— Нет, — ответил он. — Это будет частное восстание. В любом случае они знают, что я никогда не буду повинен в столь отвратительном оскорблении — отвергнуть великолепное произведение их рук. Это вы будете осуждены.
— В таком случае я сделаю все, что в моих силах, чтобы избежать этого.
— Я уверен, что вы всегда делаете все, что возможно. Суфле и вправду оказалось восхитительным, и мне пришлось признать, что обед у меня вышел превосходный — очень отличающийся от простой, хотя и хорошей еды, которую нам подавали в Аббатстве.
Он говорил о школе, об истории Аббатства и о том, как вскоре после Ликвидации оно попало в руки его семьи.
— Мой предок оказал королю какую-то услугу… по-моему, где-то за границей, и за эту службу ему было позволено купить земли Аббатства и то, что оставалось от самого Аббатства, за ничтожную сумму. Кажется, это было двести фунтов… хотя, возможно, в те дни эта сумма была не так уж ничтожна. Он построил Холл и устроился как полагается вельможе. Он процветал, но люди в окрестностях так и не приняли семью по-доброму. Они смотрели на нас как на узурпаторов. Аббатство всегда так много делало для бедных. Для бродяг всегда была пища и место для сна. Когда аббатства исчезли, дороги заполнили нищие и грабежи участились. Так что видите, Веррингеры были плохой заменой монахам.
— Интересно, почему они не попытались их превзойти.
— Вы хотите сказать: судя по действиям этого отпрыска древнего рода? Что ж, они были заняты тем, что устраивались в качестве местных лордов, а это не обязательно значило становиться благодетелями. Среди нас есть несколько негодяев. Я должен показать вам портретную галерею: наши злодейства написаны на наших лицах и, я думаю, одерживают верх над нашими добродетелями. Но вы увидите и сможете судить сами.
Мы закончили суфле, и я сказала:
— Вероятно, мне следует удостовериться, что с Терезой все в порядке.
— И смертельно обидеть миссис Кил! Она ревностно охраняет девушку. Если вы подниметесь сейчас, она заподозрит, что вы ей не доверяете. Пойдемте во двор. Сейчас на воздухе очень приятно, становится темно и зажигаются свечи. Они расположены в высеченных в камне нишах. Не так часто у нас бывают ночи, когда можно посидеть во дворе, и мы стараемся взять от них все возможное.
Я поднялась, и он оказался рядом со мной, взял меня под локоть и провел через дверь.
Во дворе стоял белый столик и два кресла, на которых лежали подушки.
Воздух был тих и неподвижен, и я ощутила, как меня охватывает волнение. Я думала о школе. Ужин, должно быть, закончен, и девушки устраиваются спать. Сейчас я делала бы обход и старалась определить, создадут ли Шарлотта или Юджини какую-нибудь проблему.
— Мы выпьем кофе, если вам он нравится, и, может быть, немного портвейна…
— Кофе, пожалуйста, не надо больше вина.
— Должно же быть что-то, что вам нравится. Бренди?
— Мне будет довольно кофе, спасибо. Мы сели, и нам вынесли напитки.
— Теперь, — сказал он, — нас не будут беспокоить.
— Я и раньше не чувствовала, что меня беспокоят.
— Мы живем в окружении слуг, — сказал он. — Иногда мы склонны забывать, что они — раса детективов. С ними следует быть осторожными.
— Возможно, если у вас есть что прятать.
— А кому нечего прятать? Даже превосходные молодые леди из Шаффенбрюккена могут иметь свои секреты. Я смолкла, и он налил себе вина.
— Мне хотелось бы, чтобы вы немного попробовали, — сказал он. — Это…
— Марочный портвейн, я уверена.
— Мы гордимся нашими винными погребами, мой дворецкий и я.
— И я убеждена, что в них у вас много такого, чем можно гордиться.
— И нам нравится, когда другие разделяют с нами наслаждение нашими сокровищами. Ну же, совсем немножко. Я улыбнулась, и он наполнил мою рюмку наполовину.
— Теперь мы можем выпить друг за друга.
— Но мы уже делали это.
— Нельзя получить слишком много счастья. За нас, мисс Грант… Корделия. Вы выглядите отчужденно. Вам не нравится, что я зову вас по имени?
— Я думаю, что это довольно… ни к чему.
— Мне кажется, это очень подходящее имя. Вы Корделия от макушки до кончиков пальцев. Я не мог бы представить вас ни с каким иным именем, только Корделией, и даже без вашего позволения буду им пользоваться. Вы не находите воздух Девона восхитительным?
— Да.
— Я всегда был рад, что наше Аббатство оказалось девонским. Оно могло оказаться на бесцветном севере. У них там тоже есть красивые. Фаунтинз, Ривол… и другие.
— Я слышала о них.
— Не думаю, чтобы какое-нибудь из них превосходило наше… или даже могло с ним равняться. Но, возможно, это то, что называется гордостью владельца. Мы — руины, не так ли… как и они, но мы также и Академия для молодых леди. Кто может с этим сравниться?
— Это кажется странным местом для школы.
— Среди всей этой древности? Какое же место может быть лучше для молодых людей, чтобы узнавать о прошлом?
— Именно это и говорит всегда мисс Хетерингтон.
— Прекрасная женщина. Я восхищаюсь ею. Я рад, что она свою школу устроила здесь. Это так удобно для моих подопечных, и без нее я не мог бы сидеть здесь, получая удовольствие от одного из восхитительнейших вечеров в моей жизни.
Я легко засмеялась.
— Вы мастер гиперболы.
Он наклонился вперед и серьезно сказал:
— Я говорю искренне.
— В таком случае, — парировала я, — не может быть, чтобы у вас была очень интересная жизнь.
Он ненадолго смолк. Потом сказал:
— Начинает спускаться темнота. Мы пока еще не будем зажигать свечи. Взгляните. Появляются звезды. Почему люди говорят, что звезды появляются, когда они там все время?
— Потому что они воспринимают лишь то, что видят.
— Не столь проницательны, как вы, Корделия. Нам с вами не нужно, чтобы все было очевидно бросающимся в глаза, не так ли?
— Что вы имеете в виду?
— Жизнь, — сказал он. — Вы не будете судить меня по тому, что вам скажут другие, верно?
— Не мне судить.
— Возможно, я плохо сформулировал. Вы не станете оценивать мой характер по сплетням, которые можете услышать.
— Я лишь повторю, что не мне судить.
— Но вы это делаете… не отдавая себе в этом отчета. Вы слышите что-то о человеке, и если это не опровергается, вы верите этому во вред ему или ей.
— О чем вы говорите?
— Мне известно, что обо мне ходит много скандальных слухов. Я не хочу, чтобы вы всему этому верили. По крайней мере я хочу, чтобы вы понимали, как это произошло.
— Почему это должно меня касаться?
— Потому что после сегодняшнего вечера вы будете моим другом, не так ли?
— Дружбу не надевают как шляпу или пальто. Она развивается… растет… Это нечто, что нужно доказать.
