Группа наблюдателей спустилась со стены и подошла к Хоквинду. Время тянулось страшно медленно, и в отличие от него Браги хотелось убежать отсюда как можно быстрее. Он насытился по горло этой пустыней и мечтал лишь о галлоне пива и о мягком лежбище.
Но вот началось какое-то шевеление. Коноводы увели лошадей. Солдаты передовой роты потекли через внутренние ворота. Браги ещё раз с тоской осмотрел крепость. Он очень сильно сомневался, что в этой проклятой Твердыне сыщутся мало-мальски сносные казармы.
Одна за другой роты исчезали во внутренних воротах. И вот пришел черед новобранцев. Какой-то тощий юнец из местных подошел к Сангинету и что-то коротко сказал. Лейтенант обернулся к подчиненным и проревел команду. Рота перестроилась и двинулась к воротам.
Казармы оказались даже хуже, чем предполагал Браги. Две сотни человек набились в помещение, в котором могли разместиться максимум семьдесят. После отбоя лишь змея смогла бы проскользнуть в комнату или выбраться из нее. Браги старался не думать о тех ужасающих последствиях, которые могут возникнуть, если прозвучит сигнал тревоги.
Даже офицеры и унтера втиснулись в эту переполненную клетку.
Проклятия и ворчание постепенно стихли. Рескирд жаловался на то, что ему не хватает места даже для того, чтобы как следует выругаться.
Их юный переводчик произнес:
– От имени отца я приношу глубочайшие извинения за это помещение. Вы пришли раньше, чем вас здесь ждали. Большинство наших воинов отсутствуют, сражаясь с войсками Ученика. Вы перейдете в более приемлемые комнаты, как только они будут готовы. Некоторые смогут сделать это уже завтра. Ваш командир и мой отец сейчас совещаются, разрабатывая дальнейший порядок действий. Переброска тех, кто будет размещен вдали от Твердыни, начнется немедленно.
Он говорил по-итаскийски хотя и с заметным акцентом, но все же гораздо лучше, нежели Браги или Хаакен.
Его взгляд пересекся с взглядом Браги, и оба молодых человека посмотрели друг на друга с немым изумлением. У обоих был такой вид, словно они узрели нечто совершенно необычайное. Браги отвел глаза и потряс головой, как бы отгоняя наваждение.
– В чем дело? – спросил Хаакен.
– Не знаю. Это было так, будто я увидел… Нет, не знаю. – Он действительно не знал, но у него почему-то возникла уверенность, что этот худощавый смуглый юноша сыграет в его жизни очень важную роль.
Хаакен был заинтригован. Его глаза ожили так, как не оживали вот уже несколько месяцев.
– У тебя такой странный вид, Браги… Что случилось?
– Какой ещё вид?
– Да тот, что появлялся у мамы, когда её посещало видение.
Браги фыркнул. Он скептически относился к разговорам о том, что мать якобы способна заглядывать в будущее.
– Если бы она умела предвидеть, Хаакен, то мы с тобой здесь бы не оказались.
– Почему бы и нет? Она вполне могла об этом знать, но нам не сказала, так как изменить ничего не могла. Разве не так?
– Дерьмо весь этот треп. Мама просто изображала из себя колдунью, чтобы напугать людей, которые её не слушались. Она все это нарочно придумала, Хаакен.
– Ты что несешь? Ты же лучше всех знаешь, что это не так!
– Эй вы, Рагнарсоны, заткнитесь! – рыкнул Сангинет. – Или по крайней мере говорите по-итаскийски, чтобы и остальные могли сказать свое слово.
Браги залился краской и, отведя взгляд от худого лица молодого человека, посмотрел в сторону лейтенанта. Но его взор как будто сам собой обратился на юношу. И снова им овладела внутренняя дрожь. Молодой человек, судя по всему, испытывал точно такие же ощущения. По всему было заметно, что он пытается восстановить душевное равновесие. Любопытно. Может быть, он все-таки что-то унаследовал от своей матери?
– Меня зовут Гарун бин Юсиф, – произнес юноша. – Мой отец – валиг Эль Асвада. У себя вы называли бы его герцогом. Пока вы будете здесь, я останусь с вашей ротой и буду служить переводчиком, а также… этим… связываться. Я не знаю, как сказать, – добавил он, глядя на Сангинета.
Лейтенант в ответ лишь пожал плечами. Итаскийский не был его родным языком.
– Связным, – подсказал сержант Трубачик.
– Да-да. Связным. Теперь я вспомнил слово. Если у вас возникнут проблемы, требующие контактов с нашими людьми, обращайтесь ко мне. Особенно если возникнет спор. Мы принадлежим к очень разным культурам, и не исключено, что мои соплеменники кажутся вам такими же странными, как и вы им. Но мы должны встать плечом к плечу против Ученика…
– Бла, бла, бла… – пробормотал Рескирд чуть-чуть громче, чем следовало. – Тройное ура в нашу честь! Почему бы ему не сказать, что такого особенного в этом Эль Мюриде.
