которые издают средний шум. «Жемчужные нити». Для этой стадии характерно поднятие струек пузырьков с отчетливым шумом. И этап «Бурлящего источника», до которого жидкость доводить нельзя. Для него характерно бурное и сильное кипение воды.
Император предпочитал заваривать чай кипятком, дошедшего до этапа «Крабий глаз», и этот момент должен был вот-вот наступить, как вдруг в дверь его кабинета, расположенного на самой солнечной стороне дворца, постучали.
— Раз решили потревожить в такой момент, значит что-то по настоящему важное, — с тяжелым вздохом решил император и погасил пламя под чайником, — Войдите! — раздраженно разрешил он, и в кабинет заглянул секретарь, низко поклонившись.
— Ваше императорское величество! К вам на приём просится министр внутренних дел. Говорит, что у него важные новости.
— Зови! — коротко ответил император, и секретарь тут же исчез. Через минуту в кабинет зашёл министр, явно собираясь выполнить полную церемонию обращения к императору, которая включала в себя трёхкратное вставание на колени и девять земных поклонов. Министр встал на колени, отвесил поклон, медленно двинулся к императору...
— Давай быстрее! — раздражённо рявкнул тот, — Не надо сейчас этих церемоний, у меня кипяток остывает! Иди сюда и рассказывай, что там у тебя случилось!
Министр поспешил вскочить на ноги и резво подошёл к императору.
— Прошу прощения ваше императорское величество за беспокойство, но вы приказали держать под личным контролем ситуацию с нападением на этого русского наследника, а сегодня ночью случилось очередное нападение на него прямо в больнице!
— Так... Рассказывай... — позабыв про всякий чай, приказал император.
— ... и она исчезла, — через пять минут уже заканчивал свой рассказ министр, весь вспотев от напряжения. Слишком уж угрюмый взгляд был у императора, — Наши датчики в больнице зафиксировали, что она применила телепортацию, но куда — неизвестно. Также они зафиксировали, что наш гость стал виртуозом.
— Ты уверен? — вскинулся вдруг император.
— Абсолютно! — без тени сомнения подтвердил министр, — Да и не справился бы он с ней иначе... Уж очень сильный мастер напал на него...
— А вот это уже интересно, и меняет всю ситуацию... — задумчиво пробормотал император, — Надо обязательно что-то придумать для того, чтобы этот Морозов как можно крепче привязался к Китаю, слышишь? — требовательно глянул он на министра.
— Слушаюсь! Но... позвольте узнать, зачем? — нерешительно спросил тот, — У нас же довольно много опытных виртуозов на службе. А он молодой ещё совсем. Не обученный.
— Вот именно, что молодой! — многозначительно поднял вверх большой палец император, — Стать виртуозом в шестнадцать лет, это увеличивает вероятность того, что лет через десять в мире появится ещё один архимаг! И нам надо сделать всё для того, чтобы этот архимаг работал на нас. Потому что ситуация, при которой и у нас, и у Российской империи будет по архимагу — это одно, а ситуация, при которой у нас их будет два, а у них — ни одного, это уже совершенно другое и меняет весь расклад сил. Мы, конечно, с ними сейчас в хороших отношениях, но что будет через десять лет — никто не предскажет. Политические союзы — это очень непостоянная вещь. Сегодня дружим с одними, а завтра уже вместе с их врагами плетём интриги против бывших друзей. Хотя зачем я тебе вообще это объясняю? Нам нужен этот парень!
— Я понял вас, ваше императорское величество. Его невеста наполовину китаянка, кстати, — заметил министр, — Но вот чем ещё можно его к нам привязать? Даже не представляю...
— Как, чем? — хитро улыбнулся император, — Возможностью пройти обучение у настоящего архимага, конечно! Впрочем, этим моментом я займусь сам. А ты пока обеспечь, чтобы класс нашего гостя попал на мой новогодний бал. Хочу взглянуть на него поближе...
Глава 14
На следующий день я проснулся только к обеду. И то, только потому, что мой организм очень настойчиво требовал к себе внимания. Нужно было и облегчиться сходить, и жрать хотелось так, что даже на наклонившуюся ко мне медсестру с целью взять у меня кровь из вены, я, кажется, смотрел скорее с гастрономическим интересом, чем сексуальным. Хотя там, конечно, было на что посмотреть. Огромные, упругие на вид, белые полушария так и рвались наружу из расстёгнутого на две пуговицы сверху халатика. Но она явно не правильно меня поняла. Судорожно плотнее запахнула халат, и испуганно выскочила из палаты. И что они тут все такие пугливые? — подумал я, с досадой сообразив, что с помощью неё можно было организовать что-нибудь поесть. Ну всё самому приходится делать!
Я нехотя выбрался из кровати, прошлёпал в тапках в туалет, сделал свои дела, умылся, поднял глаза на зеркало, и обомлел.
— Это что за хрень?? — не сдержал я возмущённого вопля, так как обнаружил у себя на голове вместо своих привычных коротко стриженных русых волос уже довольно длинную шевелюру, почти до плеч, какого-то странного серебряного цвета.
— Да ну нахрен! Я что, грёбанным эльфом стал?? — я испуганно отбросил волосы в сторону, и облегчённо выдохнул, обнаружив свои обычные уши на месте. Ну значит, дело не столь критично. Сегодня же постригусь и покрашусь! — мрачно пообещал я сам себе. Оно может и неплохо смотрелось, но меня не впечатлило. Никогда терпеть не мог длинную стрижку. У меня был как-то период, когда я проспорил одной девушке желание, и она загадала тогда очень странное. Пожелала, чтобы я год не стригся. Мне удалось скосить срок до полугода, но тот опыт я всё равно не забуду никогда. Волосы постоянно пачкались, мешались и дико раздражили меня. Даже не представляю, как девушки с ними мучаются. Я еле выдержал условленный срок и тут же побежал стричься, с облегчением избавившись от этой муки. Так что нафиг! Моё решение будет неизменным!
Вытеревшись, я быстрым шагом вышел из палаты и направился к стойке с дежурной медсестрой, возле которой сегодня творилось какое-то столпотворение. Штук пять девушек в медицинских халатах обступили дежурную медсестру и о чём-то хихикали, оживлённо болтая на китайском языке.
— Добрый день! — громко поздоровался я на английском когда подошёл поближе, привлекая к себе внимание. Разговор тут же смолк, и они все разом повернулись ко мне, и тут же восхищённо уставились на мои волосы. Вот жешь блин, только этого мне и не хватало, — с тоской подумал я, наблюдая как
