И страха не было...
Но как странно, что ей снится мать мистера Джексона! Она видела ее лишь на портрете в библиотеке, но мистер Армстронг... он, помнится, говорил... Да нет, это все сон!
– Кэтрин... – ветерком донеслось до нее, и девушка ускорила шаг, чтобы не отставать.
Призрачный силуэт миссис Джексон вел ее вниз по лестнице, мимо гостиной и курительной комнаты в половину для слуг, мимо кухни прямиком в кладовую, а оттуда через знакомую Кэтрин дверь – в погреба. Пять лет назад она ходила здесь несколько раз, когда отыскала хозяина дома в катакомбах под домом, упавшим в глубокую яму, а после воротившись сюда со своей гувернанткой, чтобы помочь ему.
А еще дедушка говорил, что здесь когда-то держали их с дядей Родериком, несчастным безумцем, ставшим проклятием рода Бродериков. Он рассказал ей все прошлой осенью, когда тяжко болел, полагая, что умирает... К счастью, он выжил, а вот Альвине тогда повезло меньше.
Кэтрин даже не удивилась, когда бледная женщина подвела ее к двери, запиравшей вход в старые катакомбы. Уиллоу-холл был когда-то монастырем и, перестроенный под помещичий дом, он все-таки сохранил в себе память о былых временах. Говорили, что этими подземными коридорами ходили когда-то монахини-бенедектинки, хоронившие своих почивших сестер... Много позже после того Блевин Джексон, брат ее «мистера Призрака», использовал катакомбы для хранения контрабандных товаров. Но Кэтрин с ее развитым воображением всегда верилось, что скрывают эти подземные лабиринты много больше того, что озвучено вслух...
И вот женщина-призрак привела ее к этим дверям.
Но насколько девушка знала, дверь в катакомбы была заперта с тех самых пор, как нынешний мистер Джексон едва не сгинул в их переходах, – ходить туда запрещалось.
– Кэтрин, – позвал ее призрак, призывая ближе к дверям. И девушка удивилась, заметив, что та приоткрыта: тяжелый замок лежал в стороне, словно нарочно отпертый для нее. Она потянула тяжелую створку и заглянула в темный проем... Пахнуло сырой затхлостью и запустением. И темно было бы так, что вытянутой руки не увидеть, но бледный свет, исходивший от женщины-призрака, рассеивал мрак, озаряя его синеватым свечением.
И Кэтрин поспешила за проводницей, страшась отстать хоть на миг, заплутать в темноте сырых переходов в одиночестве. Это показалось неожиданно хуже, чем следовать в катакомбы за призраком... Что могло быть в них хуже того? Кэтрин не знала, но неизвестность пугала отчего-то сильнее самой ее проводницы.
А та все скользила и скользила вперед... И Кэтрин вдруг различила отсвет еще какого-то света, маяком сигналивший издалека, словно направлявший их к невидимой цели.
– Миссис Джексон? – обратилась к призраку Кэтрин, но та приложила палец к губам, призывая к молчанию. Девушка повиновалась...
И вскоре – новый сюрприз! – Кэтрин различила мужской силуэт. Сотканный, как и образ Августы Джексон словно из лунного света, он казался, в отличие от нее, крайне печальным... Мужчина сидел, подперев лоб рукою, – ни дать ни взять мыслитель Родена – и встрепенулся только, когда миссис Джексон положила ладонь ему на плечо.
– Пойдем прогуляемся в сад, Джервис, – сказала она. – Нынче так дивно благоухают алиссумы, их аромат опьяняет.
Мужчина поднялся, его ноги скользнули над полом, и он взял женщину за руку.
– Ты сегодня красива, как никогда, – легким выдохом прозвучал его голос, обращенный к призрачной спутнице. – Я люблю тебя.
– Я тебя тоже...
Они шли, удаляясь по коридору, но миссис Джексон уже не манила девушку за собой, лишь обернулась через плечо и указала на место, где секундой назад сидел тот, кого она назвала именем «Джервис».
И сказала так тихо, казалось, шепнула на ухо, хотя была далеко:
– Я привела тебя сюда неспроста – запомни это самое место.
Потом они с ее спутником просто исчезли, как свойственно призракам, и Кэтрин осталась одна в темноте. Сон закончился, ей бы следовало проснуться, но она продолжала стоять и пробуждаться явно не собиралась.
