— Тогда, — заметила Аслауг, — это аргумент за общую прародину древних цивилизаций.
— Это аргумент за Ктулху! – объявила Трэй, — Продольные снопы, связывание, это ведь напоминает тентакли Ктулху, верно? Может, Ктулху и есть палеоконтакт? По-моему, Ктулху убедительнее, чем ануннаки. Ктулху известен всему космосу, в отличие от! И, между прочим, тентакли это эротично. Опять же, в отличие от! Вообще, я считаю, что отсутствие эротики в теме палеоконтакта — кошмарный баг, требующий исправления! Давайте, ребята, скажите, если я не права, только аргументируйте!
Ребята задумались над внезапно-сложным вопросом о том, почему наука и хентай так отличаются в аспекте PR через экзотическую эротику… Но эти глубоко философские размышления были грубо прерваны падением увесистого тела в ручей, почти точно на середину русла. Широкий веер крупных брызг, тускло поблескивающих в слабом свете звезд, обрушился на участников диспута. Они отреагировали лексически-единообразно (только с поправкой на разные родные языки – хорватский, голландский и корейский):
— Jebi se!..
— …Neuken het!..
— …Ssibal!
Увесистое тело выпрямилось посреди ручья, оказавшись плотно сложенной девушкой, совершенно обнаженной, но вовсе не пострадавшей при падении. Точнее при прыжке с каменного уступа, нависавшего двумя метрами выше.
— Ой, я извиняюсь, не подумала про брызги.
— Скрэтти, а ты вообще о чем-нибудь подумала? – строго спросила Аслауг,
— Ладно, что брызги, но ты могла заскользить вниз, и поломать себе ноги и прочие части организма!
— Это вряд ли, — ответила девушка-метаморф, выходя из воды. Стало видно, что на ней отсутствует не только одежда, но и обувь.
— У тебя там что, присоски? — подозрительно спросила Трэй, глядя на ее босые ступни.
— Нет, только усиленная хватательность пальцев. Не как у шимпанзе, но достаточно.
— Шимпанзе… — произнес Юлиан, — …задумалась бы, надо ли так прыгать.
— Ой, ну хватит уже стебаться. Просто мне захотелось эффектно выйти на сцену.
— Эффектно… — буркнула Трэй, — …А теперь говори: как давно подслушиваешь?
Скрэтти уселась на валун у самого края потока и сообщила:
— С момента, когда ты спросила про Троянскую войну.
— Значит, про жопу ты не слышала, — с некоторым облегчением констатировал Юлиан.
— Про какую жопу? – удивилась Скрэтти.
— Про жопу с сохранностью древних шумерских кораблей, — пояснил он, - затонувший безнаборный корабль из снопов тростника, довольно быстро распадается без остатка. Поэтому в подводной морской археологии нет ни одного случая такой находки.
— Но часть груза ведь останется там, на месте! — возразила она, — Я смотрела протоколы античных морских находок. Маркер: куча амфор или пифосов, в общем, керамических бочонков. Такие бочонки всегда были на борту античного корабля.
— Всегда после распространения гончарного круга, — поправил Юлиан, — это около пяти тысяч лет назад. А до того не получалось быстрое изготовление емкостей из керамики. Соответственно, использовались кожаные бурдюки, а от них ничего не остается.
— Действительно, жопа, — признала Скрэтти, — а какой выход?
— Выход: искать другой маркер. Например, скопление меди или бронзы. Так в 2019-м у берегов Анталии был найден минойский корабль возрастом 3600 лет с грузом полторы тонны меди в слитках. Вообще-то турецким археологам повезло: тот корабль лежал на глубине всего 50 метров. Это уникальный случай, но принцип годный.
В разговоре возникла пауза, после которой Юлиан спросил:
— Аслауг, как насчет ультразвукового эхолокатора?
— Думаю, можно ожидать уверенного обнаружения на дистанции 200 метров.
— Маловато будет, — напрямик высказалась Трэй.
— В физике не бывает чудес, — наставительно объявила Аслауг, а через несколько секунд добавила, — хотя, если в эхолокаторе применить сазер, то, возможно, удастся увеличить дистанцию уверенного обнаружения до километра.
— Это я обязательно попробую! – обрадовалась Скрэтти, — Правда, я имела дело только с металлургической дефектоскопией на сазере, но принцип тот же, верно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Да, конечно, принцип тот же, но методика для такой задачи не разработана.
