Исцеление мыслью подобно растаскиванию этой горы песчинка за песчинкой. Кто в состоянии наладить собственную целесообразную систему транспортировки своих песчинок, тот легко справится с этой работой. Это означает, что он способен развеять по ветру целый совок песчинок, или, иными словами, резко уменьшить масштаб своей болезни. А тот, кто надеется растащить свою гору чужими руками, тот может плакать, молить, клянчить, требовать или повелевать, но помощи он так и не дождется – только поучения. Свой образ мыслей человек может изменить лишь сам. Исключение составляют маленькие дети, не обладающие самостоятельным мышлением, – их мир мыслей и жизнь формируются матерью.
Изменение мира мыслей называют изменением самого себя. Якобы это является величайшим и наитруднейшим изменением. Я бы так не сказала, поскольку пытаюсь не изменять себя, а изменяться. Иначе говоря, насилие над собой я стараюсь заменить на потребность делать хорошее для себя. Такой вариант опять-таки будет неприемлем для человека скептического, со старым складом мышления, который хочет всего добиться лишь физическими усилиями, но это уже его проблема. С Вами же, людьми будущего, стремящимися к самосовершенствованию, людьми, желающими познать себя – коих на свете 51 % – мы вместе пойдем дальше.
Если первичная энергия движется в своей невидимости, то в зримости ее именуют энергией любви, а если она в своей невидимости пребывает в неподвижности, то в зримости она именуется злобой. Таким образом, проблема заключается лишь в видении или отношении, которое мы формируем при помощи видения. Видению следует учиться у тех, кто видит эту невидимость и искренне в нее верит. Подчеркиваю: нужно учиться, а не верить вслепую.
В беседах с людьми, которых одолевают желания, я часто использую фразу: желание – это из области воздушных замков, а свершение – совсем иное. Желать мы можем, но это не значит, что желаемое должно свершиться. Оно свершается, если в этом есть потребность. Причем зачастую это оборачивается страданием для нас же самих. Если бы при возникновении желания мы догадались задаться вопросом: «Нужно ли мне это?», то, возможно, избежали бы и самого желания, и страданий. Причем душа была бы спокойной и тело – здоровым. Мы были бы счастливы от одного того, что не получили ненужного.
Возможно, вам досаждают мои речи о желаниях, ведь о них я достаточно много говорила в предыдущих книгах. Спешу вас заверить – это заверение действует успокаивающе на многих – в том, что пишу я, по правде говоря, для себя. Фактически каждый человек все делает для себя и лишь с виду – для других. Мои книги – это история моих открытий и развития. Перечитываю их и открываю себя. Каждый раз заново. Увлекательнейшее занятие. Читаю словно в первый раз. Не говоря уже о процессе написания.
Люди непрерывно развиваются из жизни в жизнь, изо дня в день, проделывая одно и то же, каждый раз открывая для себя нечто новое. Это новое – собственный скрытый потенциал.
Кому надоедает рутина, тот действует без души, а потому не воспринимает житейского урока. Человек, выполняющий с радостью одну и ту же работу в течение десятилетий, может решить, читая эти строки, что он-то все делает правильно. Если он здоров духовно и физически, то так оно и есть. Если не здоров, значит, он привык симулировать радость, поскольку имеет дело с хорошо оплачиваемой или выгодной в ином отношении работой. Он выполняет эту работу, невзирая на нежелание, отчего и заболевает.
Напомню, что:
• желание и нежелание – две грани единого целого. Когда желание доходит до критической черты, то есть когда оно надоедает человеку до чертиков, то перерастает в нежелание. Обратного превращения нежелания в желание не происходит в случае, если человек заболевает. Болезнь служит ему самозащитой от желаний, хотя сам человек этого может и не сознавать. Сознательно он желает выздороветь, но подсознательно не желает, поскольку не хочет, чтобы продолжилось то, что сделало его несчастным;
• желания сопровождаются обидой, которая зашлаковывает лимфу, из-за чего тело не может очиститься. Чем больше желания, тем выше зашлакованность тела;
• мышцы выражают силу, с которой реализуются желания, то есть силу воли.
Обычно под мышцами подразумеваются поперечнополосатые мышцы, которые с точки зрения медицины именуются подчиняющимися воле. От свободной воли мышцы не болят. А от силы воли болят. Чем больше сила воли, тем потенциально больнее сама мышца. Болезнь проявляется, когда человек сознательно, волевым усилием заставляет себя делать то, чего в действительности не желает. Подобное подавление негативного желания во имя некоей цели есть достижение цели силой, то есть злобой.
