схватила её мысленно и выплеснула в лицо Аничкина.
Аничкин вздрогнул и протёр лицо ладонями.
— Я схожу с ума…
— Нет. Это реальность. В Лисьем Бору полным-полно чародеев. Там живут берегини, лешие, лесавки, водяные и другой лесной народ. Они выползли из своих пещер для того, чтобы ты никогда не стал директором химкомбината!
— Чем я-то им насолил? Почему я?
— Идиот! Лисий Бор — место, в котором они живут испокон веков. А ты собрался их оттуда прогнать!
Ясень
Лавр беспечно прогуливался по деревне в ожидании, когда Синеока покинет пещеры. Требовались очередные вложения, и Синеока со Степаном решали, что продать на этот раз для оборудования гончарной мастерской. Малина и жемчужная ферма спустя месяц принесли неплохой доход, но расходов всё ещё было больше, чем доходов.
Лавру было запрещено бродить по пещерам. Тем более ошиваться около драконьего яйца. Запрет запретом, но двери никто не запирал. Значит, по мнению Лавра, запрет носил чисто рекомендательный характер.
Лавр присел на чурку и стал наблюдать за Шмелем и Ясенем. Ясень с первого дня в деревне сильно изменился. Лицо просветлело, глаза перестали бегать. Сейчас он казался вполне симпатичным мужчиной. Трудно было представить, что он смог слететь с катушек и как-то навредить Лиле.
Тем не менее Ясень чаще смотрел в пол, избегая прямых зрительных контактов. Шмель разбирался с автомобильным двигателем, держа в руках брошюру. А Ясень помогал. Синеока побаивалась, что после наступления зимы Степан и Лилия перестанут у них бывать, и какой-нибудь неожиданный инцидент с машиной может оставить их без транспорта.
— Как дела, — поинтересовался Шмель у Лавра.
— Нормально! Как Ясень?
— Не скажу, что он здоров. И даже не уверен: идёт ли он на поправку. Иногда в голове происходят необратимые процессы. Неподвластные волшебству. Но чаще всего он вполне адекватен.
— Та-а-к, — Лавр заглянул в капот. — Где здесь акселератор? А где кумулятор? — спросил он у Ясеня.
— Лавр. Аккумулятор. Я и то в курсе.
— Шмель. Знаешь… все мальчишки как мальчишки, а я никогда не интересовался машинами. Думаешь, это нормально?
— Хочешь, удивлю?
— Ну!
— Я тоже никогда не интересовался машинами!
— Ха! Ха-ха-ха-ха-х! — засмеялся Лавр в голос.
Было бы и впрямь странно, если б леший интересовался машинами.
— Необходимость. Вот что заставляет меня возиться под капотом.
— Люди, между прочим, тоже не всегда с радостью отзываются о машинах. Слышал как-то от деда, что: «Каждый у кого нет машины, мечтает её купить. Каждый, у кого есть машина, мечтает её продать. И не делает это лишь потому, что, продав, останется без машины».
— Хах! Почему?
— Наверное, потому, что машина — очень дорогое удовольствие. Почти всегда это статусная вещь! С одной стороны, удобно. Привыкаешь к тому, что сел, и вскоре ты уже там, где хочется. Не нужно связывать с общественным транспортом.
С другой стороны, в большом городе большие проблемы с пробками! Машин мильон, они толпятся все в одном месте, и получается затор. Не хватает парковочных мест. Машина сжирает много бензина. А бензин денежек стоит. На дорогах часто случаются аварии. И не дай Бог, машина сломается. Ремонт тоже выльется в копеечку! Вот и выбирай: спокойная жизнь без машины или удобная, статусная жизнь с машиной!
Но иногда машина просто необходима, как говорит Лиля. Когда много нужно ездить из одного конца города в другой. Что-то перевозить габаритное. И так далее. Вот, например, здесь, вдали от города.
