доходя до летательного аппарата, я достал трубу и еще раз огляделся – ничего не изменилось, все чисто. Засунув торопливо инструмент обратно в тубус, я вскинулся, чтобы забросить его за плечо и остолбенел. Впрочем, как и мой визави. Из-за угла пирамиды выскочил мне навстречу человек и теперь замер, вытаращив глаза. Высокий, черные волосы, скуластое бледное лицо, широко открытые от удивления глаза и, главное, темная, торчащая лопатой борода – мун. Мужчина был одет в темные штаны, зачем-то перевязанные в районе колен и над лодыжками, длинную темную же рубаху, подпоясанную широким кожаным поясом, и на шее у него болтался самый настоящий шарф. За спиной виднелся большой мешок, в руке незнакомец держал два тонких дротика. Мы оба застыли, разглядывая друг друга. «Интересно, – подумал я, – зачем ему тут дротики? Охотиться в лесах не на кого, разве что на сборщиков орешка. Однако ближайшая бригада отсюда в нескольких сотнях километров. Зачем же ему дротики? Или я чего-то не знаю?»
Мужик шевельнулся, сгибая в локте руку с дротиками так, что они поднялись вертикально, и промычал:
– Муниухе?
Я в ответ развел руки, мол, не понимаю, и, в свою очередь произнес так же неуверенно на Мау:
– Здравствуйте.
Тот пожевал свою бороду и выдал с сильнейшим акцентом:
– Да. Здравствуй. Я – мун. Ты? – и он ткнул рукой с дротиками в мою сторону.
Я чуть не рассмеялся – еще один родственник, блин!
– Я – Мау. Меня зовут Илья. Как тебя зовут? – выдал я, чувствуя себя новичком на уроке иностранного языка.
Тут глаза моего собеседника дернулись за спину, я резко обернулся и обнаружил вторую копию мужика, которая уже занесла свой дротик, очевидно, собираясь метнуть его мне в спину. Отшатнувшись, я уперся ногой в высокую ступеньку пирамиды и сел на нее, попятившись, одновременно поднимая шокер, который все это время держал опущенным в правой руке, нажимая на спусковой крючок, раскручивающий привод. Я понимал, что мне конец. Бестолковый инопланетянин, усевшийся на заднице между двумя решительными аборигенами – то еще зрелище. Кроме всего прочего, оба мужика стояли от меня метрах в пяти-шести, и при всем желании я не мог причинить им никакого вреда с моим оружием, которое тут же выдало шипящий ослепительный разряд почти от «дульного среза» аж на три метра. Мужик за спиной нелепо взмахнул рукой с дротиком, который собирался метать, пискнул смешным детским голосом что-то непонятное и метнулся за дальний край пирамиды. Я сжался, ожидая удара со стороны моего собеседника, пытаясь извернуться из глупого положения и понимая, что не успеваю. Мой бок уже ощущал, как острая сталь ломает мои ребра, пробивает легкие и сердце. Ничего не произошло – мужик исчез. Растворился, как будто его и не было.
Почувствовав себя живым, я, в свою очередь, рванул прочь от пирамиды к самолету, спокойно стоявшему все это время в стороне. В воздухе я чувствовал себя в безопасности. Кроме того, я мог спрятаться за корпусом машины, и нападающим пришлось бы сблизиться со мной, а значит, невольно попасть в зону поражения моего оружия. Прежде чем нырять в самолет, я осмотрелся, но никого не было видно – все те же облака над головой, далекий лес внизу за спиной, казалось, устремленные в небо колонны монументов и мокрая пирамида напротив. Далеко справа и слева мир перегораживала стена из оснований горного хребта. Ветер задувал мне в затылок и охлаждал разгоряченную голову. Немного успокоившись, я осмотрел себя и снаряжение, проверил, не забыл ли чего, и только после этого полез в самолет.
Вы не представляете, как, оказывается, быстро могут перемещаться люди. Парочку мун я обнаружил мелькающей в каменной россыпи уже у самого входа в долину. У меня сохранялась надежда пообщаться с назваными родственниками, поэтому, опустившись, я попытался следовать за ними. Не тут-то было! Едва обнаружив бесшумный летательный аппарат, те разделились и рванули в разные стороны, стараясь прятаться за камнями. И это им прекрасно удавалось. Несколько раз облетев по кругу груды камней, куда они юркнули, прячась, я понял, что никто не горит желанием общаться со мной, и развернул машину в горный проход. По крайней мере, кое-какие результаты у меня уже были. Во-первых, мун – реальны. Во-вторых, я обследовал уже второй монумент и определил, что они не вполне идентичны. В-третьих, я обнаружил, что горы в этом месте проходимы, насколько я мог судить. Теперь я собирался следовать по широкому проходу так далеко, как только это будет возможным.
Не так далеко, как мне мечталось. Долина, если ее можно было так назвать, все время повышалась, зажимая меня в узкую щель под облаками, затем внезапно стал сгущаться туман, и я понял, что надо возвращаться. Надо было испытать последнюю возможность – проверить, как высоко я смогу забраться, и выяснить, удастся ли при этом подняться выше уровня сплошной облачности. Проводить такие эксперименты в горах – самоубийство. Подняться я, конечно, поднимусь, но вот куда я потом опущусь?
Всю дорогу назад я высматривал мун, но те или двигались где-то в стороне, или очень хорошо прятались, и я никого не обнаружил. Выбравшись из гор, я отлетел подальше за край леса – ветер вверху легко мог сместить меня к востоку, и тогда, опускаясь обратно, я рисковал неожиданно повстречаться со скалой, прячущейся в толще облаков. Очень быстро я поднялся к нижней кромке, осмотрелся, постарался определить на глаз скорость, с которой меня сносило обратно к горам, выровнял машину и двинул вперед рычаг вертикальной тяги.
Ожидаемо пространство вокруг заволокло бело-серой мутью. Я сидел на пилотском кресле, таращась на экран земного планшета, который, по счастью, был оборудован альтиметром. Перед подъемом я запустил приложение «компас» и откалибровал высоту – теперь я мог видеть высоту над уровнем леса в предгорьях. Тысяча метров, полторы тысячи – уши немного заложило, я сглотнул, сбрасывая разность давлений. Две тысячи – за окном движущаяся, живая белесая муть. Мне показалось, что она стала немного светлее. Ощутимо похолодало – три тысячи. Я, перегнувшись через сиденье, схватил одеяло, валявшееся сзади, сглотнул и закутался в него – три с половиной тысячи. Вряд ли модель стандартной земной атмосферы, заложенная в программку планшета, соответствовала здешней – другая планета, другой, более низкий, уровень тяготения, неизвестный мне газовый состав. Наконец-то! На высоте по альтиметру в три тысячи восемьсот метров я вырвался из толстого и плотного слоя облаков. Какая это была высота на самом деле, я судить не мог – у меня не было средств для ее измерения.
Я
