напевая что-то жуткое и бессмысленное. Девочка выбралась из шкафа. С тонких стоп стекала грязная жидкость.
— Ты должен вернуться, — повторила она. — Я отведу тебя в подвал и покажу вход в другой Мир. Там ты найдешь свое истинное предназначение. Там нет душевной боли и страданий, которые мучают тебя с тех пор, как погибли твои родители. И знаешь почему? Потому, что там ты встретишь свою маму и папу. Ты ведь этого хочешь, не так ли?
— Где они? — спросил Дима, хотя не мог сказать наверняка, что поверил ей.
— Они живут в том Мире с тех самых пор, как их тела положили в деревянные ящики и заколотили крышки гвоздями. Они нашли нового Хозяина, поклоняются ему и благодарят за причиняемую им боль.
— Нет! — покачал головой мальчик. — Это не правда! Ты лжешь! Они сейчас с Богом. А Он не причиняет никому боли.
— Смотря о каком боге идет речь, — произнесла девочка, а старухи принялись наперебой произносить хвалебные речи в адрес своего Хозяина.
— Ты должен вернуться, — в третий раз повторила она.
— Нет! Я останусь с Михаилом и Ларисой!
Девочка подошла к краю постели. Стекающая с нее жидкость испачкала простыню и одеяло.
— Сейчас я тебя прошу, но ведь могу и заставить.
— Ты не такая могущественная, какой хочешь казаться. — Дима сам не верил в сказанные слова.
Девочка оскалилась. Похоже, ей не понравилась Димина дерзость.
— У тебя будет возможность убедиться в обратном.
Комната начала трястись, а менее стойкие вещи попадали на пол. Дима, наконец, смог закричать.
И этот крик помог ему проснуться. Он вскочил как ужаленный и увидел перед собой взволнованные лица Михаила и Ларисы, которые пытались его успокоить и положить конец его попыткам вырваться из их рук.
— Это сон! Всего лишь сон! — твердил Михаил до тех пор, пока Дима не затих и полностью не расслабился. Уткнувшись неофиту в грудь, мальчишка зарыдал.
33
Михаил был свободен этим утром, а потому предложил Диме подвести его до школы. Мальчик был не против.
Всю дорогу Дима был молчалив и задумчив. Михаил пару раз пытался вывести его на разговор, но кроме двух-трех слов из уст мальчика не услышал. Он видел, что Димой владел страх, но уверял себя, что это ненадолго. Мальчишке нужно было просто перерасти тот период времени, когда все дети чего-то бояться. К тому же, стоило брать в учет и все те сложности, с которыми пришлось столкнуться Диме в свои десять лет.
Михаил остановил машину перед длинным трехэтажным зданием и сообщил Диме, что с этого дня он будет «грызть» гранит науки именно в этих стенах. На площадке играли несколько мальчишек и девочек с рюкзаками за спиной и без. Двери школы то открывались, то закрывались, впуская и выпуская учителей и учеников.
— Я заеду за тобой в час.
Мальчик вышел из машины и постоял какое-то время на месте. Михаил просигналил ему и помахал рукой. Дима еле заметно кивнул головой в ответ, после чего направился к зданию. Мальчишки с интересом проводили его взглядом, мгновенно вычислив в нем новичка. Кто-то даже посмеялся у него за спиной, хотя Дима не был уверен, что этот смех был в его адрес.
По коридорам школы прогуливались еще больше детей. Они шли в одиночестве или группами, входили в те или иные двери или же мчались вверх по лестнице. Дима, с трудом просочившись между живым потоком, поднялся на второй этаж, где его уже ждала классная руководительница.
— Ты, должно быть, Дмитрий?
Дима кивнул, поправляя лямки рюкзака на плечах.
— Пойдем со мной, я представлю тебя одноклассникам.
В классе было около двадцати с гаком школьников. Девочек и мальчиков примерно поровну. К счастью для Димы ему не пришлось ничего говорить, за него все сделала классная руководительница, а по совместительству и учительница математики. Закончив, она указала ему на свободное место за партой с девочкой. Ему было жутко неловко. Опустив взгляд в пол, он протопал в указанном направлении.
Прозвенел звонок и урок начался. Дима почти сразу понял, что здесь ему не стать отличником, потому как в этой школе проходили совсем другие задачи в сравнении с теми, что изучались в приюте. Оставалось надеяться, что его не станут вызывать к доске в первый же день. Его опасения оправдались и уже под самый конец урока, учительница предложила ему решить «простую» по ее словам задачку. Диме же она казалась достойной для изучения в каком-нибудь университете с математическим уклоном. Он простоял перед доской около минуты, не зная с чего начать. Когда по классу поползли смешки, учительница решила ему помочь. Так с ее подсказками ему все же удалось взять вверх над задачей. Но это не спасло его от чувства собственной никчемности. Вернувшись за парту, Дима заметил, как его соседка по парте слегка отодвинулась от него, словно опасаясь, что незнание решения задач может быть для нее заразным.
Прозвенел звонок и оказалось, что ему некуда идти и нечего делать в течение пяти минут. Ну, этот промежуток времени, он мог пережить и в одиночестве, а вот во время большой перемены ему предстояло пройти испытание.
Во время обеда он побрел за остальными школьниками в столовую. Взяв кашу с котлетой и чай, он направился к столику и только на полпути заметил,
