Мне кажется, я едва проваливаюсь в сон, а вот уже Ильдар бегает вокруг. Проснулся, тянет меня на кухню.
Я едва привожу себя в порядок. Маскирую синяки под глазами косметикой. Наношу блеск на губы, а они кажутся припухшими.
Стоит вспомнить поцелуи с мужчиной — щёки начинают краснеть. Никаких румян не нужно.
Но главное то, как блестят глаза. Сияют огоньками.
— Ильяс тут? — сын дёргает меня за руки. — Он обещал.
— Скоро приедет, — обещаю. — Хочешь сам обуться?
— Да!
Сын тут же плюхается на попу, притягивая свои ботинки. Пытается их натянуть, путает правый и левый.
Я с улыбкой наблюдаю за его потугами, в последний раз кручусь возле зеркала.
Помогаю Иле затянуть шнурки, завязываю. Целую курносый носик, заставляя малыша поморщиться.
Мы выходим на улицу, Ильяс уже нас ждёт. Прислонился к капоту, скрестив руки внизу. В ладонях — букет цветов.
Я сбиваюсь с уверенного шага, в груди начинает давить от накативших чувств.
Мужчина отталкивается от машины, направляется к нам. Сын заинтересованно смотрит то на меня, то на Ильяса.
— Это мне? — невозмутимо спрашивает Иля, тянет ручки к цветам.
— Нет, для тебя у меня это, — из кармана куртки Карзаев достаёт шоколадку. — Пойдёт?
— Да.
Сын кивает, пока я забираю протянутый букет. Прижимаю к себе цветы, вдыхаю сладкий приторный аромат.
Не могу перестать радоваться таким мелочам. Они вызывают целую бурю внутри. Потому что я не ожидала подобного жеста от Ильяса.
— Спасибо, — шепчу, не отрываясь от крупных бутонов.
— Я так полагаю, тебе нравится?
— Домыслы. Ничего подобного я не сказала.
— Я уловил посыл.
— Ну, посмотрела бы я как ты это в суде предъявляешь.
— Доиграешься, Аль.
Предупреждающий шёпот раздувает костёр внутри. Пока я любуюсь букетом, Ильяс пытается усадить малыша в детское кресло.
Справляется ещё хуже, чем сын с его ботинками. Поэтому я беру дело в свои руки. За два щелчка пристёгивая Илю.
— Читтерша, — поддевает Ильяс, открывает для меня дверцу машину. — У тебя опыта больше.
— Говорят все, кто проигрывают, — прикусываю губу, скольжу в салон. — Не переживай, со всеми случается.
— А ты наглеешь с каждым часом.
— Есть какие-то претензии?
— Никаких. Чертовски никаких претензий к тебе.
Вдох получается сделать со второго раза. Пристальный взгляд Ильяса стрелами врезается в мою кожу.
Между нами будто какая-то связь образуется. Плотными линиями обхватывает, образует купол, закрывающий нас от всего остального мира.
Пропадают звуки, запахи, лишние цвета. Взгляд фокусируется только на лице мужчины.
Он смотрит так… Нагло и открыто. Без какого-либо стыда за то, что рассматривает меня вовсю. С вызовом во взгляде.
И я не могу проиграть, не могу отвернуться первой. Просто приклеена, каждая клеточка работает над тем, чтобы я не моргала лишний раз.
Внутри вибрирует тепло. Приятно. Не обжигающее, просто как тлеющие угольки.
— Мам! — зовёт сын, разрывая магию момента.
— Да, солнышко?
— Мы едем?
— Едем, — кивает Ильяс, захлопывая дверцу.
Три секунды, пока мужчина обходит машину, я перевожу дыхание. Почти в порядке.
Это всего лишь свидание. Что может пойти не так?
Глава 28
— Ты определилась с переездом? — уточняет Ильяс.
Мы гуляем по парку. Сын бежит впереди нас, с интересом что-то рассматривает в траве. Лишь иногда поглядывает в мою сторону.
Иля как самый ответственный охранник. Проверяет, чтобы никто его маму не трогал.
Меня и не трогают. Карзаев идёт рядом, иногда наши ладони задевают друг друга при ходьбе. Но каких-то особых прикосновений нет.
И почему-то это волнует сильнее, чем если бы мужчина притянул к себе. Узелками завязывает нервы.
Как самое сладкое в мире предвкушение. И проверка собственных сил, чтобы не сорваться сразу.
— Я же говорила, — напоминаю. — Да и с квартирой уже решила.
