возможностей для преодоления.
Раз решение содержится в проблеме, то, может быть, для нанесения удара по ней и вовсе не нужны терапевты? Разумеется, это не так. Терапевт выступает как наблюдатель, способный разглядеть то, что клиент не видит или смысла чего он не понимает.
В психотерапии речь идет о ситуациях подавленности, вызывающих психологический дискомфорт, не устраняемый с помощью собственных средств психической системы, поскольку не виден «источник» страданий 85.
Решение и правда заложено в проблеме, однако оно не открыто, незаметно, иначе бы проблема решалась без помощи сопровождающего. В ходе совместной работы терапевт и клиент определяют «источник» страданий, исследуют и понимают проблему, развивая имеющееся в ней решение.
Надеюсь, что данным описанием я пробудил желание к более глубокому осознанию проблем. В следующих разделах я хотел бы подробнее разъяснить подход, ориентированный на проблему. При этом станет ясно, что в принципе любая психотерапия действует, ориентируясь на проблему или конфликт, но скрывает это под сложными профессиональными терминами. Поэтому можно отказаться от многих критикуемых здесь классификаций и усложнений и обратиться к сути проблем.
Подход, ориентированный на проблему, делает акцент на:
• сути проблем;
• задачах индивидуальной идентичности;
• образе сложной психики;
• вопросах, каким образом проблемы содержат свои решения и почему проблемы решаются не с помощью вопроса «что?», а с помощью вопроса «кто?»;
• вопросе о том, какие решения нетерапевтического свойства возникают, если придерживаться подхода, ориентированного на проблемы и их решение.
Суть проблем: идентичности в конфликте
Вместо теоретического освещения темы я хотел бы объяснить суть проблем на примере из практики.
Речь идет о 48-летней женщине, у которой, как она сама говорит, большая проблема. Ее спутник жизни умер год назад. В слезах она рассказывает, что мужчина был ее самой большой любовью, они прожили вместе шесть лет и в это время она впервые ощутила всю полноту совместной жизни. Потом рак забрал его. С тех пор она ужасно страдает, интерес к жизни в ней угас.
Рассмотрим тяжелую ситуацию женщины чуть отстраненно. До этого момента она описывает исключительно события и факты. Умер муж, она его любила и скорбит по нему. Где же проблема? Чтобы понять, надо спросить женщину: «Я понимаю, что случилось, но не понимаю, в чем проблема». Подобный вопрос, конечно, нельзя задавать в лоб из чувства такта и сострадания, но ответ на него все же нужно получить, если мы хотим правильно понять проблему.
Поэтому сопровождающий выражает свое соболезнование и спрашивает, что он может сделать для женщины. Она отвечает: «Прошел год, а я все еще горюю». Это высказывание описывает ее эмоциональное состояние, она подходит к проблеме ближе, чем в первых высказываниях, но все же пока не до конца.
– Да, – говорит теперь сопровождающий, – должно быть, у вас глубокий траур. Могу представить, как сильно вы скорбите.
Женщина снова борется со слезами, затем собирается и резко заявляет:
– Когда-нибудь это должно пройти!
– Что должно пройти? – переспрашивает сопровождающий.
– Скорбь, боль, – отчетливо произносит женщина, выпрямляясь и медленно обретая самообладание.
– Почему должно пройти? – настаивает сопровождающий.
– Жизнь идет дальше, и вечный траур не вернет его мне.
Последние предложения обнажают проблему: перед консультантом сидит женщина в глубоком потрясении, которая не хочет оставаться потрясенной. Проблема состоит в раздвоенности переживаний. Пребывать в грусти и отчаянии и одновременно не желать более находиться в таком состоянии – это действительно тяжелая проблема.
Проанализируем высказывания и поведение женщины, чтобы яснее понять ее проблему. С одной стороны, она говорит: «Я скорблю о потере», – с другой, утверждает: «Жизнь идет дальше». С одной стороны, описывает, как велико ее горе, с другой, произносит: «Это его не вернет». Возникает впечатление, что мы имеем дело с двумя различными людьми, с одной стороны, с эмоциональной, а с другой – с рациональной женщиной. И действительно, впечатление верно – только речь идет не о двух различных личностях, а о двух различных идентичностях одного и того же человека. Одна идентичность – «эмоциональная», а другая – «рациональная». В равной мере можно говорить о «мягкой» и «жесткой», о «слабой» и «сильной» женщине. Обе идентичности вступили в конфликт друг с другом, и данный конфликт составляет суть проблемы.
Зафиксируем сущность проблемы, столь наглядно проявившуюся в данном примере: психическая проблема состоит в смешении идентичностей или в конфликте идентичностей.
В разговоре с женщиной складывается впечатление, что в последнее время она сражалась на стороне одной из двух идентичностей, а именно на стороне «жесткой», или «сильной». В этом проявляется еще один важный момент проблемы – принятие какой-либо стороны. Приверженность одной стороне указывает на то, с какой идентичностью некто идентифицирует себя, одновременно показывая, какая идентичность ему мешает. Женщина из нашего примера идентифицирует себя с «сильной». Об этой идентичности она абсолютно естественно говорит: «Я». О другой идентичности, «слабой», – «Не-Я». Причем «слабая», следует заметить, не объективно слабая, а лишь является таковой в глазах «сильной».
Итак, проблему психики можно описать как напряжение между двумя идентичностями, причем одну из них человек примеряет на себя, тогда как другая, которую он отвергает или игнорирует, мешает ему.
Проще говоря, психическая проблема – это конфликт между «Я» и «Не-Я».
Замешательство и конфликт между «Я» и «Не-Я» воспринимается так, словно в психике происходит нечто, чего не должно быть с точки зрения господствующей идентичности. Возникает нечто мешающее, неприятное или даже невыносимое. Другими определениями для этого напряженного переживания являются «психическое расстройство», или в просторечии – «проблема».
В разбираемом случае в психике женщины существует стойкое ощущение боли, от которой она хочет избавиться. У нее сложилось определенное представление о себе как об уверенной, сильной женщине, которая за отведенное время способна справиться с тяжелыми ударами судьбы. Каков этот срок, определяет она сама, исходя из своего прежнего опыта. При этом речь идет в лучшем случае о нескольких месяцах. Однако же она испытывает чувства, которые и через год не способна взять под контроль. Когда сопровождающий указывает ей на то, что люди, потерявшие любимого человека, часто скорбят годами, она возражает: «Мне это не подходит». Данное замечание показывает, насколько сильно она идентифицирована с представлением о себе как о сильной женщине. Если бы ей сказали: «Вы, очевидно, слабее, чем сами думали» или: «Вы, очевидно, эмоциональнее, чем думали», – то она бы ответила: «Нет, я сильная, всю жизнь такой была и хочу снова ей стать. Надо только преодолеть уныние. Бесконечный траур и вечная боль губят меня, мешая моей (обычной) жизни».
Впечатление, что с человеком происходит нечто, не сочетающееся с ним, а в психике творятся странные
