– Да, это в моих силах. Тем более, я купил недавно небольшой домик с участком рядом с интересующим нас городом. Пока все пустует. Дом я намерен основательно перестраивать. Но пока он к услугам этого вашего протеже, если ему надо будет появиться там.
– Это разумно, разумно. Пожалуй, ваша помощь ему этим не должна ограничиваться. Вы меня понимаете?
– Да. В целом.
– Хорошо. И коль скоро так все складывается, ведите себя как можно естественнее.
– Разумеется.
Отнюдь не разумеется, – подумал епископ, кладя трубку. – Интеллигентный болтун и пустой болван. Дождешься естественности от этих умников. Тоже мне великий аналитик. Вещает как большое открытие очевиднейшее соображение. Хорошо хоть, что узнал одну конкретную вещь. Разговоры о библиотеке стихли. И тем более, никто не связывает ее поиски с недавней стрельбой и погонями.
А Муртазову действительно лучше жить у Маляева в домике. Гостиницы в городе маленькие. Все люди там слишком заметны. И в конце концов именно Маляев дал первые наводки на этого Половцева. Так что он может быть полезным и на этот раз.
И все-таки, основная надежда на Муртазова.
Если бы епископ не был так пристрастен, он бы признался себе, что в деле раскрытия Половцева Маляев сыграл роль не меньшую, чем Ступаков. Но православные государственники всегда предпочитают спецназовцев интеллигентам.
Так повелось со времен полицейского унтера Савла, который потом стал их апостолом Павлом.
Глава 2. Большой брат не смотрит на тебя
Очередная встреча Уильяма с Угловым произошла, как сказал себе Углов «по графику». Однако, Уильям был недоволен.
– Николай, мы не встречались довольно долго, и я уже хотел выставить сигнальную метку с просьбой о срочной встрече.
– А что, у тебя были экстренные сообщения?
– Не у меня, а у тебя должна была быть информация для меня.
– Не путаешь, Уильям? – спросил Углов.
– Николай, мы, кажется, уже обсудили с тобой все. Меня все меньше интересуют наши прежние отношения…
– А меня они продолжают интересовать.
– Хорошо, – сухо сказал Уильям, – значит все, что мы говорили о Белом Интернационале, забываем?
– Нет.
– Тогда настоятельно прошу тебя, оставь эти психологические этюды. Меня очень интересует дело об убитом на пороге отделения ФСБ, который своей кровью нарисовал Сварогов квадрат. И ты обещал мне в этом помочь.
– Я помог. ФСБ официально подключилось к работе по этому делу. А МВД в связи с этим от расследования фактически самоустранилось.
– И?
– Уильям, в наших отношениях наступает самый решительный момент. Если я расскажу тебе подробности этого дела, а оно строго секретное, я выдам государственную тайну. И тогда я становлюсь твоим агентом. Таким образом, я становлюсь двойником. А это не шутки.
– Значит, раньше, интересуясь Свароговым квадратом, ты шутил? И шутя, пообещал помогать Белому Интернационалу.
– Я не хотел этого сказать.
– Но сказал.
Они помолчали.
Углову было ясно, что Уильям, не получив интересующей его информации, прекратит с ним отношения. Что дальше? Шантажировать его и добиваться продолжения работы. Но он может просто уехать в Штаты. И не с нашими нынешними возможностями принудить его к сотрудничеству там. Тем более, что он инициативник, а не пойманный на компромате.
А потом, что может этот Белый Интернационал? Может это такая организация, которая поможет Уильяму выпутаться из затруднений в случае шантажа с нашей стороны. Тем более на его территории.
Молчание затягивалось.
– Николай, последние данные по нашим прошлым делам тебя тоже уже не интересуют?
Углова резануло слово «последние».
Тем не менее, он улыбнулся и как можно сердечнее сказал.
– Нет, что ты.
– Тогда изволь.
И Уильям передал Углову очередную информацию из посольства.
Он больше ни о чем не спрашивал и с деланной сердечностью начал прощаться.
– Уильям, – почти отчаянно воскликнул Углов, – погоди.
– Да? – Уильям смотрел на него вежливо, доброжелательно и… отстраненно-холодно. Сейчас перед Угловым стоял типично западный человек, безо всякого налета «русскости», которая все больше проявлялась в нем в последние годы жизни в России.
– Уильям, дело закрыто. Убийца фактически найден, но он сам убит в бандитских разборках. Поэтому расследование прекращено. Результаты, разумеется, засекречены. И главное, судя по всему, в России есть организация, использующая этот символ. К ней и принадлежал убитый.
– О последнем можно было догадаться и так.
– И все же, большего я тебе не скажу.
– А я и не прошу, Ник. – Уильям впервые назвал так Углова. – Ну, что, до свидания?
– До свидания.
На следующей неделе Уильям был отозван в Штаты. Все выглядело вполне естественно. Ибо он и так неоправданно долго задерживался в России. И мог быть отозван в Штаты со дня на день, по причинам, от него не зависящим.
Однако попытки установить связь с Угловым он перед отъездом не предпринял.
Ввиду сложившихся обстоятельств руководство приняло решение работу с этим источником прекратить.
Полковник долго размышлял, продолжать ли ему все же интересоваться этой тайной организацией, имеющей символом Сварогов квадрат. Но потом решил, что это будет себе дороже.
Да, он был согласен со всем тем, о чем говорил с Уильямом раньше. Но что мог сделать лично он для спасения мира, белой расы и собственного народа? Он без поддержки с тыла, он один, не являясь в данном случае представителем хоть и хиреющей, но все же государственной, службы?
Ну, не может он без Большого брата. Не может.
А с другой стороны, он понимал, что его фактический отказ помогать Белому Интернационалу способствовал потере ценного агента. Об этом не знало начальство, но Углов был опытным офицером спецслужб и не верил в такие совпадения. Сегодня он отказывает Уильяму, а через неделю тот внезапно уезжает.
Однако, кто бы одобрил его согласие сотрудничать с Белым Интернационалом? Да обоснованиями подобного шага задолбали бы. Он бы руки себе отбил, печатая тома объяснений, справок, обоснований, согласований. И зачем ему вообще эта лишняя интрига?
Черт с ними, со всеми, – зло подумал он. – Не мой это вопрос. Права народная мудрость «На службу не напрашивайся». Тем более, что до пенсии не так уж далеко.
Эх, ма, он ведь хоть и полковник, но человек, в сущности, маленький.
Да у вас прямо-таки страна маленьких людей, – произнес некий внутренний собеседник. – Какого черта тогда, вы, карлики недоделанные, все время пыжитесь занять в мире место, вам не положенное «по росту»?
При всей обоснованности своего скепсиса этот внутренний собеседник Углова был все же не прав. Отнюдь не все в России были или, по крайней мере, хотели быть людьми маленькими.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
