– Молодой парень в козлиной шапке? – быстро переспросил легионер. – С рыжеватой бородкой и двумя косичками? Тот, что перепрыгнул через ров?
– Именно. Он вызвал у меня подозрения.
Луций вдруг рассмеялся:
– Не только у тебя, но и у меня тоже. И не один рыжий. Кажется, они все пришли сюда вовсе не затем, чтобы продать молоко. А как ловко придумано – перепрыгнуть ров, используя шест. И ведь перепрыгнут в случае надобности – центурия не легион, ров не так уж и широк, да и частокол, честно говоря, хиленький. – Легионер жестко посмотрел прямо в глаза Рыси. – Почему ты не доложил о своих подозрениях?
– Я думал, мне показалось. Не хотелось выглядеть посмешищем.
– А вот это ты зря. – Луций с осуждением покачал головой. – Теренций Капитон, наш командир, прав: чтоб выжить в походе, вам, гладиаторам, нужно забыть все свои глупые штучки. Надо же, оказывается, он не хотел выглядеть посмешищем! И нарушил одно из главных правил – обо всем подозрительном немедленно докладывать начальнику!
– Что ж, поди доложи, пусть меня накажут! – Рысь с вызовом сплюнул наземь. Луций вряд ли был намного старше, а выглядел так и вообще как мальчик-подросток. И этот будет его, Рысь, чему-то учить?
– И доложил бы. – Луций совсем по-детски, словно капризный ребенок, дернул плечом. – Однако я ему уже сообщил о подозрительных галлах. А вот после твоих слов моя подозрительность переросла в уверенность. Нет, не зря они присматривались к укреплениям лагеря!
– Если к шесту приделать пару перекладин, можно будет очень легко перемахнуть через частокол, – тихим голосом сказал Рысь.
Молодой легионер посмотрел на него с удивлением:
– А ты соображаешь, парень! Я-то, честно говоря… Пойду догоню Теренция, уж теперь ему точно нужно высказать все.
Кивнув, Луций побежал к воротам. Проводив его взглядом, Ант направился в палатку, спать… Но, видать, не судьба. Центурион и в самом деле оказался опытнейшим воином и на доклад Луция среагировал быстро. Нет, не затрубили рожки и трубы, вообще все произошло тихо – посыльные быстро разбудили всех воинов, и те, не зажигая костров, выстроились на плацу-форуме, освещаемом лишь дрожащим пламенем факелов и редкими звездами.
– Парни! – негромко произнес Теренций. – Эта ночь может оказаться для нас последней. А потому слушайте меня внимательно и не поднимайте шума.
Рысь был поражен тем, насколько четко действовала центурия, получив указания командира. Быстро притащили короткие копья и дротики, воткнули в землю перед частоколом так, что любой враг никак бы не миновал их, притушили костры и встали за ними, выставив перед собой щиты. Приготовили свое вооружение и приданные центурии легкие пехотинцы, в основном пращники. Лучников, как и во всей римской армии, было мало, что вызывало удивление Рыси – ведь лук со стрелами в умелых руках оружие грозное! Впрочем, пращники тоже были не лыком шиты и на спор лихо сшибали шишки с высоких сосен, вызывая лестные отзывы тяжеловооруженных легионеров, относившихся к легкой бездоспешной пехоте примерно так же, как секуторы и мирмиллоны к ретиариям.
Затихло все, лишь слышалось дыхание стоящих рядом солдат, да в лесу гулко заухал филин. Ни с того ни с сего… Рысь встрепенулся и навострил уши.
– Услышал чего? – обернувшись, шепотом спросил его Луций.
– Филин, – кратко отозвался юноша. – Он вовсе не так кричит… И собаки… Слышишь – в деревне залаяли! Знать, почуяли кого-то. Это селенье мирное, а чужаки… Думаю, от них всего можно ждать.
Луций кивнул, что-то шепнул стоящему рядом воину, тот тут же передал его слова другому. Так же по цепочке пришла команда приготовиться. Лязгнули вытащенные из ножен мечи. Тишина стояла кругом, и только кукованье кукушки разлеталось над лесом и лугом гулким затухающим эхом. Вот и она замолкла… Тихо… В очистившемся от туч небе все так же тихо сияли звезды.
И вдруг какая-то быстрая тень на миг затмила желтый свет звезд… Затем другая… И тут же послышался яростный вопль – перемахнувшие через частокол галлы наткнулись на копья и дротики.
Раздался громкий приказ командира, и за спинами легионеров ярким светом зажглись факелы, осветив и частокол, и вкопанные в землю копья, и корчившихся от боли «косматых». Нападавшие все прибывали и, увидев изготовившихся к отпору римлян, удивленно таращили глаза.
– Пригнись! – скомандовал центурион.
Легионеры пригнулись, давая возможность действовать пращникам и метателям дротиков. Попавшие в ловушку галлы заметались, завыли. Кое-кто из них выхватывал из земли дротики и с воплем бросался на ощетинившихся копьями римлян, прикрытых щитами.
Рысь впервые стоял в боевом строю, плечом к плечу с другими. Спокойная уверенность была в его сердце, все делалось по команде, четко – в этом состояла сила и легиона, и его части – центурии.