Жизнь человека – это всего-навсего урок, для усвоения которого мы по своей доброй воле являемся на этот свет. Жизненный урок – это время познания чувства. Жизнь за жизнью, урок за уроком – так и накапливается жизненная мудрость. Из всех своих жизней в цепи возрождений, или реинкарнаций, мы берем с собой жизненную мудрость – рассудительность. Она служит нам опорой в каждой из последующих жизней, даже и когда мы практически ничему новому не научаемся. Разум нынешней жизни не помнит жизней предыдущих, но кто верит в их существование, тот часто примечает у себя неизвестно откуда взявшуюся рассудительность и понимает, откуда она берется.
Современная цивилизация, – истоки которой, овеянные туманными теориями, уходят в глубь веков и воспринимаются с неверием и раздражением как атеистами, так и религиозными фанатиками, – является той самой большой школой материализма, или одностороннего видения жизни, которую мы проделали почти до конца – урок за уроком, из класса в класс. Кто не желает пройти повторный курс обучения в той же школе, где учатся по методу проб и ошибок, т. е. через страдания, у того есть право по своей доброй воле перешагнуть через порог манящей высшей школы либо не делать этого.
Высшая школа – школа посложнее. Чтобы там учиться, нужно не бояться ее. Чтобы ее не бояться, нужно освободиться от своего страха. Кто понимает, что жизнь движется только вперед, и считает это правильным, у того и меньше страх перед будущим. Иными словами, кто правильно рассуждает о жизни, у того жизнь не застопорится.
Жизнь продолжается
В начале каждой беседы я говорю то, что человеку следует знать, чтобы понимать меня. Чтобы вообще понимать кого-либо или что-либо, нужно помнить:
Не бывает плохих людей, но в каждом человеке есть плохое.
Мы являемся на этот свет, чтобы плохое исправить.
Каждый является исправлять свое плохое – это и есть жизнь.
Жизнь продолжается, пока есть плохое, требующее исправления.
Проще говоря – жизнь продолжается, пока есть работа.
Пожалуйста, не читайте дальше, пока Вы не уяснили смысла этого абзаца!
К сожалению, в нас настолько силен страх меня не любят, что стоит лишь заговорить с человеком о том, что в нем гнездится плохое, дожидающееся освобождения, как человека мгновенно блокирует страх, и он уже не в состоянии воспринять то, о чем я говорю и ради чего он, собственно, и пришел. Ведь не я же к нему пришла. Страх перед обвинением в том, что я плохой и сознательно делаю кому-то плохо, парализует способность мыслить даже у сильнейшего человека.
Свою речь я часто начинаю словами: «Постарайтесь правильно меня понять…» и затем повторяю общую теорию в необходимом для конкретного человека ракурсе, после чего перехожу к толкованию его личных проблем. Большинство сразу говорит, что понимают меня – все-таки воспитанные люди, но я-то вижу, что это за понимание.
Вижу, как иной тщится понять, ибо беда загнала в угол, но отношение у него скептическое. Он надеется, что если будет поддакивать мне, то я избавлю его от недуга. Не верит, что избавлю, но надеется. И на том спасибо.
Бывают и такие, которые заходят в кабинет, злясь на себя из-за того, что пришли. Беда заставила, но страх и уверенность в том, что все равно их будут ругать, не проходят до конца приема. Они настолько привыкли к ругани в общении, что иного и не слышат. И если потом кто-то спросит, о чем шла речь, скажет: «Да ни о чем. Обругали почем зря, вот и все». И все верят. Наверное, Вы спросите, зачем я вообще занимаюсь такими людьми. А потому, что они – больные, которых я все еще притягиваю к себе. Чем больше я освобождаюсь от страха оказаться виноватой и от страха оказаться мишенью для злословия лицемеров, тем меньше приходит таких людей.
Приходят родители, которые, несмотря на скептицизм, позволяют супругу притащить их с собой во имя здоровья ребенка. Может ли удержаться на плаву корабль, если его корму или нос тянет на дно? Любому скептику следует знать, что скептицизм – это страх лишиться прочной опоры. Скептику неизбежно придется когда-нибудь пострадать от своего скептицизма, ибо он вынуждает жизнь стоять на месте. Скептику подавай доказательства того, что еще не родилось. Он сам не даст материализоваться невидимому, скорее торжествующе воскликнет: «Ведь этого не существует!»
