Я вконец растерялась. Кривляние, ерничество… но тоска в глазах настоящая. И слезы. Ну, не гениальный же он актер? Куда подевалось, улетело со свистом то безудержно-радостное настроение, с которым он ввалился в мой дом с набитым под завязку, весело булькающим рюкзаком?..
— Не ной! — Я решительно стукнула по столу банкой, выплеснув пенный фонтанчик. — Ты забыл о своей сестричке по вере. Если злыдни-доктора по наводке коварного Инока обреют тебя налысо и вставят в мозг электроды или насильно его заморозят, я просто приду в твою больничку и удавлю тебя подушкой. И всех делов. Смотрел, конечно, 'Полет над гнездом кукушки'?
— Благодетельница моя! Астарта моя многомудрая и жесткокрылая! — Он грохнулся на колени, едва не опрокинув столик с едой и пивом, и принялся лобзать мокрыми губами мою руку. — Спасительница!!! На тебя вся надежда!..
Кажется, мне удалось справиться с его пароксизмом тоски. Поднявшись с колен и вернувшись в кресло, он завел на полную громкость 'Пинк Флойд', попросил выключить свет и зажечь свечи.
— Как там наш сайт поживает? Наш 'Бафомет'? Накопала что-нибудь новенькое?
— А как же! Целый выходной на это потратила, — откликнулась я с гордостью. — Сатанистская библиотека пополняется. У Сологуба неплохие стишки нашла.
- 'Качает черт качели'? Как же, знаем-с, читали-с…
— Не только. Еще такой есть:
Когда я в бурном море плавал
И мой корабль пошел ко дну,
Я так воззвал: отец мой Дьявол,
Спаси, помилуй, — я тону.
Не дай погибнуть раньше срока
Душе озлобленной моей, -
Я власти темного порока
Отдам остаток черных дней.
- 'Отец мой Дьявол' — это хорошо. Сологуб — наш человек. Всегда говорил: Серебряный век — это наше все. А что-нибудь ближе к современной эпохе не раскопала?
— Акунин. 'Алмазная колесница'.
— Ну… — Он поморщился. — Ты бы еще Дарью Донцову в компании с Лукьяненко предложила.
— Ты не прав. Акунин — это не чтиво. Он одновременно и развлекает, и заставляет думать. Вообще, он позиционирует себя больше мыслителем и философом, как я понимаю, чем детективщиком. В 'Колеснице' он проводит мысль, что нужно быть преданным лишь своей душе — Большому миру, и презирать отношения между людьми — Малый мир. Людской морали для вставших на Путь не существует — можно предать, убить, обмануть.
— Вот как? — он недоверчиво прищурился. — Прям очередная азбука сатанизма. Выходит, и Акунин — наш человек? Это отрадно. Прочту на досуге. Но и ты, будь любезна, прочти то, что обещала. Начни с Жана Жене. А Ника Перумова, которого я углядел тут у тебя случайно, немедленно сжечь!
— Слушаюсь и повинуюсь. Насчет Алины Витухновской хотела еще спросить. Не знаю, что выбрать из ее стихов — одно другого сильнее. Как тебе это:
И человек будет любить свой ад,
потому что Ничто и раб, и плодиться чтоб…
— Алина Витухновская — это нечто настолько мощное и титаническое, настолько за пределами сатанизма — и какого-либо 'изма' вообще, что мы на нашем 'Бафомете' ее творчество выставлять не будем. Просто дадим ссылочку на ее сайт. Можно еще фотографию выставить — мою с ней.
— Твою с ней?! Такая существует?.. Что-то не попадалось ничего подобного в твоем 'жж'.
— Я ее пока берегу. Мне очень дорого знакомство с этим человеком, — протянул он значительно. — Один из собратьев-поэтов обозвал ее 'богоблядью'. А я бы даже не нашел подходящего эпитета, растерялся. Читала её интервью? Апогей негативизма и отрицания, 'диктатура Ничто' — разрушение реальности, ни больше ни меньше.
— Интервью, честно говоря, меня впечатляют меньше стихов. Обыкновенный эпатаж. Либо эксклюзивный способ борьбы с хронической депрессией.
— Пусть так, — важно кивнул Бэт. — Пусть это лишь эстетический акт, бьющий по нервам, щекочущий воображение — вроде перфоманса того художника, который, раздевшись донага, кусал за ноги прохожих и лаял. Она может себе такое позволить. Имеет право…
От пива и задушевной беседы мне становилось лучше и лучше. Я даже позволила себе провести пальцами по искрящейся от седины, душистой гриве и попыталась заплести маленькую африканскую косичку.
— Убери руки, — нахмурился Бэт. — Знаешь ведь, что я не выношу прикосновений к своей голове.
Я тотчас повиновалась.
— Не дуйся. Все ведь хорошо! Даже смешная суициная попытка Морены сыграла тебе на руку.
— Да, на редкость смешная, — кивнул он, оживляясь. — И таблетки невесть от чего, и фотки с тазиком. Когда я рассказывал сегодня Иноку все подробности, мы с ним от души посмеялись. Хотя он ей и сочувствует — как всякой хорошенькой и юной суициднице, и рад был бы упечь в дорогую клинику — если б не упрямство Таисии. Любит он это дело — то бишь, психиатрию! Йорика тоже долго уговаривал, обещал в Москве навести справки, чтобы отсыскать высший класс. Но тот отказался.
— И правильно сделал, — испугавшись, что Бэт примет на свой счет и обидится, я тут же воскликнула, словно меня озарило: — Послушай! А давай позовем Йорика в гости! Если он, конечно, еще в свою Москву не укатил.
— Укатил, опоздала, — дождавшись моего разочарованного вздоха, он злорадно добавил: — А перед этим, вчера вечером, долго сидел у меня в гостях.
Я не на шутку обиделась. Настолько, что не стала даже трудиться это скрывать.
— Меня ты, конечно, позвать не догадался. Спасибо, родной!
— Пожалуйста. Меня давно тянуло познакомиться поближе с этим персонажем. Потолковать тет-а-тет.
— Ну, и как впечатление?
— Двойственное. Он умный мэн, несомненно. И при этом — уйма противоречий. Скажем, он убежен, что суицид — единственный выход для думающих и трезвых людей, но при этом каждый раз расстраивается, когда кто-то из его знакомых этот самый выход находит. Не логично?
— Не логично, — согласилась я.
— И я так думаю. И как он это объясняет? 'Профессиональная болезнь' суицидников — все возможные доводы в пользу смерти проходят на ура, когда речь идет о собственной смерти, а чужая все равно остается трагедией. Это противоречие порой буквально разрывает на части'. Они с Энгри никогда не ладили, Йорик даже банил его пару раз на форуме, а переживает сейчас так, словно его родной брат повесился.
— Как же ему, в таком случае, тяжело быть админом! Ведь то и дело кто-нибудь с форума возвращает творцу билет.
— А он уже больше не админ. На днях 'Nevermore' прекращает существование. Он и в Питер приехал, чтобы лично сообщить Иноку. Тот его полдня уговаривал не убивать сайт, но тщетно.
— Жаль. Хоть я и не сентиментальна, но привязалась ко многим его обитателям, как ни странно.
— Сама удивилась — насколько огорчило меня это известие. Даже дыщать на пару секнуд стало трудно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
