— И чем вы собираетесь меня удивить?
— Молчите! — приказала она и зажала ему рот ладонью. Не хотелось, чтобы какая-нибудь его неосторожная фраза испортила чудесную долгожданную ночь. Если они начнут разговаривать, обоюдные обиды и недовольство друг другом вспыхнут с новой силой. И не избежать горьких разочарований и боли.
Лидия склонилась над Николасом, и ее груди оказались на уровне его губ. Лорд Розенхорп с вожделением взглянул на них, белевших в лунном свете. Губы слегка приоткрылись, взгляд затуманился от желания. Он хотел поцеловать ее грудь, но она нахмурилась и покачала головой. Не собиралась уступать ему ни в чем. Это ее ночь.
— Позже, — сказала Лидия. — Если ты выполнишь все, что я тебе скажу.
Прищурившись, он с любопытством взглянул на нее и улыбнулся. Глаза расширились от удивления, когда она развела ему ноги и приложила руку к губам, призывая молчать. Николас протянул к Лидии руку и хотел погладить ее по бедру, но она воспротивилась.
— Нет, не сейчас, — и схватила за запястья, заведя его руки за голову.
Конечно, Николас был гораздо сильнее нее и мог бы воспротивиться «тирании», но безропотно подчинился. Значит, принял ее правила игры. Это очень важный этап в их отношениях. Лидия решила вознаградить его за послушание и нежно поцеловала его в лоб. Потом в щеку. В подбородок. В шею. Лизнула ключицу. У Николаса перехватило дыхание. Затем, наконец, отпустила его запястья, села на постели, поглаживая его руки и плечи. «Боже мой, какие у него мускулистые плечи», — с восхищением глядя на него, подумала она. Нежно провела рукой по широкой груди. Волосы на его груди приятно покалывали ее кожу. Потом она спустила руки ниже и стала гладить плоский живот. О, Николас просто великолепен! Какое совершенное тело! Какие мускулы! И все это принадлежит только ей. Во всяком случае, в эту ночь. У Николаса перехватило дыхание, когда Лидия прикоснулась к возбужденной плоти. Пальцы ласкали бархатистую кожицу: Судя по тому, как плоть затвердела и увеличилась, он мечтал как можно скорее войти в ее жаркое лоно. Она взяла его за яички и задержала их в своей ладони. Николас с шумом втянул воздух, тело его слегка выгнулось. Лидия искоса взглянула на него. Он схватился руками за спинку кровати, лицо исказилось от сладостной муки. Она уткнулась лицом ему в шею и с наслаждением вдохнула неповторимый аромат кожи. Ее груди касались его груди. Николас даже не пытался перехватить руку Лидии, чтобы прекратить эту сладкую муку, не пытался контролировать, не понимал, что это для нее значит. Она была очень благодарна ему за покорность. Кроме того, с ней случилось странное превращение. Какое-то темное, доселе неизвестное чувство переполнило душу. Ей нравилось ощущать свою силу, власть над ним, возможность делать все, что пожелает. Прежде всего, исследовать и попробовать на вкус каждый дюйм его прекрасного тела. И она принялась ласкать и целовать его. Лизала соски, слегка покусывая их, покрывала поцелуями его живот, ласкала губами затвердевшую от возбуждения плоть, кончиком языка касаясь самого центра органа наслаждений. К тому времени как Лидия закончила манипулировать с плотью, Николас уже стонал от вожделения. Задыхался. Бедра сотрясала дрожь, но не стал входить в нее. Лидия запретила. Он хотел сделать это в самый подходящий момент, чтобы близость стала совершенной.
Лидия склонилась к нему и потерлась грудями о дрожащее от вожделения тело. Ее поразило, какое оно твердое и сильное по сравнению с женским слабым и мягким телом. Казалось, кровь в венах закипает. Еще никогда Лидия не чувствовала себя такой возбужденной, смелой, такой... полной жизни. Больше всего на свете хотелось ощутить внутри себя его плоть. Она вновь взяла в руку его затвердевший орган. Николас хрипло дышал от возбуждения. На лбу выступил пот. Лидия приложила его плоть к входу в свое лоно, медленно проталкивая внутрь себя. Восхитительная медлительность сводила его с ума. Он чувствовал, как его плоть постепенно заполняет ее, понимал, как она жаждет этого соития. Да и сам он этого жаждал. Лидия ослабила свою власть над ним, и он одним резким толчком вошел в нее. Вышел и опять вошел. Лидия вплотную прижалась к нему и положила голову ему на плечо. Ей хотелось, чтобы это продолжалось снова и снова. Он сделал еще один резкий толчок, и сладостное тепло разлилось внизу ее живота, все тело охватила дрожь от неведомого ей прежде наслаждения. Такого блаженства она еще никогда не испытывала. В ту же минуту удовлетворение настигло и Николаса. Лидия почувствовала, как он дрожит. В этот момент его плоть была очень глубоко в ней. Он обхватил ее бедра, она стала двигаться вверх-вниз, скользя по его органу. И вдруг в изнеможении повалилась на Николаса. Голова ее лежала у него на груди, она слышала громкое биение его сердца. Лидия пришла в отчаянье, несмотря на то что испытала неимоверное наслаждение, она не могла поверить, что все уже закончилось. Почему все так быстро? В чем дело? Быть может, в ее сильном возбуждении, копившемся слишком долго. Она сгорала от желания уже во время поцелуя. Да что там поцелуй, от каждого его слова внизу живота разливалось сладостное тепло. Взгляды, которыми они обменивались, очень напоминали прелюдию перед близостью.
— Лидия, — пробормотал Николас и поцеловал ее в лоб. — О, Лидия!
В его голосе звучали нежность и страх. Те же самые чувства испытывала и она. Николас сбросил с себя простыни и встал с кровати. Лидия даже не попыталась его задержать, безвольная, словно тряпичная кукла. Интересно, раскроет он ей душу или нет? Во время близости Лидия поняла, Николас не такой эгоист, как она думала. Эгоистичный мужчина ни за что на свете не позволил бы играть с собой. Или она ошибается? Нет, он заботился прежде всего об ее удовольствии. И после близости вновь это доказал. Насытившись, не отвернулся к стене, как это сделал бы эгоист, а продолжал ласкать и целовать ее. Нежно гладил по голове. Говорил, что она самая красивая женщина из всех, что он когда-либо встречал. Лидия с готовностью отвечала на поцелуи. Ласкала и благодарила за то наслаждение, которое он подарил ей.
Эгоист... Да что там! Любой мужчина на его месте закрыл, бы глаза и тотчас же заснул. А ей бы пришлось быстро одеться и ускользнуть в свою комнату. Николас же решил сделать каждую минуту ночи любви неповторимо прекрасной.
— Только не говори, что я и теперь не могу прикоснуться к твоим грудям. Это было бы несправедливо, ведь я это заслужил, — пробормотал он и уткнулся лицом в ложбинку между грудями.
Неужели он снова хочет заняться любовью? Продлить удовольствие. Или хочет, чтобы на этот раз получила удовольствие лишь она? При мысли об этом она загордилась собой, благодарная Николасу.
