— А что ты собираешься делать сегодня вечером, Эдвард? — спросила жена.
— Я вообще не собираюсь ложиться, мои дорогие. Я пойду в «Золотой Лев» посмотреть, как местные жители будут танцевать. Я знаю, что некоторые самые интересные танцы исполняются накануне праздника. Возможно, мне удастся также получить ответы на мои вопросы.
— И, конечно, в трактире могут находиться только мужчины, — заметила его жена.
— Боюсь, что так, дорогая.
— Может быть, и я пойду с тобой, — сказал Гарет.
Линнет посмотрела на отца и сказала:
— Какая ужасная несправедливость. Гарету ничего не стоит пойти туда, а для меня это невозможно, хотя я гораздо больше заинтересована в этом!
Тетя Кейт подняла глаза от карт.
— Совершенно согласна с тобой, дитя мое. Неужели ничего нельзя сделать, Эдвард?
— Здесь нас никто не знает, — заметила леди Элизабет. — А Линнет высокая и стройная, как юноша.
— Что ты предлагаешь, Элизабет? — спросил ее муж.
— Я предлагаю вам с Гаретом сейчас порыться в своих вещах и найти что-нибудь подходящее, чтобы мы успели кое-что ушить.
— Неужели ты собираешься одеть ее как мальчика, Элизабет?
— А почему бы и нет, отец? — спросила Линнет. — Я буду вести себя очень тихо, стоять в группе зрителей. Если я спрячу волосы под кепкой, никто не догадается.
— Знаешь, Липни, я понимаю, как ты этого хочешь. Просто несправедливо, что после всех твоих теоретических исследований ты не сможешь увидеть ритуал.
— Я буду рядом и присмотрю за ней, папа, — сказал Гарет.
— Хорошо, хорошо, сдаюсь. Иди наверх, Гарет, и выбери какие-нибудь брюки и рубашку.
Конечно, они чуть не отказались от этой идеи, когда Линнет примерила рубашку и брюки брата.
— Мы почти не отличаемся по росту, Гарет, но по размерам…
— Ничего, с этим мы справимся, — сказала тетя. — У нас еще несколько часов.
И действительно справились. Они подгибали, подкалывали, подшивали и наконец получилось нечто подходящее. Не очень модное, конечно, но по крайней мере Линнет не приходилось больше поддерживать брюки.
— А вот с курткой мы ничего не можем сделать, Гарет, — сказала мать.
— Мне кажется парень на конюшне у миссис Каутс такой же комплекции, как Линнет, — сказала Кейт.
Гарри вышел, а затем вернулся с темно-синей шерстяной курткой.
— Мне пришлось купить ее, и он принял меня за чудака, потому что я заплатил хорошие деньги за вещь, которая не подходит мне. Но теперь она наша. И кепка.
Куртка подошла почти идеально. А когда Линнет подобрала под кепку волосы, она стала выглядеть так, что вполне могла сойти за мальчика, если будет молчать и держаться возле отца и брата.
Они втроем вышли из дома около десяти часов вечера. Линнет чувствовала такое же возбуждение, как в детстве, когда она кого-нибудь изображала. Ей было гораздо интереснее здесь, чем на любом лондонском вечере, и она важно выступала между отцом и братом, чувствуя себя свободней, чем когда-либо.
В трактире было много людей. Они сдвигали столы поближе к стенам, чтобы освободить место для танцев. Трое пожилых мужчин держали аккордеоны, у троих были барабаны. Музыка зазвучала вскоре после того, как появились Ричмонды. Казалось, музыканты пока только разыгрываются. Хозяин продолжал обносить присутствующих элем. Линнет радостно оглядывалась вокруг, но увидев двоих мужчин, спускающихся по лестнице, схватила брата за руку.
— Гарет, неужели это лорд Сидмут и лорд Клитероу? Как они могли здесь оказаться?
— Да, это они! Понятия не имею. Хотя, если подумать, можно догадаться, — ответил Гарет, проницательно глядя на сестру.
— Но Джеймс ничего не говорил мне.