— Я имел в виду сроки, — объясняет свой вопрос Ильяс. — Сейчас или потом?
— Наверное… Сейчас. Меня ничего не держит дома. Разве что квартира, с которой нужно разобраться.
— Я тогда напишу риелтору, чтобы отсчитывали два месяца по договору. Должен сказать, я рад, что ты переезжаешь. Не нужно будет на два города таскаться постоянно.
— Суд ведь всё равно там пройдёт.
И мне придётся возвращаться, и Ильясу. Дело уже скоро начнут рассматривать.
Поэтому переезд ничего не решит. И хорошо даже. Не хочу думать постоянно про то, что Булат может обустроиться в столице.
Я надеюсь, что скоро это всё закончится. Хочу закончить эту главу жизни.
— Пройдёт. На заседаниях я буду присутствовать лично, естественно. Но для мелких заявлений я буду сотрудников посылать, — отмахивается Ильяс с улыбкой. — Зря что ли фирму открывал?
— Ну, до этого ты сам всё подавал. Поэтому я уточнила.
— И правда. Почему я сам таскался?
Мужчина усмехается, закатывая глаза. Направляется к Иле, который пытается забраться на лавочку.
А я застываю на месте. Как будто пелена падает с глаз. То, чего я не замечала раньше. Теперь яркое, чёткое. Само собой разумеющееся.
Он хочет сказать…
— Карзаев! — догоняю его. — Не смей уходить от разговора. Так нельзя.
— Нельзя? — удивляется он. — В каком законе это написано?
— Закон номер «Я так решила». Ты не можешь просто намекнуть и уйти. Ты правда ездил просто для того, чтобы со мной увидеться?
— Скажем так, Аль. Если у меня слабость к девочкам, которые среди ночи в пижаме под колёса бросаются.
— Ты меня мошенницей обозвал.
— К мошенницам я тоже питаю слабость.
Толкаю его в плечо, не зная, как справиться со смущением. Ильяс меня тут же перехватывает, прижимая к себе.
Его глаза смеются, а улыбка заставляет бабочки трепетать внутри. Они взмахами крыльев целые ураганы поднимают.
Ладонь мужчины лежит на моей пояснице, прожигает. Мы смотрим друг на друга, моргать не хочется.
— Мам! — Иля недовольно сопит. Дёргает меня. — Фата! Купишь?
— Что? — отступаю на шаг. — Вату? Ну, пошли купим.
Сын хватает меня за ладошку, тянет за собой. Шустрый мальчик, мне приходится ускориться.
Я покупаю розовую сладкую вату. Сначала усаживаю Илю на лавочку, после протираю его ладошки влажной салфеткой. Лишь после помогаю отщипнуть сладость.
— А мне? — Ильяс лезет к розовому облаку.
— Куда грязными руками, — шлёпаю его по ладони. — Кроме того, я не тебе покупала.
— Вот так всегда. Променяла меня на другого мужчину?
— Именно.
Легкомысленно киваю, возвращая внимание Иле. Тот уже расспрашивает, когда мы доберёмся до обещанных аттракционов.
Карзаев объясняет, что это уже недалеко. Там будет несколько развлечений для маленьких детей.
Сын слушает с интересом, но всё равно ко мне не подпускает. Стоит увлечься разговором с Ильясом, как малыш тут же напоминает о себе.
Иля всегда любил быть со мной. Но такого поведения я вспомнить не могу. Понимает, что происходит?
Единственное, что немного отвлекает сына — аттракцион. Небольшой поезд, который ездит по кругу. Вагонетки маленькие, взрослый там не поместится.
Работник пристёгивает сына, ещё несколько маленьких деток тоже едут без сопровождения.
— У меня явно есть конкурент за твоё внимание, — произносит Ильяс без какой-либо претензии. Упирается локтями в ограждение. — Секретами не поделишься?
— Секретами? — останавливаюсь рядом. — Какими?
— Чем его можно подкупить? Я с детьми не очень лажу. Не было опыта. Но я был бы рад, если меня перестали отталкивать от тебя каждый раз.
— Даже не знаю… Я не особо против.
— Нарываешься?
— Не доказано.
Иля как раз проезжает мимо, машет мне. Я отвечаю тем же. Радуюсь тому, что сыну весело.
Но вместе с этим я хочу воспользоваться возможностью. Поговорить с Карзаевым честно.
— Чего ты хочешь? — я спрашиваю прямо. — От меня. Со мной. Свидания и поцелуи…
