не было исполнено. Все словно сговорились в неверности против меня, как «в малом», так и «во многом». Самость злорадствовала: «Ну что? Убедился?!»
Да, я убедился, но только несколько позже и совершенно в ином – в правоте того, что мне было уже известно из книги известного оккультиста С. Тухолки «Магия и оккультизм», но не было проверено на себе. Старанием самости эта информация была временно заблокирована в моей памяти. Однако благодаря просветляющему воздействию Высших Сил, она открылась мне вторично. Суть ее сводится к следующему.
Если вы не в состоянии простить человека, сильно и длительно обижаетесь на него, то ждите, что повседневная действительность будет систематически поставлять вам новые поводы для обид. Потому что вашему намерению простить, если даже оно и возникнет вдруг, будут все в большей степени препятствовать невидимые сущности (лярвы), порождаемые и питаемые негативными эмоциями человека (в данном случае – энергией обиды). «Если желание, породившее лярву, погасло, то лярва вскоре умирает, но она цепляется за жизнь и усиленно старается продлить свое часто эфемерное существование. Для этого она старается поддерживать или разжигать в человеке желание, которое ее породило, и, таким образом, способствует образованию привычек» [2], с. 69. В данном случае – устойчивой привычке пребывать в обиде на кого-либо и за что-либо. Но, как известно, «привычка – это вторая натура». Поэтому обида, провоцируемая присосавшимися к человеку лярвами, неизбежно становится натуральной, естественной для него эмоцией.
Со временем обида на конкретных людей экстраполируется на всех и вся, на собственную судьбу и Бога. В конце концов человек теряет оптимизм, впадает в уныние (один из семи начальных, смертных грехов в христианстве) и ничего уже не ждет от людей, кроме «неверности в малом и во многом». Это и есть озлобление сердца.
Единственная мера профилактики и лечения этого страшного душевного недуга (и не только по С. Тухолке) – погасить обиду и простить человека. Простить во что бы то ни стало! Точнее, не простить, а прощать, и неоднократно, каждого, кто ложно обнадежил вас, предал или подвел в трудную минуту. Читаем заповедь Учителя, данную Им в Евангелии от Матфея апостолу Петру, но относящуюся ко всем людям: «Тогда Петр приступил к Нему и сказал: Господи! Сколько раз прощать брату моему, согрешающему против меня? До семи ли раз? Иисус говорит ему: не говорю тебе: "до семи", но до семижды семидесяти раз» (Мф. 18, 21-22).
Возвращаюсь к собственному опыту. Как только в моей памяти высветилось забытое знание и я получил ответ на вопрос: «Почему так сложилось?», у меня, естественно, возник следующий вопрос: «Как воздействовать на сложившееся?» Ответ практически сразу же я нашел в Евангелии от Луки: «Наблюдайте за собою. Если же согрешит против тебя брат твой, выговори ему, и если покается, прости ему» (Лк. 17,3).
Я исполнил эту заповедь с буквальной точностью. Пронаблюдал за собой. Выявил в душе своей «братьев» (и «сестер» тоже), согрешивших против меня. Выговорить каждому – возможности, конечно, уже не было. Однако тем, кто оказался доступен, я, стараясь быть корректным, поставил на вид необязательность и освободил их от обещаний, данных мне когда-то. (Впрочем, последнее было совершенно излишним, ибо это, как я понял, они уже проделали сами и давно.) Не знаю, каялись ли они в своей необязательности или нет, но я, хотя и не сразу, все же простил их в сердце своем. Не скрою – сделал это с трудом, буквально переступив через себя. (Видимо, сказалась работа лярв, питающихся энергией моих обид.) Да, работу по усмирению самости можно без преувеличения назвать архитрудной.
И каков же ее результат? Не скажу, что на внешнем плане произошло чудо, и кто-либо из бывших «неверных» вдруг исполнил свое запоздалое обещание, или что «верных» стало больше. Нет! Изменения состоялись не во внешних ситуациях, а в моем внутреннем отношении к ним. Почти исчезло желание, да и необходимость тоже, обращаться к кому-либо за помощью в решении собственных проблем. К добровольным обещаниям стал относиться двойственно: не исключать вероятности их исполнения, но и не обнадеживать себя излишне. Теперь я допускаю и заведомо прощаю человеку его потенциальную необязательность. Все это помогает сохранять душевное равновесие при любом исходе дела. Иными словами – я стал терпимее, нейтральнее и к «неверным», и к неверностям «в малом и во многом». Но не более того: симпатии к «неверным», в том числе и к прощенным, я не испытываю до сих пор, верю им с осторожностью. Обиды не держу, но встречаться с ними, вспоминать о них, а уж тем более поддерживать какие-либо отношения – желания все же нет. Они для меня как бы не существуют.
Частые и длительные контакты с необязательными, равнодушными людьми могут привести к другой, не менее опасной болезни, нежели озлобление сердца. Это – равнодушие сердца. Болезнь сия заразная, продолжительность ее «инкубационного периода» индивидуальна, однако, симптомы – общие. Сперва притупляется желание помогать добровольно, по собственной инициативе. Просьбы о помощи еще как-то выполняются, благодаря чему болезнь пока что остается сокрытой от окружающих и репутация: «человек слова» еще не подмочена. Но затем человеку становятся все более безразличными и эта репутация, и чужие проблемы. Под различными предлогами он уклоняется от «делания добра» даже по просьбе, сердце его черствеет. Оправданием благоприобретенного равнодушия выступает запавший сперва в подсознание, а затем и созревший в сознании человека довод: «Если другие поступают так, то почему мне нельзя?» Логика примитивная, довод безнравственный, но разве самость может породить что-либо иное? В силу своей природы, она должна склонять душу к оправданию безнравственности во имя комфортной беззаботной жизни тела. Самость даже вывела формулу самозащиты от чужих трудностей: «Это – твои проблемы».
Озлобление сердца и равнодушие сердца – болезни взаимосвязанные, одна порождает другую. Равнодушие ближних (необязательность – его частный случай) способно пошатнуть и даже разрушить наши личные планы и надежды. Но гораздо страшнее, когда оно развивается вширь и вглубь, расшатывает и разрушает моральные устои нашего общежития.
Что же касается «первичного звена», тех, кто необязателен, ненадежен, клятвопреступен, вероломен, то безнаказанными они, конечно, не останутся, получат свое, ибо «какою мерою мерите, такою же отмерится и вам» (Лк. 6,38). Однако следует помнить и другое: «Не мстите за себя, но дайте место гневу Божию». Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Рим. 12,19). Желание отомстить «неверному в малом и во многом», исполненное даже мысленно, говорит лишь о том, что он все же не прощен нами, что лярвы обиды еще живут в нас, и что рецидив обеих болезней нашего сердца вполне вероятен.
* * *
Человек, брошенный в среду обитания, пропитанную равнодушием, обманом и безответственностью, неизбежно становится скептиком в отношении