— Возможно, он хотел преподнести тебе сюрприз. Думаю, ему не хотелось надолго разлучаться с тобой.
Линнет сначала бросило в жар, потом в холод. Ей было приятно, что Джеймс приехал следом за ней сюда, что ему была небезразлична она и ее научные исследования. Но что может подумать один из Отли о девушке, нарядившейся в мужское платье и явившейся поздно вечером в трактире?!
Джеймс и Гарри рано легли спать. Когда их разбудила музыка, они сначала ничего не могли понять.
— О Боже, наверное, именно это имел в виду хозяин, говоря, что нам не удастся поспать, — проворчал Гарри.
Они попытались не обращать внимания на музыку, но это оказалось невозможно.
— Давай прекратим попытки уснуть и спустимся вниз, Гарри, — сказал Джеймс. — Должно быть, — это начало празднества.
Они оделись и спустились вниз, удивляясь, зачем это все столы придвинуты к стенам. Им удалось выпить по кружке эля, прежде чем хозяин закрыл бар.
— Посмотри, Гарри, это не Торн? И его отец?
— Да, это они. То, что здесь происходит, явно имеет отношение к ритуалу, иначе Ричмонд не был бы здесь. Держу пари, он не любитель ночных попоек.
Друзья протиснулись сквозь толпу и поздоровались с Гаретом и его отцом. Они не обратили внимания на Линнет, точнее, решили, что стоящий рядом с Рич-мондами паренек не имеет к ним отношения.
— Что здесь происходит, мистер Ричмонд? — спросил Гарри.
— Обычно в ночь накануне праздника они устраивают танцы.
— Что-то вроде танцев по мотивам баллад о «Робин Гуде»?
— Не думаю. Ведь это связано с праздником Чучела коня.
В эту минуту барабаны начали выбивать мерную дробь, собравшиеся затянули песню, а двое молодых мужчин вышли в круг.
Этот танец не был похож ни на один из виденных ими прежде. Сначала было нечто вроде гарцующего шага, сопровождаемого волнообразными движениями рук, потом, когда темп музыки замедлился, молодые люди присели на корточки, сближаясь и «обнюхивая» друг друга, как будто действительно были лошадьми. Потом барабанная дробь ускорилась, они поднялись и стали танцевать, как вначале.
Это повторялось снова и снова, барабанная дробь и льющаяся мелодия зачаровывали. Джеймс, стоявший рядом с Лин-нет, почувствовал, что перестает быть послушным представителем рода Отли и становится самим собой, просто Джеймсом. Не виконтом, не образцовым сыном, а человеком, свободным от титулов и условностей.
Линнет тоже была взволнована. Поначалу ее ум исследователя пытался делать какие-то заметки, запоминать движения, анализировать слова песни. Но через несколько минут ее захватило происходящее, она стала как бы частью его. Ей казалось, что трактир куда-то пропал, что исчезли все следы цивилизации и они находятся на склоне холма вместе с первыми исполнителями танца. Повинуясь порыву, она дотронулась до Джеймса и прошептала:
— Поразительно, не правда ли, Джеймс?
Ее прикосновение как будто обожгло его. Он сразу узнал ее, заглянув в лицо, поднятое к нему. Ее глаза расширились от страха, когда она поняла, что неосторожно выдала себя. Джеймс заулыбался при виде «королевы фей», одетой как простой деревенский парень. Она была так естественна; впервые ему казалось, что до нее можно дотронуться, и он, не раздумывая, нагнулся и легко поцеловал ее в губы. Линнет почувствовала, как она раскрывается навстречу его ласке. Не было ни страха, ни воспоминаний, проносящихся в сознании. Только Джеймс, вглядывающийся в нее нежно и страстно. Она ощутила освобождение, словно вся энергия, которую она прятала все эти годы, вернулась к ней. Ей захотелось танцевать, захотелось выйти с Джеймсом и плясать, как те парни, которые как бы обнюхивали друг друга. Она хотела быть с ним, и это желание было настолько новым и прекрасным, что ей захотелось встряхнуть волосами, как гривой…
