Удар рукоятью в очередной раз сломал моему спутнику нос и Раздорина, или как его там по-настоящему, просто-таки вынесло из экипажа. Крики, шум, гам! Ржание лошадей... Я не стал дожидаться, пока товарищи моего похитителя нашпигуют салон экипажа свинцом и рыбкой нырнул следом за псевдоколлегой, вон из экстренно тормозящей кареты. Перекат и вновь боек вхолостую щелкает по капсюлю. Да что это такое, а?! Раздорин поднимается метрах в десяти от меня и зло щерится. В отличие от моего "Барринса", его барабанник осечек не дает и я ныряю вперед и в сторону, уходя с линии огня. А в следующий миг мне в затылок прилетает что-то тяжелое и сознание уплывает. Падая, успеваю лишь заметить идущего ко мне возницу нашего экипажа, сжимающего в руке какую-то длинную веревку. Темнота.
Глава 4. Ничто так не напрягает, как последствия расслабления.
Довольно мягкое сиденье подо мной основательно тряхнуло и я поморщился от пронзившей виски боли. Что за манера у здешних похитителей - лупить своих жертв по голове?! Да и ребра подозрительно ноют... Ох, ладно. Сейчас, кажется, совсем не время для подсчета ран. Судя по всему, меня запихнули в тот же экипаж, в котором мы и выехали из Брега. Почему я не уверен в этом на сто процентов? Потому что, у меня на глазах повязка, а руки скованы примитивными наручниками за спиной, так что судить об окружающей обстановке я могу исключительно на слух. А он уверяет, что в экипаже кроме меня никого нет.
Я аккуратно и очень осторожно разомкнул спасшую меня сегодня "хрустальную сферу" и распустил вокруг щупы. Пусто, как я и предполагал, в экипаже больше никого нет. Попытался вывести свое внимание за пределы экипажа, но не вышло. Какой-то ментальный конструкт, наложенный на карету, преградил мне путь, и обойти его я не смог. Ни ментально, ни физически. Хм. Теперь понятно, почему здесь нет конвоира. В таких условиях в нем просто нет надобности. Ладно... Начнем с малого. Первым делом, попробую освободиться от пут, а там уж буду думать, как выбраться из всей этой истории вообще и телеги в частности.
Не успел. Наш экипаж прогрохотал по чему-то вроде моста и, резко свернув, вкатился на ровную дорожку. Скорее всего, песчаную, поскольку трясти стало значительно меньше, да и звук издаваемый экипажем изменился. Вместо стука ободьев по ухабам, теперь из-под кареты доносился лишь тихий шорох песка... или очень мелкой гальки. А вот кареты с полицейскими не слышно, совсем.
Экипаж замер на месте и я поспешил вновь заблокироваться, успев напоследок ощутить как спадает защитный ментальный конструкт со стен кареты. Дверь распахнулась и меня в четыре руки выволокли наружу. Повязку с глаз никто снимать не стал, как был, так и потащили куда-то. Подхваченный под руки, я успел пересчитать ногами с десяток ступеней, по которым меня спустили в какое-то подобие подвала или погреба, и довольно неаккуратно бросили на пол, так что отбитые ребра напомнили о себе с новой силой. Нет, скорее всё же, погреб... по крайней мере, запах квашенной капусты чувствовался весьма отчетливо. И всё это без слов. Хм. Ой, не нравится мне всё это. Совсем не нравится!
Не могу сказать точно, сколько времени я провел в этом погребе, сидя на каменном и весьма холодном полу, но когда мои конвоиры вытащили меня наверх, уже наступил вечер. Почему я в этом так уверен? Прохлада, совершенно вечерняя, да и запахи окружившие меня не могли обмануть. Точно, вечер. Эх, там Лада, наверное, уже с ума сходит, а я здесь торчу. Вот ведь...
Меня затащили в какой-то дом, шаги конвоиров отдавались эхом от явно высоких потолков. Скрипнули двери, и один из моих провожатых рывком усадил меня на стул.
- Снимите с него повязку. - Знакомый голос. Свет больно резанул по глазам. Неужели сейчас я увижу заказчика этого шоу? Проморгавшись, фокусирую взгляд на двух судариках расположившихся за столом. Ну, первый - Раздорин, фальшивый дознаватель с распухшим носом-сливой, а второй... не знаю. Первый раз вижу этого толстяка. Нет, он не похож на гору сала, скорее эдакий колобок, немолодой уже человек с брылями, обширными залысинами, тремя подбородками и маленькими свиными глазками... хм, возможно, я необъективен, но у меня есть на то все основания, честное слово.
- И еще раз здравствуйте, Виталий Родионович. - Право, акулья улыбочка вкупе с потерявшим всякую форму, разбитым носом, выглядит довольно мило.
- Не могу пожелать вам того же. - Отражаю ухмылку моего собеседника и тут же огребаю по шее от стоящего за моей спиной конвойного. Неприятно.