— А что такое сазер? – поинтересовалась Трэй.
— Грубо говоря… — тут Аслауг на пару секунд задумалась над формулировкой, — …Грубо говоря, это генератор когерентных звуковых волн, или клонированных фононов.
— Еще грубее: акустический лазер, — добавил Юлиан.
Поп-идолица изобразила пальцами два сцепленных колечка (в смысле: круто). Скрэтти энергично постучала себя кулаками по бедрам.
— Короче: утром я попробую нашакалить мобильный сазер-эхолот.
— Вряд ли легко нашакалить такую штуку, — предположила Трэй.
— Вряд ли легко, — согласилась девушка-метаморф, — но, может, не слишком сложно. На химико-металлургическом комбинате Аль-Сохна таких много, а фишка легла так, что сопредседатель этой коллаборации предложил мне звонить ему при случае.
— Он запал на тебя? – выдвинула очередное предположение Трэй.
— Нет, просто я, работая там, помогла уменьшить последствия громкой аварии.
— Э-э… — протянула Аслауг, — …Это что, натриевый пожар, который был там в мае?
— Точно! – Скрэтти кивнула.
— Тогда это серьезно. Попробуй нашакалить еще два дополнительных эхо-сенсора.
— Еще два? Намекаешь на картину интерференции с отраженным акустическим лучом?
— Да. Поскольку методики нет, лучше сразу создать максимум возможностей.
— Ну, с этим ясно. А что надо искать? Медь, бронзу, что-нибудь еще?
— Мне кажется, — подал голос Юлиан, — что надо искать сфероиды или сфероглипты из обыкновенного стекла или из прозрачных минералов. Еще, возможно, призматоиды.
— В смысле, искать оптические компоненты мушабэл? – уточнила Скрэтти.
— Да. Мне кажется: так перспективнее, чем искать металл. Сто веков в морской воде это глубокая коррозия любого металла, кроме золота, из известных в античности.
— Ясно! – она улыбнулась, — Значит, ищем стекляшки и золото. А сфероглипты это что?
— Это вроде трехдюймовых каменных скульптур из нескольких сфер, построенных на воображаемом правильном многограннике. Их часто находят на Британских островах, однако там сфероглипты непрозрачные, а нас, очевидно, интересуют прозрачные.
— Тоже ясно. А давайте попробуем представить, чем особенно интересна мушабэл?..
В разговоре снова возникла пауза, и Скрэтти пояснила: … — В смысле: Камилла Далансон по-видимому задаст такой вопрос, и от ответа будет зависеть ее мотивация. Вы ведь были на семинаре, и знаете: Шушнигги полагают, что спецслужбы искали мушабэл ради свойства поддерживать связь с планетой Нибиру. И спецслужбы вряд ли рассчитывали на супер-крутизну вроде межзвездного интернета.
— Почему вряд ли? – спросила Трэй.
— Потому что идиотизм рассчитывать на такое.
— Да, Скрэтти! Идиотизм. Руководство всех правительственных департаментов, особенно спецслужб, в цивилизованном мире состоит из идиотов.
— Поддерживаю! — сказала Аслауг, — Не зря Шушнигг назвал спецслужбы через запятую с оккультными орденами Средневековья.
— Что, из НАСТОЛЬКО идиотов? – недоверчиво спросила Скрэтти.
— Да, настолько, — Аслауг кивнула, — знаешь, перед второй Мировой войной, спецслужбы большевиков и нацистов послали экспедиции в Тибет на поиски секрета виман. Виманы фигурируют в Махабхарате, как летающие боевые колесницы богов. А нынешнее стадо правительственных топ-клерков еще тупее. Конечно, там попадаются умные люди, но система распознает их, и выталкивает. Как генерала Штеллена, например.
Скрэтти выругалась вполголоса, затем махнула рукой.
— Насчет генерала Штеллена это к лучшему. В дирекции MOXXI он на своем месте. Но, остается вопрос: что вы скажете Камилле про предполагаемые удивительные свойства мушабэл? При удачном раскладе я намерена лететь к ней, и крутить археологию.
— Куда к ней и на чем лететь? – полюбопытствовала Аслауг.
— Куда: в Миртойское море. Еще декаду Камилла никуда не денется оттуда. На чем: на пегастере. Это как моторный дельтаплан, только…
