— Очень слабая магия, что-то вроде раствора. Впрочем, против пастухов и адъюнктов может подействовать.
Мэтр Шивилек гордо вскинул голову, но Джимескин тут же положил свою пухленькую ладонь ему на плечо, и адъюнкт не издал ни звука.
Сухмет помахал посохом в воздухе, хотя Лотар чувствовал, что он мог бы обойтись и без магического жезла. Ему хватило бы собственной силы, чтобы отменить это заклятие. Потом он обернулся к королевской чете и поклонился:
— Вот и всё. Можно разбирать кладку.
Для примера он подошёл и собственными руками вытащил небольшую плиту.
— Подожди-ка, — прогудел Рубос, отстранил его и ударил в плиты песчаника ногой в тяжёлом сапоге.
Кладка разом покачнулась. Мирамец ударил ещё сильнее. И все плитки рассыпались. Теперь в проход можно было войти, даже не сгибаясь. Король неуверенно посмотрел на Бостапарта и Рамисоса, которые высоко держали факелы.
— Может быть, прикажем принести ещё огня?
Лотар ответил:
— В этом нет необходимости, ваше величество. В пещере достаточно света.
И первым вошёл в пролом. За ним последовали остальные.
В пещере и в самом деле был свет. Он шёл из-за поворота, и Лотар, быстро убедившись, что опасности нет, двинулся вперёд, даже не оглянувшись. Впрочем, он ошибся: до источника света пришлось пройти не один поворот. Перед последним поворотом сияние стало таким сильным, что факелы Боста и Рамисоса показались дымными и ненужными палками. Пожалуй, от этого света у нормального человека могли и глаза заболеть. Впрочем, решил Лотар, им предстоит провести тут не очень много времени, и ничего страшного с Руженой не случится.
Всё же перед последним поворотом он подождал королеву, которую по-прежнему вёл за руку король.
— Не надо резких движений, ваше величество, — сказал Лотар, когда они приблизились. — И ничего не опасайтесь. Для нас это место сейчас безопасно, как покои вашего замка.
Его голос отозвался где-то вверху обширной пещеры гулким, неправдоподобно громким эхом. Но со звуками вблизи магиматов всегда что-то происходило, и Лотара это не удивило.
Желтоголовый зашёл за поворот… И ахнул.
Он ожидал чего угодно. Но такое… Это был огромный, в два человеческих роста, прозрачнейший, словно из горного хрусталя, страз, который светился ярчайшим пламенем и переливался всеми цветами. Он был прекрасен, как застывшая радуга. И совершенен, как замерший водопад, устремлённый к небу. Или костёр цветного пламени, прорезавший мглу и сырой мрак пещеры.
— Господин мой, тебе это ничего не напоминает? — спросил его шёпотом Сухмет. Впрочем, он мог и не стараться: его голос отозвался в углах громовым эхом.
Да, такое Лотар уже видел.
— Это похоже… Да это же Дракон Времени, или как там называл его Жалын!
— Верно, — отозвался Рубос. — Только эта штука в десять раз больше. И светится.
Лотар посмотрел на королеву. И порадовался от души. Она и в самом деле необыкновенная женщина. На её лице не было и тени страха или напряжённости, оно светилось радостью и восхищением перед красотой.
— Ну, положим, настоящий Дракон Времени, который использовал тогда Жалын, тоже мог светиться, просто мы не видели его в рабочем состоянии, — отозвался Сухмет. — Но всё равно это очень хорошая копия.
Рубос посмотрел на Лотара:
— Желтоголовый, а в этом деле тебе ничего не напоминает каменных псов? Не моё дело, конечно, подсказывать тебе, но что-то общее, безусловно, есть.
— Ты прав, — кивнул Лотар. — Принцип вызывания совершенно идентичен. А это наводит на мысль…
— Так, значит, эта вещь, эта стеклянная скульптура, выполняет роль Гонга Вызова? — удивился Джимескин.
Без сомнения, он хорошо знал то давнее дело Лотара. Ведь тогда решалась судьба его родного города. Но больше всего Желтоголового удивило то, что с историей мирамских каменных псов оказалась знакома и королева Ружена.
— Это совсем не похоже на платиновый диск, Лотар, — сказала она. — И не звучит.
— Ну, положим, какое-то воздействие на людей этот предмет всё-таки оказывает. Просто на этот раз объектом воздействия стали не все люди подряд. Тому, кто задумал уничтожить Западный континент, важно сохранить дисциплину и боеспособность армии, а это сложнее, чем просто заставить портовый сброд бросаться на стены замков. Вот он и стал действовать только на тех, кто принимает решения. Поэтому мне и пришлось драться с Торсингаем или брать в заложники Ло, а не рядового солдата.
Королева кивнула. А потом поняла, что сказал Лотар, и с тревогой посмотрела на короля:
— Значит?..
Лотар кивнул, упредив её вопрос:
— Безусловно. Этим объясняется очень многое.
Королева вздохнула, и в её движении вдруг проявилось столько облегчения, что Лотар почувствовал, как он растроган этим очень женским, но таким важным чувством в общем балансе Вселенной.
— А я-то голову ломала, почему… почему у нас в замке произошло столько изменений за последнее лето. Но теперь…
Этот разговор слышали по меньшей мере десяток человек. Но лишь она и Лотар понимали его до конца. Хотя, конечно, всё понимал и Сухмет, и даже, наверное, ребята, которые оставались со своими факелами где-то сзади, но видели и слышали все.
— Но, сэр Лотар, а наши слуги? Или Присгимул?
— Он исполняет приказ. Это очень сильный блок для того вида магии, который действует на этот раз. То же справедливо и для других, даже высших офицеров.
Королева чуть заметно улыбнулась и посмотрела на короля и Вернона, которые обходили модель Дракона Времени, тихо переговариваясь.
— Кроме того, как я уже сказал, эта штука не служит источником сигнала. Она просто передаёт его, изламывая, как линза преломляет свет.
— Вот оно! — воскликнул вдруг Сухмет из отдалённого угла пещеры и ткнул пальцем в слишком ровную стену.
Лотар, а за ним все остальные подошли к стене.
— Что ты нашёл? — резковато спросил восточника король. — Я ничего не вижу.
— И тем не менее. — С этими словами Лотар поднял с пола камень и острой кромкой ударил в стену.
От стены тут же отвалилась какая-то нашлёпка — пластырь, сделанный из какого-то раствора, каким каменщики скрепляют кирпичи. А под ней открылся рисунок.
Света в пещере было достаточно, чтобы все увидели его, даже не расступаясь.
— Это какая-то карта, — сказал Шивилек. — Впрочем, я узнаю этот берег. Это, — адъюнкт с триумфом оглядел всех, словно сделал открытие, — северные берега нашего континента. Примерно в центральной его части.
Король пригляделся и спросил:
— А эта линия?
Сухмет провёл ухоженным пальцем по прямой линии, прочерченной в каменной стене даже глубже, чем обозначение северного берега.
