– Как только прибудет Рейнолд… – вновь начал Браун.
– И когда же он прибудет? – с интересом спросил Лайонел.
Будто в ответ ему раздалось рычание Дика, а потом более вразумительное замечание Барроу:
– Похоже, он уже прибыл, милорд.
Обернувшись, баронет встретился липом к лицу с таинственным дядей Элен. Вот наконец и пришел момент выяснить отношения с этим типом. Он внимательно рассмотрел своего противника. Модно и броско одетый, Рейнолд был среднего роста, с чуть более темными, чем у Мэри, волосами. Его нельзя было назвать толстяком, но некоторая полнота указывала на человека, пожившего в свое удовольствие. Обежав взглядом комнату, он остановился на Лайонеле и, как тому показалось, узнал его.
– Никто не ответил на мой стук, так что я вошел сам. Элен? Мэри? Где же мои милые племянницы? – спросил Рейнолд.
– Рейнолд! Пусть они меня отпустят! – закричал Браун.
Не обращая внимания на эту мольбу, дядя Элен направился к Лайонелу.
– Вы Хоуп, не так ли? Кажется, я когда-то видел вас. Помнится – в парламенте, не правда ли? – Получив кивок баронета, он расплылся в улыбке. – Примите мои искренние поздравления, милорд! Весть эта дошла до меня совсем недавно, и не могу описать счастья, испытанного мною при мысли о том, что я породнился со столь замечательным человеком! Но, согласитесь, дражайшая Элен тоже заслуживает самого лучшего! Где же моя любимая девочка?
– Какая я вам любимая девочка, – возразила Элен с таким достоинством, что Лайонел невольно ощутил гордость за нее.
– В чем дело, Элен? Ты не узнаешь своего дядю? – с наигранным удивлением спросил Рейнолд.
– Вы должны извинить мою жену за неприветливость встречи. Этот человек явился в дом с заявлением, что он ваш представитель, и угрожал ей и ее сестре.
– Совершенно верно, – подтвердила Элен. – Он опротестовал церковное оглашение о браке Мэри и сказал, что меня заставят развестись.
Как будто с трудом веря в возможность подобного поведения, Рейнолд, издав возглас возмущения, обрушился на Брауна:
– Какую еще подлость ты затеял? – спросил он остолбенело смотрящего на него пленника поместья Рэдкорт. – Этот парень действительно работал на меня одно время, – обернулся Рейнолд к Лайонелу, – но я уволил его, после того как поймал на воровстве. – Браун начал было возражать, однако Рейнолд не обратил на это никакого внимания. – Собственно говоря, я нахожусь здесь именно по той причине, что он присвоил деньги, которые я ему доверил для передачи моим дорогим девочкам… Украл, чтобы заплатить свои карточные долги! – Он повернулся к Брауну. – Говори правду, и это облегчит твою участь. Ты на меня больше не работаешь, не так ли?
После долгого молчания тот уронил голову на грудь.
– Нет, сэр, – пробормотал он.
– Вот видите? Никаких причин для беспокойства нет, – сказал Рейнолд. – Мошенник схвачен, и мне остается лишь принести извинения за его гнусные поступки.
Лайонел бросил на Рейнолда долгий, испытующий взгляд.
– Боюсь, что вам кроме того придется дать кое-какие объяснения касательно вашего управления поместьем, мистер Медуэй.
Рейнолд нисколько не смутился.
– Разумеется, как вам будет угодно, милорд.
– Тогда, может быть, пройдем в кабинет и там поговорим без помех?
– Я бы, конечно, с удовольствием, но если вы собираетесь говорить о финансах, то должен признаться в своей полной экономической невежественности, – заявил Рейнолд, сокрушенно качая головой. – Всеми моими денежными делами управляет поверенный. Почему нам не отправиться завтра в Лондон, где вы могли бы побеседовать с ним лично? И если у вас возникнут какие-либо претензии, мы разрешим их прямо на месте, чтобы потом я смог вернуться и спокойно насладиться обществом своих милых девочек.
Лайонел задумался. Он, как и Рейнолд, только что прибыл, и, как бы ему ни хотелось разобраться в ситуации возможно скорее, особых причин для спешки нет. Они могут остаться здесь на ночь, и… При этой мысли в нем неожиданно зажегся огонь желания, но, взглянув на жену и заметив, что она избегает его взгляда, баронет почувствовал, будто на него вылили ушат холодной воды.
– Мне кажется, что это прекрасная идея, дядя, вы наверняка договоритесь друг с другом. Только ехать нужно не завтра, а сегодня. Как видите, мы сейчас не в состоянии принимать гостей, в Лондоне вам будет гораздо удобнее, – сказала Элен.
Взгляд ее, обращенный на Лайонела, был настолько холоден, что просто леденил душу. Ее отказ явно удивил Рейнолда: толпящихся вокруг слуг было вполне достаточно, чтобы достойно принять гостей.
– Прекрасно, – заявил взбешенный Лайонел. – Вы можете остановиться у меня, мистер Медуэй.
– О, вы слишком любезны, сэр! – воскликнул Рейнолд с улыбкой. – Ценю ваше великодушное предложение, но я уже устроился в гостинице.
– Ну что ж, – согласился баронет. – Но надеюсь, мы поедем вместе?
Он вовсе не хотел упускать дядю Элен из виду. Не исключено; конечно, что тот говорит правду, ведь ошибаться может всякий, и даже он сам не является в этом исключением. Если так, то с имущественными вопросами будет покончено раз и навсегда. Будто прочитав его мысли, Рейнолд вновь приветливо улыбнулся.
– Разумеется! С огромным удовольствием! А вам, девочки, обещаю вернуться после того, как все будет благополучно закончено. – Он подмигнул Мэри. – Мне никак нельзя упустить твою свадьбу, дорогая.
– Барроу, приготовьте все для нашего отъезда, – приказал Лайонел.
– Слушаюсь, сэр, – ответил камердинер с недовольным видом. – А что делать с этим парнем? – Он указал на Брауна.
– Пусть двое лакеев отвезут его в полицию и возвращаются сюда. Завтра мы пришлем из Лондона им замену.
Бросать Рэдкорт вообще без присмотра было неразумно. Ну, а завтра он позаботится обо всем более основательно. А что касается Элен… Лайонел невольно стиснул зубы. С ней он разберется позднее. Взяв себя в руки, он вежливо кивнул сначала Мэри, потом жене.
– До свидания, леди.
Как и в первую ночь после возвращения в Рэдкорт, Элен сегодня никак не могла уснуть. Только на этот раз все было еще хуже. Она слишком ясно представляла себе, как могла бы сейчас лежать рядом с мужем… Мысль об этом не давала ей покоя.
После сегодняшней встречи все благие намерения, все клятвы забыть его казались ей совершенно невыполнимыми. В голове упорно крутилась одна и та же мысль: неужели она сама отказывается от единственной выпавшей ей в жизни счастливой возможности? Неужели Мэри все-таки права, и она, Элен, настолько привыкла страдать, что не в состоянии получать удовольствие от счастья?
Раздавшийся в мертвой тишине дома шум заставил ее вздрогнуть и прислушаться. Все было как будто спокойно, к тому же в соседней комнате спала Мэри.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
