— Брось, из вас двоих ведьма — это ты! — произнес мужчина, выпуская в воздух колечки дыма. — Катя, так нежный эльф!
— Дима, мы говорим об одном и том же человеке? — хрипло рассмеялась новоявленная Кармен, — о Екатерине Борисовской, мисс «посмотрите, какая я умница!» и счастливой владелице твоих акций «Полимера»?
— Маша, как же ты ненавидишь ее! — он подошел к девушке, опустился возле нее на колени и начал неспешно развязывать кроваво-красный купальник, — мне странно, что она до сих пор этого не поняла.
— Ну она же так великодушна, но ты прав, я ненавижу ее, Борисовская умудрилась украсть даже мою мечту! А пока она разгуливала с тем огромным бриллиантом, что ты подарил ей на помолвку, я терла столики в третьесортном кафе, чтобы заплатить за учебу.
— Кстати, кольцо до сих пор лежит у меня в городской квартире, — купальник опустился еще ниже и упал на палубу, — Уходя, она с такой силой бросила его в стену, что пробила ее чуть ли не насквозь.
— Дима, подожди, о, Боже, как хорошо! мне кажется, я знаю, как ее остановить… Да, да!!! К черту Борисовскую!!!
— Опять то же самое! Будут кувыркаться до ночи, — тихо сказал капитан катера охраннику.
— Точно! — буркнул тот в ответ.
Мелодичный звонок прервал ее раздумья, целый день Катя не находила себе места, она приготовила завтрак, проводила Сергея, почитала Лизе, погуляла с ней, а из головы все никак не шел вчерашний контракт, вечер и последовавшая за ним ночь. Утром они проснулись почти одновременно, голодные, возбужденные и немного усталые, и с жаром продолжили то, на чем остановились в предрассветный час. А за завтраком Лиза с загадочной улыбкой смотрела на взрослых, как если бы что-то знала, но этого, конечно, не может быть, она еще слишком мала!
Катя поспешила вниз, наверное, вернулся Сергей, вечером они собирались отправиться на Сардинию, он хотел отметить удачно заключенную сделку!
— Я хочу немедленно с ним поговорить! Не смейте меня останавливать! Сергей, ты должен все объяснить мне! Ты не можешь!!! Да отойдите же вы!!! — тихий голос экономки потонул в возбужденном женском визге.
Стоило Кате только выйти в холл, как разъяренная фурия в облике Жени Жуковой набросилась на нее:
— И ты здесь! Мистер Дорофеев изменил своим вкусам! Потянуло на простоту! — девушка кричала, не сдерживаясь, металась по холлу, грозя уничтожить все на своем пути.
Катя лениво прислонилась к резным перилам и с удивлением наблюдала за разворачивавшейся на ее глазах сценой, Жене даже не были нужны зрители, она упивалась своей яростью и ненавистью, осыпая оскорблениями Сергея, Катю и весь белый свет. Катя неспешно перевела взгляд на свои домашние туфельки, подумала, что неплохо бы приобрести тот черный кружевной пеньюар в Бергдорфе, на который она не решилась вчера, прикинула, сколько выиграла на котировках акций, учитывая их сегодняшний рост и, наконец, поняла, что Женины вопли раздражают ее.
— Вот что, дорогая моя, — произнесла она обманчиво-тихим голосом, — Я так понимаю, что у вас входит в привычку без приглашения врываться в чужие дома, только вот у меня нет привычки терпеть это!
— Я врываюсь не в твой дом, провинциальная дура! — багровые пятна на Женином лице странно контрастировали с фарфоровым румянцем Катиной кожи.
— Может быть, у вас в столицах и принято оскорблять всех и вся, но вот у нас в провинции это как-то не заведено! Так что советую тебе, деточка, — Катя презрительно скривила губы, — Отправиться к своему другу Алексею!
— Да ты!!! — снова перешла на крик Женя.
— Что я? — забыв о всякой сдержанности Катя, как дикая кошка, подлетела к своей сопернице, — Убирайся отсюда! Вон! Отправляйся к своему папе, приятелю, кому угодно, но здесь я не хочу тебя видеть!
Женя явно не ожидала такого наскока, поэтому с удивленным видом застыла на пути к выходу двери, в доме воцарилась тревожная тишина, звук открывшейся двери прозвучал оглушительным треском.
— Женя, ты слышала, что сказала Катя, уходи, — раздался спокойный голос Сергея.
Как в полусне, Женя развернулась и вышла.
— О, Боже, наверное, я испортила свою репутацию в твоих глазах! — рассмеялась Катя и упала в объятия Сергея.
