кровати и поспешила одеться. Привела в порядок волосы и даже выпила травяной чай, который Грета упорно совала в руки.
- Иди, отдыхай, - наконец сказала я девочке, видя, что та усиленно зевает. – Увидимся завтра.
Грета не стала спорить и умчалась прочь, а я посмотрела в темноту окна.
После молитвы в душе наступило звенящее затишье. Боль и отвращение словно стихли, осталось лишь недоумение и ожидание какого-то... чуда?
Кроме как на чудо, мне больше надеяться было не на что…
Не знаю, сколько я так просидела, но, когда дверь в комнату стремительно открылась, я даже не удивилась. Словно чувствовала, что именно так всё должно было произойти.
Это был Юлиан.
Я посмотрела на него спокойно, по-небесному спокойно. Моя совесть перед ним чиста, а сердце принадлежало Богу. Он мой и Защитник, и Судья…
Герцог выглядел мрачным и решительным. Его тяжелый взгляд остановился на моем лице, и, если бы не благодать покоя после молитвы, я могла бы испугаться его.
Но не испугалась.
На несколько мгновений воцарилась гнетущая тишина. Никто из нас не отводил взгляда и не говорил ни слова. Это было похоже на битву: битву душ, умов, внутренней составляющей каждого из нас.
И вдруг Юлиан заговорил:
- Обряд бракосочетания состоится сегодня, - голос Его Светлости звучал глухо и безлико, словно внутри него поселилась смертельная опустошенность. – СЕЙЧАС!
В любое другое время на меня накатил бы ужас. Возможно, я стала бы спорить и бунтовать. Но не в этот миг. Я давно приготовилась к чему угодно. Я просто надеялась, что небо вступится за меня…
Поэтому ответ мой прозвучал спокойно и даже равнодушно:
- Как скажете…
И пошла к Юлиану навстречу…
***
Если бы могла убежать, я бы непременно сделала это. Побежала бы нагая и босая в неизвестность и пустоту, но… такого шанса у меня не было.
Однако и отчаяния я больше не чувствовала. Все мои попытки освободиться от навязанной судьбы провалились. Я, как Лоза, вилась то в одну сторону, то в другую, чтобы уйти с этой дороги, но… это не помогло. Если бы после безобразной сцены с Маркусом Юлиан выгнал меня, я бы обрадовалась. Если бы устроил скандал, я бы снова попыталась убедить его в том, что наш брак невозможен.
Но он ничего не говорил. Он, как безумец, вёл меня сейчас к какому-то домашнему алтарю, чтобы совершить около него совершенно нелепый обряд, который никому не был нужен.
Не злился, не бушевал и не обвинял. Его словно подменили, оставив вместо вспыльчивого мужчины этого каменного и сурового человека, собравшегося жениться не на той девушке.
Может, Маркус во всём сознался, и я реабилитирована? Почему же тогда герцог так спешит жениться на мне???
Вскоре всполошился весь дом.
Огромный зал на верхнем этаже – холодный и неприветливый - встретил нас гомоном недоуменных голосов. Слуги были сонными, немного помятыми. Впрочем, я тоже была одета по-домашнему, а рубашка Юлиана вообще выглядела мокрой, как и волосы, которые начали совершенно неуместно виться мелкими кольцами.
Может, я сплю?
Посреди помещения – сонный и наспех наряженный – стоял священнослужитель, который тоже никак не мог взять в толк, что вообще происходит и почему его вызвали на несколько дней раньше установленного срока.
Мне казалось, что я просто сплю. Особенно оттого, что Юлиан даже не попытался обвинить меня хоть одним словом.
Когда мы подошли к алтарю, который представлял собой наспех собранный деревянный помост, украшенный цветами и Писанием с золоченными страницами, я затаила дыхание.
Может, просто сказать «нет»? Я же имею полное право отказаться!
Эта мысль настолько обнадежила, что я даже улыбнулась. Слуги, наверное, решили, что я счастлива стоять здесь и сейчас рядом с этим угрюмым и непредсказуемым человеком, но я радовалась совершенно иному.
Я просто откажусь. Пред лицом всех…
Правда, воспоминание о Нисси заставило меня поникнуть. А вдруг мать исполнит свою грозу?
Тогда я скажу, что не готова, что мне надо время или что-то подобное. Это не отказ. Я просто отложу…
Мне хотелось сделать хоть что-то, а не стоять истуканом. Бог поможет мне, и я справлюсь! Я гибкая лоза, которая найдет выход и, если надо, пробьет камень…
Из толпы показалась Ариадна. Я не сразу заметила эту затянутую в темное платье фигуру, но ее глаза сверкали такой неприкрытой ненавистью, что в итоге я аж засмотрелась. И снова усмехнулась. Похоже, я сегодня в ударе. Она же наверняка подумала, что я сияю в своем самодовольстве! Ха-ха!
Потом появился и Маркус – бледный, напряженный. Смотреть на этого коварного обманщика было неприятно. И хотя не он опоил меня, как оказалось, но намерения его были просто тошнотворны.
Отвернулась, чтобы не видеть его, и в этот момент священнослужитель начал зачитывать стандартные брачные обязанности молодоженов.
Я не вслушивалась, мне было всё равно. Просто ждала, когда он обратится ко мне и скажет: «Готова ли ты, Сюзанна, взять в мужья Юлиана...» Я бы ответила тогда:
- Не готова. Пока… Мне нужно немного времени.
Однако вдруг голос подал Юлиан.
- Опустим эту часть, - произнёс он холодно, обращаясь к священнику. – Достаточно! Просто произнесите, что объявляете нас супругами. Этого хватит…
Слуги ахнули, я заледенела, а служитель растерялся.
- Но сир… это неправильно! Ваши обоюдные клятвы должны быть обязательно озвучены, - начал он, но герцог раздраженно прервал:
- Я знаю законы, поэтому утверждаю: клятвы ни к чему. Для законности нашего союза достаточно просто объявить нас супругами. Остальное – детали. Я приказываю сократить церемонию и закончить ее немедленно!!!
Священник вздрогнул и торопливо произнес:
- Объявляю вас мужем и женой вот имя Отца Небесного! Союз сей да не разрушит никто ни на небе, ни на земле. Совершилось!
Опустил Писание и посмотрел нас с видом человека, поставившего точку в невыносимо тяжелой работе.
Я же шокировано хватала ртом воздух, вдруг осознав, что права голоса мне просто не дали! Но как? Разве такое возможно? Я же была уверена, что смогу отложить этот брак и выиграть себе еще немного времени!!!
Но герцог обыграл меня.
Посмотрела в его лицо с ужасом.
Неужели он отныне... мой законный супруг???
Глава 27. Драконья любовь...
Обряд закончился столь же стремительно, как и начался. Юлиан жестом приказал всем расходиться по своим комнатам. Большинство разбрелись довольно охотно. Дольше всех остались уже знакомые лица – Грета, Ариадна и Маркус. Девчонка смотрела на меня со смесью радости и тревоги, не понимая всей
