— Да причем тут это? Ты вообще слышишь, о чем я говорю? — она перешла на свистящий шепот, зачем-то оглядываясь. — Давай вставай скорее!
— Ну, вообще-то, если говорить технически, то это ты у меня в номере, а не наоборот, — я подбил подушку и заворочался, устраиваясь поудобнее.
— Это еще почему?
— Мы в совмещенном номере. Твой 1А, мой — 1Б, — я дотянулся до тумбочки и поболтал прицепленной к ключу деревянной грушей. — А что касается двери между комнатами… Просто так получилось.
— Ох, что же тогда сказать соседке… — она задумчиво опустилась на соседнюю кровать.
— Какой соседке?
— Ну, подселят же. Санаторий все же.
— Не подселят. Пока ты клевала носом, я произвел неизгладимое впечатление на одну особу. Нечаянно.
— Взятку дал? Сколько? — тут же встала в стойку моя спутница.
— Ага, — безмятежно согласился я, — много, но у меня еще есть…
— Нельзя же так…
— Это тебе нельзя, ты секретарь партийной организации и вообще должна быть вне всяких подозрений. А мне можно. Я, может, вообще беспартийный и поэтому совершенно не обладаю положенным чутьем. Ведь ты в свое время… — я широко зевнул, — так и не выяснила, комсомолец я или уже коммунист…
— Балабол ты первостатейный! Все равно давай вставай, переодевайся и пошли!
— Куда? — я совершенно не горел желанием двигаться.
— Как куда? К врачу! Он должен назначить процедуры!
Немного поупиравшись, попутно я выяснил, что без назначений врача тут не происходит ничего. Даже в столовой тебе дадут только ту еду, которую разрешил эскулап. И передвигаться по территории санатория надлежит исключительно в больничной одежде. Ибо лечебное учреждение все-таки, а не забегаловка. Выглянув наружу, я получил наглядное подтверждение слов моего персонального медика: всюду, куда доставал взгляд, мелькали исключительно пижамы.
На всякий случай выйдя каждый из своей двери, мы направились на поиски врача. Немного поплутав и не обнаружив ничего подходящего на указатели, развернулись в сторону отдела регистрации. На местном ресепшене сидела уже другая тетка, которая, узнав про наши номера, тут же разулыбалась и выдала краткую справку об окружающем и следом подробно рассказала, куда нам необходимо проследовать.
Пропустив к врачу вперед Ирину, я прошелся туда-сюда по небольшому коридорчику. Оказывается, бальнеология — это вам не просто так, а вовсе даже полезная штука. Пациентов полагается поить минеральной водой, делать всякие обертывания и вообще создавать благоприятные климатические условия. А нет, на следующем плакате над мужественно глядящим вдаль мужиком склонилась врачиха и чего-то на него сыпет. Так, неужели на подписи СО2? Двуокись углерода? Не, вот на это я пойти не согласен. Разве что только газировку пить…
— Давай, заходи! — из двери выпорхнула сияющая Ирина. — Я тебя тут подожду.
Ну, заходи так заходи. Внутри среди множества плакатов о пользе соблюдения всего и необходимости лечения того, что болит, обнаружилась миниатюрная старушка в медицинском халате. Дав мне поздороваться и усесться на одиноко стоящий стул, она тут же начала измерять давление, попутно сунув в рот термометр.
— На что жалуемся? — жамкая грушей, поинтересовалась она.
— Общее отупение и громадная усталость. Вот видите, какие страшные у меня глаза? — перекинув термометр на манер сигареты, я оттянул пальцем свободной руки одно веко вниз.
— Противопоказания есть?
— Конечно! Грубый физический труд!
— Все понятно, — у меня изо рта выдернули термометр и придирчиво изучили его показания, — вы с этой женщиной вместе?
— Неа… — я постарался ответить как можно более безмятежней, — просто мы из одного города, и наши места в поезде оказались рядом. Видимо, направления сюда лежали рядом, и так получилось…
— Ну, раз так получилось… — она начала что-то писать мелким почерком. — Вино какое пьете?
— В смысле? — я оторвался от расшифровки висящего плаката про каких-то пелоидов.
