генерал-майором, командиром Нарвского пехотного полка.
В 1811 году придворный врач Роджерсон сообщает Семену Романовичу Воронцову, что захват земель Ольденбурга вызвал активный протест в России, который выразился в отзыве со службы князя Куракина. После отсутствия на протяжении трех лет возможности писать правду Роджерсону наконец представилась оказия передать письмо. В нем он говорил о знаках сближения, которые скоро должны увидеть «все добрые русские и добрые англичане». «Умные люди в Совете на собственном опыте почувствовали всю важность <…> класса английских предпринимателей, которые в течение ряда лет произвели изменения в этих двух нациях. К всеобщей выгоде при ничтожных убытках. Все уважаемые люди этого класса будут ожидать новых регламентов и использовать их со своим опытом, своими кредитами и капиталами, и мы увидим людей другого сорта, которые придут им на смену» [13]. Роджерсон также в подробностях сообщает Семену Романовичу, что происходит в жизни и служебных делах с «полковником Мишелем» и что лорд Пембрук произвел благоприятное впечатление на императора и императрицу.
Спустя примерно месяц после торжественного марша союзных войск по Парижу граф Ф.В. Ростопчин писал своему старому другу С.Р. Воронцову: «Какое вам счастье, мой почтенный граф, иметь такого сына, как ваш. Он шел по вашим стопам, но ему выпала счастливая доля, которой вы не имели, – сражаться и пролить кровь для блага своего Отечества. Он Русский, он ваш сын, следовательно, он должен иметь геройскую храбрость. Что за прекрасная у него душа! Скромность равна в нем доблести. Лестно знать его своим соотечественником, почетно служить с ним вместе и быть ему признательным» [14].
О.А. Кипренский. Портрет Ф.В. Ростопчина
В 1812 году С.Р. Воронцов стал в Британии свидетелем «горячего восторга, который здесь испытывают к русским. «Наших генералов, офицеров, солдат, знать, буржуа, простой народ, – всех уважали, всеми восхищались, всех превозносили» [15], сообщал он друзьям в Россию. Через два года Александр I, впервые после Петра Великого, посетил Англию, и С.Р. Воронцов стал свидетелем этого великолепного приема.
Император России и король Пруссии отправились в Англию с флотилией под командованием герцога де Кларанса. После восторженного приема в Дувре монархи решили отправиться в Лондон инкогнито. Им это удалось не совсем… В Сент-Джеймском дворце лорд-мэр обратился с хвалебной речью к «монарху, великому не столь своим высоким положением, сколько свойствами сердца, заключающего в себе все, что только есть благородного, щедрого, доброго и справедливого…». Ответную речь император произнес по-английски, что было встречено общественностью весьма одобрительно. Он живо интересовался работой обеих палат парламента и попросил представить ему основных политических деятелей Великобритании.
Александр I очаровал простых англичан. Княгиня Ливен писала: «Я не преувеличиваю, говоря, что в парке и на улице, где находился отведенный царю особняк, всегда собиралось не менее 10 тысяч народа. В некоторые часы движение полностью прекращалось: все хотели shake hand (поздороваться за руку) с ним; он делал это с добродушным удовольствием и тем очаровывал mob (толпу). У царя лицо, при взгляде на которое на сердце становится теплее и радостнее, – открытый лоб, ясные глаза, очаровательная улыбка, выражение доброты, мягкости, благородного расположения ко всему и подлинно ангельской чистоты… Он высокого роста и осанку имеет очень благородную. Его манеры небезупречны; видно, особенно когда он находится в светском салоне, что в них больше от элегантности молодого человека, чем от величия Императора…» [16].
В августе 1815 года на полях Шампани, недалеко от местечка Вертю (120 километров от Парижа), при участии Александра I состоялись маневры русской армии (более 150 тысяч человек), которые стали демонстрацией ее воинского блеска. На них прибыли император Франц I Австрийский, король Пруссии Фридрих-Вильгельм, князь Шварценберг, английский фельдмаршал герцог Артур Веллингтон, бельгийский принц Леопольд Кобурский (впоследствии король), множество сановников и военачальников. Число зрителей простиралось от 8 до 10 тысяч.
Тейлор. Портрет А. Веллингтона
29 августа после церемониального марша и военных маневров очевидцы описываемых событий разъезжались с немалым удивлением от увиденного. Так, «знаменитый воин лорд Веллингтон, облокотившись на перила ограды, оставался недвижным несколько минут. Государь, заметив его задумчивость, тронул его за руки и вместе с ним отправился в Вертю» [17]. Тогда герцогу более всего понравилась русская артиллерия. Граф Михаил Семенович Воронцов участвовал в смотре, командуя 12-й пехотной дивизией в составе 5-го корпуса. В том же году он был назначен командующим русским оккупационным корпусом во Франции. Одной из причин такого его назначения было, очевидно, то, что у него сложились хорошие отношения с главнокомандующим союзных войск Веллингтоном. Крайне скупой на похвалу, герцог редко одобрительно отзывался о подчиненных, поэтому особую значимость приобретает мнение «железного герцога» о М.С. Воронцове. Как писал Н.И. Лорер в своих записках: «Веллингтон о нем справедливо отнесся, назвав звездою России» [18]. Позже, в 1819 году, герцог А. Веллингтон будет посаженым отцом на свадьбе М.С. Воронцова и Е.К. Браницкой.
Встреча тридцатисемилетнего Михаила Семеновича и двадцатисемилетней Елизаветы Ксаверьевны произошла в Париже. Друзья давно пытались женить графа. В 1813 году Лонгинов писал о Воронцове, что «никто лучше его не может быть отличным отцом семейства, дать счастье своей жене, произвести для родины лучших детей и потомков одной из прославленнейших фамилий» [19]. А сам он в 1815 году писал: «Сердце мое совершенно свободно, и я желал бы только, чтобы это могло устроиться с первого раза, поскольку время не молодит: не будучи старым, я начинаю седеть. Это произошло из-за жизни, которую я вел, но, тем не менее, это может не понравиться барышням, и они не захотят, может быть, иметь со мной дело» [20]. В 1819 году перед отъездом из Парижа в Лондон Воронцов отправил письмо графине A.B. Браницкой, в котором спрашивал ее, не согласится ли графиня назвать его своим зятем. Александра Васильевна ответила положительно. В национальном музее Стокгольма находится портрет невесты графа Воронцова работы Мари Виктуар Жокото, выполненный для графа Семена Романовича по его просьбе.
Женитьба состоялась в Париже 20 апреля 1819 года. Граф С.Р. Воронцов находился в это время в столице Франции. Посаженым отцом невесты на свадьбе был герцог А. Веллингтон. Петербург с одобрением воспринял выбор Михаила Семеновича. Елизавету Ксаверьевну искренне полюбили в семье Воронцовых, а для Семена Романовича она стала второй дочерью.
В сентябре граф и графиня Воронцовы отправились на родину. Елизавета Ксаверьевна станет подлинным другом и помощником своего мужа. Ее благотворительная деятельность останется в памяти многих людей. Молодой семье придется перенести удары судьбы, самые тяжелые из которых – смерть детей и близких. Но