- Умерьте свой пыл, господин Старицкий. - Скривился Раздорин. Ого! Как полыхнул в его сторону взглядом толстяк. Интересно. А псевдодознаватель не заметил. - Как вы понимаете, здесь вы находитесь в нашей власти. И только от вас зависит, как будут развиваться наши отношения.
- Увольте, я не по этой части, неуважаемый. - Хех. Долго же до них доходит. Несколько секунд оба моих собеседника сверлят меня непонимающими взглядами. Во, дошло! Ох. Опять прилетело по шее от конвоира.
- Что ж. Я так понимаю, сотрудничать вы не желаете. - Пряча ярость за деланным вздохом, констатирует Раздорин и, переглянувшись с толстяком, разводит руками. - Тогда, нам не остается ничего иного, кроме как провести глубокий ментальный допрос.
Стоило псевдодознавателю кивнуть, как конвоир вздернул мою голову, а еще один, подскочив откуда-то сбоку, подсунул мне под подбородок своеобразную подставку. Кожаные ремни захлестнули шею и темя, намертво зафиксировав положение головы. Что называется, ни вздохнуть, ни... Скоростные дядьки. И явно вытворяют этот фокус не в первый раз.
Раздорин подал знак и передо мной поставили еще один стул, на который он и уселся, так что наши глаза оказались на одном уровне. Псевдодознаватель коснулся пальцами моих висков, и я понял, что не в силах не то что моргнуть, но даже просто отвести взгляд. Классный фокус.
А дальше начался собственно допрос, но почти тут же и застопорился. Нет, я честно ответил, как меня зовут и откуда я приехал в Хольмград, но вот когда Раздорин задал вопрос о том, где я жил до приезда в Киево городище, а я не менее честно ответил, что именно там и появился на свет, псевдодознаватель резко откинулся на спинку стула и, потерев ладонью лоб, развел руками.
- Это бесполезно, Роман Георгиевич... я вообще его не чувствую. Может, медикаменты?
- С удовольствием вас расстрою... - Хмыкнул я, мысленно отметив, как дернулся "колобок", когда Раздорин назвал его по имени-отчеству. - Пилюли-говоруны на меня давно уже не действуют. Спасибо Особой канцелярии.
- Тогда, остаются только пытки... - Вздохнул Раздорин, улыбаясь мне своей фирменной "акульей" улыбочкой. Убью гадину.
- Только не здесь! - "Колобок" чуть под потолок не взвился, услышав предложение псевдодознавателя.
- Хорошо-хорошо. - Раздорин скривился и кивнул моему конвоиру. - Грошик, мухой к нам. Пусть там подготовят всё для встречи. Баркас, останешься с Романом Георгиевичем, дождешься остальных, как вернутся с моря, отправишь следом. А я доставлю нашего гостя.
- Мгм... атаман, так может я с вами, а? - Просительным басом протянул тот, которого обозвали Баркасом. - А то ведь, неровен час, сбежит паскуда! Уж дюже шустрый. Ежли б Грошик его грузилом не приголубил, поди и посейчас по холмам бегунка этого искали.
Раздорин невольно поморщился, словно невзначай коснувшись своего опухшего шнобеля, но тут же справился с собой.
- Из-под печати инквизиции в свое время даже Молох уйти не смог. Да и я в этот раз начеку буду. Нет, оставим так. Забирайте его. - После недолгого размышления, проговорил мой псевдоколлега.
Мою многострадальную голову, наконец, освободили от ремней, но не успел я насладиться этой "свободой", как на мои только-только отошедшие от "паралича" глаза, снова накинули повязку и, не дожидаясь пока я поднимусь со стула, в четыре руки поволокли из дома. Вот это я и называю навязчивым сервисом.
- И... Баркас, болтай поменьше, не люблю суесловов. - Эта фраза Раздорина, сказанная спокойным, но от этого не менее угрожающим тоном, настигла нас как раз на пороге комнаты. Как я это понял, учитывая завязанные глаза? Просто. Баркас, тащивший меня, услышав слова атамана, чуть не грохнулся, запнувшись о тот самый порог. Да и Грошик дернулся х а р а к т е р н о. Я же, в результате, чуть паркет носом не пропахал. Боятся тати своего вожака, ох боятся...
На этот раз, меня не стали запихивать в погреб, а бросили всё в тот же экипаж. Я услышал, как щелкнул за спиной замок и, сняв блокировку, убедился в том, что мои тюремщики не забыли включить ограждающий конструкт. С-собаки. Печать инквизиции, надо же... Хм. А я ведь про нее читал. Точно читал... но вот где?
За стенками кареты было тихо. В следующие полчаса, единственный звук, который разбавил вязкую тишину, окружившую меня, был топот копыт выезжающей со двора лошади, очевидно, Грошик отправился исполнять наказ Раздорина, и снова всё стихло. А я пытался вспомнить, где и что именно читал об упомянутой псевдодознавателем печати инквизиции. И ведь вспомнил же! Записки Хейрдалла, вот где мне встречалось описание этой печати.
