– Господи, не думал, что он такой большой, – воскликнул Хардеген. – Надо отдать ему наши последние две торпеды. Шеф, когда вы поправите этот дизель?
– Не могу сказать, господин командир, – ответил механик.
«U-123» заковыляла дальше на одном дизеле. Везение не оставляло лодку: внезапно в темноте выросли надстройки. Командиру только пришлось немного развернуться и произвести торпедный выстрел. Торпеда попала по центру, и судно развалилось надвое, затонув на десятиметровой глубине. Нос и корма торчали из воды, мачты склонились одна к другой. Из сигнала бедствия, поданного судном, узнали его название и то, что это пятитысячник.
– Передайте командиру, – сказал радист, который вел статистику побед, – что «U-123» набрала теперь более двухсот тысяч тонн.
«Сто тысяч, – под моей командой», – подумал Хардеген, вглядываясь в темноту в поисках танкера «Мелэй». Наконец он увидел танкер, но и танкер заметил его и отвернул к берегу, но там глубина быстро уменьшалась, и танкеру пришлось изменить курс. Как только он это сделал, Хардеген выстрелил и попал точно в машинное отделение. Танкер быстро затонул.[78]
Внутри лодки услышали долгожданный приказ:
– Право на борт, курс домой!
* * *
Оперативная зона вдоль берегов Соединенных Штатов была вскоре расширена. Операция «Paukenschlag» проводилась в акватории от залива Святого Лаврентия до мыса Хаттерас, а следующая группа больших лодок распространила свои действия до Тринидада и Арубы, средним же лодкам была предоставлена свобода действия в самом заливе Святого Лаврентия. В штабе поняли, что эти средние лодки имеют больший радиус действия, чем считалось раньше. При том, как они использовались до этого, они не могли продемонстрировать, насколько экономичными являются на больших переходах. К началу марта 1942 года эти сравнительно небольшие лодки действовали под Нью-Йорком, а через две недели – за мысом Хаттерас.
Пока не было никаких свидетельств, что Соединенные Штаты перешли на условия военного времени. После двух месяцев войны их суда плавали без охранения. Капитаны судов останавливались возле торпедированных судов и общались с ними по мегафону. Если по судну попадала торпеда, но оно оставалось на плаву и способным продолжать движение, капитаны никогда не варьировали скорость хода и никогда не делали противолодочные зигзаги, что помешало бы лодкам нанести завершающий удар.
И у них не было никакого представления об обеспечении безопасности. Они болтали о чем угодно на волне 600 метров. Мало того, радиостанции береговой обороны передавали в эфир постоянные информационные программы, сообщая при этом подробности о спасательных работах, о том, какие районы патрулируются самолетами и где будут находиться корабли противолодочной обороны. Подводные лодки настраивались на эту волну еще в середине Атлантике. Эта информация оказывала им огромную помощь в их операциях, с ее помощью они определяли местоположение судов, получали довольно ясную картину движения на море и даже высчитывать соотношение между танкерами и обычными торговыми судами и, соответственно, вероятность выйти на то или иное судно.
В течение нескольких недель американцы полагались в противолодочной обороне на несколько слабо вооруженных патрульных кораблей, командам которых не хватало как уверенности в собственных силах, так и опыта. В результате несколько немецких подводных лодок, застигнутых врасплох на поверхности, сумели уйти, потому что противник быстро прекращал преследование.
Эсминцы, патрулировавшие вдоль судоходных маршрутов, ходили туда и обратно с точностью часового механизма, и на лодках могли по ним проверять часы. Поэтому в американских водах в 1942 году немецкие командиры подводных лодок чувствовали себя смелее, чем у британских берегов в 1939 году. Они даже атаковали суда из орудий в виду берегов. Никогда до или после орудия подводных лодок не играли такой большой роли в их операциях, как в это время.
Хотя в это время в воздухе была куда большая активность, чем на море, особенно под Галифаксом, Нью-Йорком и у мыса Хаттерас, самолеты не досаждали лодкам, потому что экипажам не хватало опыта своих британских коллег, которые делали весьма трудной жизнь подводников в Восточной Атлантике.
Однако успешному ведению этой кампании помешал удар с той стороны, откуда он совершенно не ожидался. Дениц как раз собирался направить в этот район две группы новых лодок, поступивших с баз подготовки в Атлантике, и тут из адмиралтейства поступило сообщение о том, что в опасности Норвегия. Сам фюрер был крайне обеспокоен возможной высадкой Союзников в Норвегии, которую он рассматривал в качестве «решающего района всей войны». Он приказал усилить оборону этого скверного бастиона надводными кораблями и подводными лодками и даже потребовал, чтобы все подводные лодки были сосредоточены в акватории Норвегии – они должны были осуществлять разведывательные в связи с возможностью вражеского вторжения. Чтение разведывательной информации убедило фюрера в том, что противник располагает достаточным количеством судов для высадки десанта, и военно-морское командование согласилось с ним.
Дениц был вне себя от этого приказа, который находился в полном противоречии с его концепцией. Но, к счастью для него, поступление на этот момент первых сообщений об успехах подводников в американских водах привело к тому, что исполнение директивы фюрера от 22 января было отложено. В принципе требование о переводе подводных лодок в норвежские воды продолжало оставаться в силе, и в начале февраля адмиралтейство приказало осуществить следующую диспозицию: восемь лодок должны нести вахту в районе Исландии, Фарерских островов и Шотландии, шесть – в южных водах и по две – у Нарвика или Тромсе, у Тронхейма и Бергена.
Итого требовалось двадцать лодок, так что для Атлантики мало что оставалось. Несмотря на все протесты Деница, ему пришлось подчиниться, но, как он и ожидал, результаты оказались бледными до крайности. Из-за неожиданного снижения числа лодок, поступивших с баз подготовки в конце февраля, ему пришлось перебросить на север с баз в Бискайском заливе шесть лодок, включая лодки «U-701» Дегена, «U-553» Турманна, «U-753» фон Маннштайна и «U-569» Хинша. Это были опытные командиры, которые весьма пригодились бы в американской кампании. А чего они добились на севере? Одно маленькое грузовое судно и три патрульных корабля на всех в районе Сейдисфьорда.
Берлин придерживался позиции, что подводные лодки могут оказать материальную поддержку наземной кампании Германии, только атакуя полярные конвои Союзников, направлявшиеся в Архангельск и Мурманск, и приказал, чтобы четыре лодки, действовавшие на тот момент у Гебридских островов, были переданы на эти цели и поставлены под командование адмирала, отвечающего за операции в северных водах. Дениц ответил, что те лодки непригодны для выполнения такой задачи, и тогда адмиралтейство решило просто подождать, пока с баз подготовки придут новые и соответствующе оборудованные лодки. В конце марта двадцать лодок в северных водах вышли из-под командования Деница.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