— Красное или белое?
— Никакое, — ответил я чистую правду, — я больше пиво уважаю.
— Оно и видно… Значит, белое, — она вернулась к заполнению формуляра.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— А пелоиды — это кто? — наконец, я не выдержал давления тайны.
— Не кто, а что. Глина специальная. Обертывания из нее делаются, только вам это не положено, — она протянула мне бланки. — Вот это отдадите на пищеблок. А вот это список ваших физиопроцедур.
— А чего это мне не положено? — из чистого противоречия спросил я, одновременно пытаясь расшифровать подчерк бабульки.
— А вот потому что не положено. Позовите следующего!
Закрыв дверь, я поборол детское желание посмотреть листочки на просвет. Вот сразу видно матерого врача — просто одна волнистая линия, перемежаемая редкими знаками препинания.
— Ну как? — как и было обещано, в коридоре стояла обмахивающаяся направлениями Ирина.
— Не знаю, тут зашифровано, — я протянул бумажки
— Так, что тут?… Ага, первый день пятнадцать минут, затем при отсутствии раздражения увеличивать дозу шагами по часу… Все понятно, — она вернула мне назначения.
— Ты действительно это прочитала или только что придумала? — я с подозрением переводил взгляд с листиков на спутницу и обратно.
— Ну, сам смотри, — она пристроилась ко мне сбоку и стала водить пальцем по строчкам, — вот, первая процедура — это прием солнечных ванн, вот продолжительность…
Вот пока она вела пальцем, так вроде знакомые слова стали проявляться. Но стоило ей убрать руку, как тут же все вернулось обратно. Не иначе, мне продемонстрировали какое-то очень сильное медицинское колдунство. Да еще эта приятно толкающая руку упругость заставляет мысли путаться…
— То есть мне предлагается пойти и позагорать? — я с трудом вычленил знакомые слова. — А про вино тогда зачем спрашивали?
— Столовое. Для повышения аппетита и улучшения пищеварения.
Нет, ну раз надо, так надо… Но вообще поить пациентов вином, хоть и столовым — на мой взгляд это перебор.
— Ладно, тогда пошли улучшать пищеварение. Судя по тому расписанию, что я видел в холле, самое время…
* * *
Надо же… В первый же день я нагло нарушил предписание врача и вместо пляжа отправился назад в номер. Стоило отвалиться от стола, как тут же меня снова накрыла зевота. Ведь кормят тут, как оказалось, исключительно на убой. Причем пять раз в день!
Но стоило мне плюхнуться в кровать, как вся зевота магическим образом исчезла. Ну и ладно, раз все равно пришел, то просто чуточку полежу и пойду прогуляюсь. Вот только обнаруженные в тумбочке «правила размещения пациентов» по-хорошему надо было бы обозвать «путеводителем». Лениво листая эти правила, я узнал, что наш санаторий вообще-то изначально построил для себя какой-то принц. А рядом есть ресторан, который весь такой без гвоздей и вообще именно там постоянно бухал этот принц, когда решал устроить тут курортную зону. И пляж тут галечно-песочный, что крайне полезно для ступней. И средняя температура воды в ноябре составляет 18–20 градусов. И главное, категорически запрещено купаться без разрешения врача. А воздух? В особо удачные дни может и до 25 прогреться… В общем, очень полезные правила оказались.
Выйдя из здания, я чуть отошел и обернулся. И это замок? Санаторий и есть санаторий, только из камней собранный. Перейдя пыльную дорогу, я пошел на шум моря. А вот среди растущей по берегу растительности мне неожиданно понравилось. Какие-то странные деревья, петляющие среди них дорожки, по которым вальяжно разгуливают седые пижамоносцы всех полов и мастей. Глянул вдоль пляжа — куча пациентов, принимающих солнечные ванны и наверняка нарушающие запрет врачей про время пребывания. Если бы не страшные купальники, перемежающиеся телесами в нижнем белье, то вполне можно принять за привычный мне мир.
А вот я как-то не подумал, что тут так жарко и совершенно не озаботился покупкой купальных принадлежностей. Надо будет найти магазин и прикупить себе труселей по самой последней моде, с ремешком!
