ничейных. Радость жизни разрезвившихся недорослей была так же заразна, как моровое поветрие, и солидные боевые звери поплыли под напором щенячьего восторга. А если счастлив нгурул, то его партнер просто не в состоянии кукситься и грустить. Первая тройка наездников нехотя приобщилась к радостям нгурульего футбола, а потом так разохотилась, что своим азартом взвинчивала всю стаю. Впрочем, разочарованию тоже место нашлось – даже юные нафнуфики были резвее и бойчее, чем матерые звери первой тройки. Но это так, о пользе регулярных тренировок.
Оля в эти страсти не вникала, устроилась в сторонке за большим валуном, иначе затопчут, и дремала, предоставив Пашке и Анию рулить процессом. Правда, не отказала себе в удовольствии понаблюдать, как солидный Икут, зверь лидера первой тройки, наперегонки с Тырей гоняется за палкой. Аний пытался подыгрывать щене магией воздуха, но Икут все же победил, жуткие челюсти сомкнулись медвежьим капканом – хрумк. Полутораметровый, толщиной в руку дрын развалился аки спиченка. Икут победно взрыкнул, а щена понуро опустила бедовую башкенцию и поджала куцый хвост. Но с Тырей так просто не бывает. Сдаваться эта шилопопина просто не умела – взвизгнула так, что от ультразвука Икут осел на задние полусогнутые, а Тырька упавшую половину дубины – цоп и кинулась прочь, зазывно оглядываясь и мотая головой. Догоняй, мол, я с тобой еще не закончила. Этого большого дядю мелкая еще не доводила. Икуту и его наезднику предстояло познать много новых эмоций.
Глава 14 Менталист? А может, золотарь?
Эрик с некоторым усилием взял под контроль эмоции. Оставалось только порадоваться, что Раим настоял и они начали свое дознание с той самой девицы, которая чуть не убила его друга. Конечно, без землянки и тут не обошлось. Наинтуичила она. А Раим и побежал ее просьбу выполнять. Бегом. Впрочем, Эрик себе врать не привык, понимал, что взвинчивал раздражение на Ольгу для того, чтобы хоть пять минут не думать о той бездне проблем, которые вывалила на них юная целительница-каторжанка.
Брая Оусс, чтоб ее шельмы удочерили.
Неудивительно, что парни приняли ее за мальчишку. Нет, девица почти взрослая, но мелкая от природы и сухая, как сублимированная гролятина. Плюс одежда пацанья, плюс чумазая, плюс горячка погони. И хорошо, что такая, потому что на личико девица оказалась очень хороша. Была бы хороша, если бойцовую настороженность из глаз убрать, прикрыть пухлыми щечками острые скулы давно голодающего человека.
В пятнадцать лет полностью проявленный дар целителя, да такой, что самые лучшие целительские артефакты в негодность привел. Бывает же. Плюс к тому дар ходока. Не очень сильный, но достаточный, чтобы создать проблемы. Девица их и создала, как только немного силенок подкопила после истощения резерва в горах. Маги, приписанные к тюрьме, не нашли ничего лучше, чем подавить ее волю, – устали гоняться по всему тюремному комплексу. Конечно, Брая попыталась удрать, конечно, защитная магия тюрьмы ее не выпустила. Дурочка металась по периметру в поисках бреши в охранной сети. Дежурным боевикам пришлось ее банально оглушить. Не только для того, чтобы изловить, они-то ножками бегали, но для того, чтобы не покалечилась идиотка. А чтобы не дергалась, когда очнется, подавители воли нацепили.
Первый вопрос, который задал Эрик, был:
– Кто же тебя воспитывал, девочка?
Правильный по сути вопрос, емкий, включивший в себя бездну подвопросов: как попал ребенок на каторгу; как девочка оказалась среди мужчин; почему оставалась с ними, раз могла уйти; почему юный маг такой силы, тем более потенциальная мать, прозябает, а не обласкана короной. Ну и еще полмиллиона уточняющих моментов.
Раим было затеял с девочкой беседу, но каторжанка его узнала и так испугалась, что подавители воли не справились – сильна паршивка. О диалоге речи уже не шло, даже успокоительное воздействие не особо помогло. Эрику эти деликатности быстро надоели, и он просто влез к девчонке в голову, попутно применив магию обездвиживания. Не перед кем реверансы реверансить: каторжанка она, да еще беглая. Хоть и магесса.
Ошибочка вышла. Каторжанином был ее дед. Беглым.
Хотя нет. Не так.
Ее дед был беглым с Апрола.
С Апрола, чтоб все шельмы разом облысели!
В смысле, сам сбежал. И не один. В материнском мире все еще шла война кланов, и семья Оусс оказалась среди проигравших очередную битву. Да и как было не проиграть, когда профилирующая магия у этого рода была целительской. И частично пространственной. Собственно, их уничтожать-то никто не собирался, в планах триумфаторов было поглощение, только они забыли сказать об этом побежденным.
Дед Браи собрал вокруг себя кого смог, человек десять, и они сообща открыли проход сквозь пустоту. Куда дотянулись. Подробностей, как дед попал на каторгу, Брая не помнила, слишком напугана была. Помнила только, что в горах они от своих отбились. Потом запустили поисковик на людей, наткнулись на торную тропу и вышли к убогому поселению. Это оказался рудник, а при нем каторга. Кажется, оттуда кто-то сбежал, и стража просто скрутила случайного деда и мальчишку при нем. Какая разница, кто кандалами гремит, лишь бы недостачу арестантов прикрыть. Девчонке, впрочем, кандалов и не понадобилось – дед держал ее крепче любого железа, куда она без деда.
Рудник, куда они попали, оказался не простым – там добывали те самые кристаллы, из которых получались такие замечательные накопители. Доказать, что маг, дедушка не смог – разве маг позволил бы себя скрутить? Резерв старика был пуст, а словам оборванца веры нет. Пробиваться с боем? Для этого нужно было подкопить хороший резерв, а старый целитель, так сказать, «голодал»: на Нрекдоле энергетический фон куда жиже, чем на родине. Брая это тоже чувствовала, но страдала не слишком – дед категорически запретил магичить. Категорически. Если только нужно будет жизнь свою спасти. Голодали они и в буквальном смысле – одна арестантская пайка на двоих. Даже у стражников с заскорузлой совестью не хватило окаянства загнать в шурф почти ребенка, а старый Хайрем Оусс в первые дни хватил лиха, выковыривая из породы кристаллы нервными пальцами медикуса. Одно выручало: даже почти обнуленные магические способности позволяли ему чувствовать добычу нужного размера. Интеллектом тоже пользоваться никто не запрещал. Договориться с каторжанином-соседом работать в паре не составило особого труда – туповатый и явно не злой мужик легко подчинился уверенному голосу с чуточкой властности. Старик указывал напарнику, куда бить кайлом – сюда, сюда или сюда, а сам доставал камешки из породы.
