— Не думаю, что понимаете, — Глухо ответила девушка.
— Тридцать лет назад я пережила подобное. — Елена откинулась на спинку дивана. — Степан закрутил роман с моей лучшей подругой.
— Степан Петрович? — ахнула Снежана, не поверив свекрови. — Но как это возможно? Он же вас так любит!
Данилова старшая кивнула.
— И я думала, что мой муж меня любит. Но когда в нашей жизни произошла неудача с возможностью родить ребенка, это развело нас в разные стороны. Муж нашел утешение в объятьях Татьяны, а я…. А я все переживала в себе.
Снежана сжала руку свекрови, боль в глазах и голосе Елены Владимировны не могла оставить ее равнодушной.
— Как вы об этом узнали? — участливо спросила девушка. Неужели на земле не осталось верных мужчин, и все они изменяют своим женам?
— Ко мне пришла Таня и в красках рассказала об их романе со Степаном. — Елена Владимировна излагала события прошлого спокойным тоном. — Я слушала ее и понимала, что наша семейная жизнь была ложью, что никакой любви со стороны Степана не было. Любила лишь я. И я тотчас же приняла решение — собрала вещи и ушла.
— А что Степан Петрович? — Снежана легко могла представить, что чувствовала тогда свекровь. Все это так знакомо и больно.
— О, Степка тот еще артист, — Криво улыбнулась Елена Владимировна. — Стоял на коленях, каялся и плакал. Говорил, что не знает, что на него вообще нашло, но он вскоре опомнился и порвал с Татьяной. А я смотрела на него и понимала, что не смогу его простить, что совсем не знаю этого человека и знать не хочу. Он приходил ко мне после свиданий с Татьяной, ложился в нашу постель, целовал меня… Занимался любовью. Это было так мерзко! И очень больно!
— Понимаю, — Прошептала Снежана. Ее обуревали похожие чувства.
Печально улыбнувшись, женщина продолжила.
— А потом я узнала, что Таня беременна. Можешь представить, ЧТО я почувствовала? Я не смогла подарить мужу ребенка, а его любовница сумела за короткий срок забеременеть. Я не хотела жить после таких известий.
Снежана сглотнула ком в горле, сейчас она снова расплачется. Почему-то не сложно было представить молодую Елену Владимировну, мир которой рухнул в одночасье.
— Та женщина родила? — Снежана не могла представить, что свекровь смогла простить мужу такое.
— Нет, — покачала головой Данилова старшая, — Таня и не была беременна. Она просто хотела увести Степана из семьи и ничего умнее не придумала, как объявить себя беременной, — Криво усмехнулся женщина. — Для меня это стало последней каплей, и я отнесла документы на развод.
— Степан Петрович разве не возражал против этого? — удивилась Снежана.
— Возражал и еще как! — фыркнула Елена Владимировна. — Он ходил в суд, как на работу. Говорил, что мы помирились и снова живем вместе. Представляешь? Я прихожу туда, говорю, что хочу развода, а следом приходит он и говорит о том, что мы вновь сошлись. И в итоге, мое заявление мне же и вернули. Каким образом он разжалобил судью — я не знаю. Но это ничего не поменяло, я по-прежнему жила у родителей, отказываясь идти с мужем на контакт. — Женщина задумалась, вспомнив себя в тот период жизни.
— И сколько вы прожили врозь?
— Два года. — Елена пила чай мелкими глотками. — У меня была своя жизнь, появились поклонники. Мы проводили время вместе, но в душу я никого не пускала больше — там давно обосновался Степан. И пусть мы были не вместе, я все равно его любила. Такого непутевого, ненадежного и слабого. Но это был мой Степан.
Снежану даже восхитила сила любви Елены Владимировны к мужу. Вот только она на такое была не способна. Вся ее любовь превратилась в ненависть и ей хотелось, чтобы Мирон испытал нечто подобное!
— Степан Петрович видел ваших поклонников? — Снежана вяло ковыряла йогурт.
— А как же! — воодушевилась женщина. — Ему было больно за этим наблюдать, но я не могла остановиться. Мне казалось, что только так я смогу избавиться от прошлого и этой ненормальной любви к Степану. А вскоре мне сделал предложение очень хороший мужчина. С ним я жила бы как за каменной стеной. Леонид был готов бросить к моим ногам весь мир, если бы я согласилась. — Лицо женщины погрустнело.
— Но вы не согласились. — Это был не вопрос, Снежана понимала, почему свекровь поступила именно так.
— Да, не согласилась. Я не любила Леню, но мужем он был бы хорошим. Вот тогда я и поняла, что если хочу быть счастливой — нужно вернуться к Степану.
Снежана сжала кружку пальцами.
— И все же мне непонятно, как вы смогли простить мужа.
Елена Владимировна тяжело вздохнула.
— У меня нет рецепта, как это сделать. Я поняла, что не буду счастлива ни с кем, кроме Степана. И пусть он был слабым, обманул меня… Я все равно его любила и дала ему шанс. И смотри, что у нас вышло. — Елена улыбнулась. — Мы родили Мирона, прожили после того случая почти тридцать лет. Разве это плохо?
— Нет. — Снежана вертела кружку в руках. — А как же доверие? Степан Петрович подорвал его.
Данилова старшая доверительно сказала.
— Не знаю, поверишь ли ты мне или нет, но Степа не давал мне никаких поводов. С работы сразу домой, никаких гулянок с друзьями — если только семьями мы не выезжали на какой-нибудь отдых. В отпуск мы всегда ездили вместе. А я его даже не ревновала.
Снежана недоверчиво покачала головой.
— А как же ваши подруги? Неужели даже к ним не ревновали?
— А где ты видишь подруг? — пожала плечами Елена. — У меня их больше не было.
— Ясно. — Снежана потерла лоб. — Все же вы не доверяли больше никому, Елена Владимировна. Почему-то мужу верили, а всем остальным — нет.
— Ты права. Абсолютного доверия у меня не было ни к кому. И если бы я заподозрила Степана — ушла бы и не стала ни в чем разбираться. Я бы смогла прожить без него, если бы он вновь мне изменил.
Снежана внимательно посмотрела на свекровь — этот разговор непросто дался ей, в глазах появилась усталость и боль, но Елена Владимировна пошла на это ради сына и невестки. И Снежана была благодарна ей за это.
— А Татьяну вы больше никогда не видели? — поинтересовалась Снежана.
— Ты знаешь, видела, — Оживилась Елена. — Лет пять назад встретила ее в нашем городе.
— Вы не общались?
— Татьяна жаловалась, что муж ушел к молодой девчонке, оставив ее с тремя детьми, — Грустно улыбнулась Данилова старшая. — Она просила у меня прощения и говорила, что поняла все, что натворила в прошлом. И расплатилась за это.
Снежана цокнула языком.
— Позднее раскаяние? — неодобрительно высказалась девушка.
— Что-то вроде того. — Елена махнула рукой. — Я не стала ей ничего говорить, просто ушла. Сочувствовать ей? Мне почему-то не было ее жалко. Злорадствовать? Этих чувств я тоже не испытывала. Мне было все равно.