Лавр говорил, а сам смотрел на Ясеня и улыбался незнамо чему. Тот развалился на траве и, щуря глаза на солнце, крутил возле носа желтый цветок лютика. Картинка идиллическая! Свиснув, бурундук взбежал ему на живот, и Ясень, скосив на него глаза, начал поглаживать блестящую спинку вдоль чёрно-коричневых полос. Бурундук прогибался, но никуда не уходил. Он медленно подбирался к лицу лешака. Лешак, не будь раззявой, открыл рот и… И почти проглотил полосатика. Увидав изумление на лице Лавра, он остановился, приподнялся и протянул на ладони правой руки бурундука.
— Мне? — Лавр взял. — Надеюсь, он не кусается…
Бурундук перебирал лапками, щекоча ладони, а потом пронзительно и резко свистнул и побежал по предплечью вверх, по спине вниз и растворился в траве.
— Лавр! Шмель! Молочка хотите? Свеженькое.
Лавр закивал.
Виолка подошла и наполнила стакан Шмеля молоком из кувшина.
— А потом тебе. И Ясеню… По очереди. У меня кружек нет.
— А наколдовать?
— Наколдовать, наколдовать… — передразнила она. Зато через секунду перед Лавром уже стояла белая круглобокая чашка.
— А говоришь!
— Это из дома. Я её те-ле-портировала!
— Хотя бы так! — вытирая белый ус, сказал Лавр.
— Поучи меня ещё! Училка. Сам-то сможешь?
Лавр напряг надбровные дуги, сосредоточился, и перед ним завибрировал омут. Он вошёл, а вышел уже без кружки.
— А ты быстро схватываешь. Только необязательно ходить. Ты можешь просто представить, где она стоит. Протянуть руку и взять.
Лавр заметил, как Синеока выходит из пещеры, и замер.
— Не хочешь на яйцо взглянуть? — спросил Лавр у сестры.
Виолка, разрываясь между хорошей девочкой и любопытной, задумалась. Борьбу на её лице можно было наблюдать невооруженным глазом.
Она посмотрела на Шмеля. Шмель возился в двигателе и их не слышал.
— Минутку.
Виола открыла омут и, поставив кувшин с молоком, заговорщицки сказала:
— Айда.
* * *
— В прошлый раз я отчетливо видел, как там внутри что-то пошевелилось. Честное слово!
— Показалось! Оно уже тыщу миллионов лет не выказывает признаков жизни.
— А ты-то откуда знаешь? Тебе что, тыщу миллионов лет?
— Так мама сказала! Глупенький…
За разговором дети не заметили, как пришли к запретной для Лавра двери и остановились. Открыли её и вошли.
— Вот оно! Я так волнуюсь всякий раз, оказываясь рядом. Это же дракон! Ни динозаврик, не птеродактиль какой-нибудь безмозглый, а дракон!
— Ладно, ладно… я тоже его чувствую, — запищала Виолка.
Яйцо чуть заметно вспыхнуло.
— Видела? — чуть не задохнулся Лавр.
— Ага! Можно потрогать?
— Вместе? Давай. Раз, два, три…
Они синхронно положили маленькие ладони на молочно-белую полупрозрачную скорлупу драконьего яйца. Ладошки моментально ощутили слабую вибрацию. Яйцо потеплело, и руки их почувствовали тепло. Оранжевый туман в яйце стал заметнее.
— О-о-ой! Оно в самом деле проснулось.
— Виолка! Это наш с тобой дракон. Мы же двойняшки.
— А так бывает?
— Не знаю. Я чувствую. Давай заберём его отсюда. Ему же холодно!
— Мама будет ругаться.
— Нужно показать, что яйцо живое.
— Может… пока расскажем только Шмелю?
— Шмелю?
— Да. Он поможет сохранить тайну. А если что, он взрослый. Мы не самовольничали.
Когда дети вышли из пещеры, пряча под одеждой яйцо, услышали душераздирающие крики. Где-то в районе