Нападавшим удалось кое-где прорваться, закипела схватка. И тут, повинуясь приказу командира, вся центурия пришла в движение, медленно и неумолимо оттесняя галлов к частоколу. Те рычали от злобы, но ничего не могли поделать: прорвать плотный строй больше не удавалось, а туда, где это удалось, Теренций неожиданно послал гладиаторов. Впрочем, почему неожиданно? Ведь именно гладиаторы, одиночные бойцы, там и были нужны.
Врезаясь в толпу врагов, Рысь взмахнул гладиусом, отбивая чье-то копье. Короткий меч приспособлен для колющего удара, рубить им было затруднительно, однако навострившийся в разных гладиаторских штучках Рысь использовал свое оружие и так и этак – колол, рубил, отбивал, видя, как горят ненавистью глаза «косматых». Вот на него набросились сразу трое, зажали в угол, радостно вопя, будто они уже победили. С легионером бы так и вышло, но не с гладиатором – неожиданно упав на колени, ант резко выбросил вперед меч, откатился в сторону, перерубив сухожилие жутко заверещавшему галлу, и тут же, подхватив с земли щит, вскочил, развернулся, одновременно ударяя щитом напавшего сзади. Стоящий впереди галл – огроменный, мускулистый, на две головы выше Рыси – страшно захохотал, обеими руками поднял над головой окровавленную дубину… Ант достал его в прыжке, проткнул острием меча горло. Галл захрипел, завалился навзничь. Переводя дух, Рысь оглянулся по сторонам – повсюду легионеры уверенно теснили нападавших, и, кажется, больше не было никаких отдельных схваток.
Хотя… Рысь увидел, как часть галлов, решив выбраться из устроенной центурионом ловушки, столпилась у южных ворот. Одни из «косматых» сдерживали легионеров, а другие рубились с защитниками ворот. Рубились яростно – видно, нападавшие очень хотели уйти. У бегущего к воротам Рыси промелькнула вдруг мысль, что эта схватка какая-то неправильная, вовсе не в духе галлов, которые совсем не ценили собственную жизнь, надеясь на лучшую – на том свете. Плавт рассказывал, что раньше, бывало, галльские жрецы-друиды частенько брали деньги в долг, обещая вернуть после смерти в том недосягаемо-прекрасном мире, куда стремился каждый галл… Должен был стремиться – по крайней мере, в данной ситуации, когда им не оставалось ничего лучшего, кроме как достойно встретить смерть. И тем не менее «косматые» упорно штурмовали ворота. Какие-то неправильные это были галлы. Или кое-кому из них очень нужно уйти?
Рысь увидел, как у самых ворот ожесточенно орудует мечом Луций. Шлем был сбит с его головы, светлые волосы растрепались, левую щеку и шею заливала кровь. Рядом с ним осталось только двое легионеров… всего лишь двое. Вот один пал, пронзенный копьем в горло, второй попятился от ударов огромной дубины, Луций же отбивался сразу от двоих нападавших. У него еще оставался щит, без которого молодой легионер не продержался бы так долго, действуя своим коротким мечом против длинных галльских. Рысь знал, что галлы были очень хорошими оружейниками и мечи их ничем не уступали римским, а скорее даже и превосходили.
– Держись! – прокричал Рысь, врубаясь в наседавшую толпу.
Впрочем, с этой стороны легионеров хватало, надо было пробиваться туда, к воротам. Оглянувшись, юноша схватил попавшееся под руку копье. Это оказалась старомодная гаста – достаточно длинная, крепкая и надежная. С гастой можно было рискнуть, что Рысь и проделал, с разбегу перелетев через головы орущих галлов точно так же, как они совсем недавно перелетали через ров.
Опа! Он приземлился рядом с Луцием и, подмигнув тому, выхватил меч:
– А ну-ка!
Двое с длинными мечами накинулись на него, что тоже было неправильно: галлы обожали поединки. Ах вот оно что! Рысь вдруг увидел за их спинами третьего – рыжебородого, с косичками! Именно его и прикрывали те двое. Однако думать было некогда: галлы орудовали мечами весьма проворно. Рысь едва успел присесть, как острое лезвие со свистом разрезало воздух. Короткий гладиус против двух длинных мечей… Надеяться приходилось только на умение и ловкость. Рысь немедленно отскочил в сторону, встав так, чтобы враги мешали друг другу, и немедленно напал первым! Мечи врагов столкнулись, высекая искры, и тут гладиатор, отбив очередной удар, поразил одного из противников в бок – тот захрипел, упал на колено. Опрокинув его ногой, юноша обернулся ко второму, с которым справился без особого труда – двумя ударами выбил меч и полоснул по горлу. Рысь обернулся, услышав, как вскрикнул позади Луций – удар тяжелой, окованной железом дубины раздробил его щит и опрокинул молодого легионера на землю, в груду окровавленных тел. Следующий удар неминуемо должен был размозжить ему голову. «Косматый» – полуголый, мускилистый, в покрытых брызгами крови браках – торжествующе закричал, а Рысь понял, что не успеет. Слишком уж далеко. Тогда он просто метнул меч, как показывал Плавт… Метнул плохо, и в голову галла попало не острие, а рукоять, однако враг пошатнулся. Дротик, который метнул центурион, завершил дело. Впрочем, все кончилось хорошо лишь для Луция с Рысью – ант вдруг с удивлением заметил, что все галлы куда-то исчезли, встревоженно огляделся и наконец увидел: они все же открыли ворота. Где-то за рвом, в лесу, заржали кони.