До них тут же долетел медоточивый голос милейшего капрала Бердсонга:
– Четыре наряда вне очереди, Драконоборец. А если не угомонишься, получишь еще.
Изумленный Рескирд мгновенно захлопнул рот.
– Я и мой учитель Мегелин Радетик – я познакомлю вас с ним позже – единственные, кто здесь говорит по-итаскийски. Если потребность общения будет очень настоятельной, то вы можете попытаться говорить на языке Хэлин-Деймиеля. Многие наши люди ходили с караванами и знакомы с этим наречием. Но прошу вас говорить медленно и проявлять при этом терпение.
– Есть вопрос! – Хаакен поднял руку. – Где здесь можно выпить?
– Имеется цистерна, – ответил Гарун и, с удивленным видом обернувшись к Сангинету, что-то негромко спросил. Выслушав пояснения последнего, молодой человек снова повернулся лицом к солдатам: – Употребление спиртных напитков не разрешено. Наша религия это запрещает.
Послышалось довольно громкое недовольное ворчание.
– Ну и дела! – проорал кто-то. – В какую дыру нас притащили? Ни баб, ни выпивки! Только жара да пыль… Чистая преисподняя! Из-за неё мы должны рисковать жизнью?
Молодой человек, казалось, был обескуражен. Он обернулся к Сангинету, ища поддержки.
Браги дернул за рукав Хаакена, тот в свою очередь взял стоявшего рядом с ним самого горластого крикуна за плечо и крепко сжал. Горлопан мгновенно умолк.
– Если будут проблемы, обращайтесь ко мне или Гаруну, – вступил в дело сержант Трубачик. – А сейчас вольно! Располагайтесь. Лейтенант предлагает вам побродить по крепости, чтобы лучше с ней ознакомиться. Распоряжения по службе последуют завтра. Все!
– Вы как хотите, а я намерен побродить, – заявил Рескирд. – Здесь так тесно, что дрожь бьет. Но и подрожать как следует не выходит – места нет.
– Точно. Пошли, Хаакен, поищем этого Гаруна. Мне хочется с ним потолковать.
На то, чтобы выбраться из казармы, им потребовалось десять минут, и молодой человек успел куда-то исчезнуть. Поэтому братья поднялись на стену и внимательно осмотрели голую, выжженную солнцем землю, удивляясь тому, что кому-то понадобилось её защищать.
Хаакен, сам того не желая, произнес пророческие слова:
– Я буду драться только ради того, чтобы как можно скорее убраться отсюда.
– Он там, внизу, – сказал Браги, заметив Гаруна. – Пошли.
Но они снова его упустили.
Так началась их первая боевая миссия в качестве солдат Гильдии.
Глава 10
Битва на соленом озере
С вечера Эль Мюрид засиделся допоздна, обсуждая ход военных действий на побережье.
У него ужасно болели ноги, и просыпаться в такую рань настроения не было совершенно.
– В чем дело? – чуть ли не закричал он настойчиво расталкивающему его рабу. – Если это какой-нибудь пустяк, то берегись… Выкладывай!
Раб испуганно со всхлипом втянул в себя воздух. После разгрома под Вади Эль Куф характер Ученика стал ещё невыносимее.
– Властелин, – раб, торопясь изложить суть дела, заговорил так быстро, что смысл слов улавливался с трудом. – Господин Мауфакк Хали настаивает на немедленной встрече с вами. Он только что вернулся из патрулирования и не желает ждать.
Эль Мюрид, сердито глядя на раба, пробормотал:
– Хали… Хали… – это имя у него не ассоциировалось ни с каким лицом.
– Мауфакк Хали, Властелин. Старший Хали. Непобедимый.
Раб смотрел на него очень странно. Казалось, его поразило то, что Владыка не мог припомнить столь важного посетителя.
– Ну хорошо. Введи его. И если это окажется лишь очередной мелкой сварой между регулярной армией и Непобедимыми, я прикажу распять на кресте вас обоих. – Поманив пальцем второго раба, он приказал: – Одежду!
Эль Мюрид ещё одевался, когда в опочивальню вступил, нахмурив подобно мрачному вестнику судьбы брови, воин. Эль Мюрид сразу узнал его. Это был один из его любимцев среди Непобедимых. Один из наиболее преданных ему людей.
В то же время, как знал Ученик, Хали занимал одно из высших мест в иерархии культа Хариша.
– Мауфакк, брат мой! Рад видеть тебя снова.
Хали замер, не дойдя несколько шагов до ложа.
– Умоляю простить меня, Властелин, – сказал он. – Я не осмелился бы беспокоить тебя по причине меньшей, нежели катастрофа.
Улыбка замерла на растрескавшихся, пересохших губах Эль Мюрида.