— Да, и причем давно, — ответил он и зарылся лицом в ее пушистые волосы. — Она обидела тебя, — Сергей вмиг стал серьезным.
— Пыталась, но не успела, — прошептала Катя, — Все это неважно, лучше расскажи, как сделка?
— Лучше, чем можно было представить, — Сергей направился вглубь дома, на ходу делясь с ней новостями о событиях сегодняшнего дня.
— Будешь ужинать? — раздался Катин голос.
— Да, моя фея домашнего очага.
— Что мы будем делать? Что? Да, прекрати же ты курить? — Женя нервно ерзала на сиденье припаркованной во дворе дома Дорофеева машины.
— Не психуй! Придумаем что-нибудь, твой отец… — лениво ответил Алексей.
— Что отец? Отец растратил все, что у него было! А этот заумный импотент предъявил к оплате его векселя, выставил тебя! Я не собираюсь расставаться с тем, что мне принадлежит! Да еще и эта серая мышка командует в его доме!
— Да, она горячая штучка!
— Заткнись!
— Ладно, ладно, поехали, — машина сорвалась с места.
— Знаешь, мне был 21 год, я была наивной, восторженной и свято верила в то, что счастье возможно, не некое абстрактное счастье, а мое личное и именно с этим человеком, — Катя с Сергеем тихо брели по узкой улочке старинного города. Багрово-красный солнечный диск почти скрылся за линией моря, в воздухе витал аромат бугенвилий, пляжа, солнца и чего-то еще, необъяснимого и притягательного. — Не знаю, может, и не стоило рассказывать тебе все это, но я расскажу, — в ответ Сергей бережно и ласково обнял ее, — Мы познакомились, когда я училась на предпоследнем курсе института, он был такой взрослый, успешный, интеллектуал и плейбой в одном флаконе, не то, что мой первый мужчина, он был моим первым всем, до этого я ни с кем не встречалась, первым и последним до тебя, — Катя смущенно отвернулась, как будто осматривая открывшийся ее взору пейзаж, Сергей улыбался, не скрывая своей радости от ее признания, — Мы познакомились в лифте, его офис был в том же здании, где я проходила практику. Знаки внимания, розы даже не букетами, а охапками, разговоры об искусстве и фондовых рынках, ночные прогулки на катере и поездки в Прагу, Париж на выходные. Я влюбилась, я горела этой любовью, — Катя присела на полуразрушенные ступеньки древней башни на самой вершине холма, прямо под ней расстилалась панорама Порто-Черво, одного из городков на Сардинии, но она не видела окружающей красоты, Катины мысли блуждали в прошлом. Она не собиралась ничего рассказывать Сергею, но его рассказ о жене, бросившей шестимесячную Лизу, вызвал ответную откровенность. Отношения между ними достигли того уровня, когда хочешь, чтобы другой узнал про твои скрытые раны, тайные страхи и помог забыть о них. Хотя, что это она, нет никаких отношений, есть здесь и сейчас, — Мне казалось, что он тоже любил, был влюблен, увлечен мною. Мы встречали новый 2002 год в Париже, не дождавшись полуночи, он сделал мне предложение, огромный бриллиант Тиффани, все, как в глупой детской мечте, я даже не собиралась скрывать свою радость. После возвращения домой все завертелось: свадьба на 200 человек, бабочки, фейерверки, платье со шлейфом, путешествие на Карибы. Смена обстановки в его квартире — «так, как Катя этого хочет», выбор места для строительства загородного дома — «детям будет лучше на воздухе», приглашения были разосланы, платье висело у мамы. Чуть ли не весь город знал о готовящемся грандиозном событии, я выбирала имена для будущих детей, а между делом перевозила к нему свои вещи. За 2 недели до свадьбы мы собирались в гости к его друзьям, я все решала, какое платье надеть, спросила его совета, а он, словно, между делом бросил: «Кстати, свадьбы не будет!» Мой мир даже не пошатнулся, он просто исчез, рухнул, я не поверила услышанному, а Дима решил, что все и так понятно и продолжил: «Неужели ты всерьез думала, что такая простушка сможет надолго заинтересовать меня?». Вот так закончилась сказка, я бросила теперь уже ненужное кольцо и убежала от него, даже не забрав свои вещи, — Катя судорожно вздохнула, — Потом отовсюду посыпались вопросы, сочувственные взгляды, но мне было все равно, та я умерла, я отрезала свои длинные белые волосы, перекрасила из в черный цвет, знаешь, это чем-то напоминало траур в африканских племенах, и начала новую жизнь, — вот и вся история.