Что еще должно с ней случиться?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Откуда-то из темноты зазвучали шаги, и взволнованный голос позвал:
– Мисс Аддингтон, где вы? Мисс Аддингтон...
Темнота вспыхнула желтым подрагивающим светом свечи, и в его бледном сиянии высветилось не менее бледное лицо мистера Андервуда.
– Мистер Марлоу! – полным облегчения голосом отозвалась мисс Аддингтон и ощутила, как ослабели колени. И в голове застучало... Мужчина придержал ее под руку. – Не ожидала увидеть вас в своем сне.
Тот как-то странно на нее посмотрел.
– Вообще это не сон, мисс Аддингтон, – произнес он. – Я не спал, когда услышал шаги в коридоре. Вышел взглянуть, кто не спит в столь позднее время, и удивился, увидев вас. Вы шли очень целенаправленно, двигались в темноте чужого жилища так просто, словно всегда жили в нем... К тому же... не отозвались, когда я окликнул вас.
– Вы звали меня? Я не слышала.
И Андервуд продолжал:
– Я решил было, что вы не желаете говорить и собирался вернуться к себе, но что-то в вашей походке заставило меня изменить собственное решение и проследовать за вами до этого места.
Кэтрин сглотнула, не понимая, что происходит.
– Со мной кто-то был? – спросила она совсем тихо.
– С вами? Вы были одна, насколько я видел... Но вы говорили... Я слышал, как вы позвали миссис Джексон, но, право слово, она вряд ли могла быть в этом месте. – И спросил: – Где мы? Это какие-то катакомбы?
– Да. – Кэтрин огляделась по сторонам. – И нам нужно отметить это самое место.
– Но для чего?
– Я не знаю, мистер Марлоу, то есть, простите, Андервуд. Никак не привыкну, что вас зовут по-другому! Но это место... я оказалась здесь неспроста.
29 глава
– Я вижу кое-что в последнее время, – призналась Кэтрин, не решаясь взглянуть на собеседников. – Кое-что странное... – Она сидела на диване в библиотеке, укрытая пледом и с чашкой теплого молока в руках.
– Что именно? – задала вопрос миссис Джексон, и беспокойство, звучавшее в ее голосе, не укрылось от девушки. Оно лишь подхлестнуло ее быть откровенней...
И прошептать едва слышно:
– Призраков. Этой ночью я видела миссис Джексон...
Эвелин с мужем переглянулись. Андервуд чуть приметно вскинул бровь...
– Миссис Джексон?
– Её. – Кэтрин указала на портрет женщины над камином. – Сегодня она со мной говорила.
Августа Джексон, в девичестве Чезвик, изображенная в платье небесного цвета, казалось, взирала на нее, как живая, готовая приоткрыть пухлые губы и снова произнести: «Я привела тебя сюда неспроста – запомни это самое место».
И пока Кэтрин взирала на нее, припоминая все слова женщины на портрете, Эвелин положила руку ей на плечо:
– Кэтрин, милая, – сказала она, – ты уверена в том, что видела? Может быть... травма, которую ты получила, сыграла с тобой... странную шутку...
Кэтрин даже не стала на нее обижаться: сама понимала, как собственное признание звучало со стороны. Безумно? Именно так.
– Вряд ли миссис Джексон просто играла со мной, – сказала она. – Она хотела, чтобы я оказалась в том месте. К тому же, вспомните, ваш отец, Эвелин, тоже видел ее...
И тут за Кэтрин вступился тот, от кого она этого не ожидала:
– Мне показалось странным, когда я увидел мисс Аддингтон в коридоре, – произнес Андервуд, – но, должен признаться, несмотря на темноту в доме, шла она очень уверенно, целенаправленно, я бы даже сказал. К тому же, когда мы спустились в подвалы, дверь в катакомбы была приоткрыта... Мне показалось, что она тоже этому удивилась, так как какое-то время стояла, не решаясь двинуться c места.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Да, именно удивилась, – с благодарностью подтвердила Кэтрин его слова. – Я знала, что мистер Джексон позаботился о надежном замке на дверь.
– Хочешь сказать, призрак отпер дверь для тебя? – спросил ее Джексон. – Моя мать отперла дверь для тебя?! – Он встал и прошелся по комнате. – Сколько раз я мечтал хотя бы мельком увидеть ее (особенно после рассказа мистера Армстронга), но она ни разу не показалась, и вот ты говоришь, что мама... этот призрак Уиллоу-холл привел тебя в катакомбы. Зачем?
