немало силы, впитав ее, и Жан-Клод хорошо ей распорядился.
— Так и есть.
— Но это ты была силой, поглотившей ее, Анита, ты, а не Жан-Клод. Ты была единственной, кто встал во плоти против тела, которое она использовала, и выпила межзвездную тьму.
Я вспомнила тот момент и то, что именно так я и подумала: тьма, которая была до того, как свет нашел ее, и которая будет существовать после того, как догорит последняя звезда и мрак покроет все вновь. Но я победила. Я сокрушила ее. Я спаслась и остановила все зло, которое она планировала для остального человечества, остальных вампиров и оборотней — она была злодеем для всех в равной степени. Она хотела завладеть всеми нами и сделать из нас своих рабов или марионеток или же просто поубивать по своей прихоти.
Натэниэл обнял меня сзади, подтянув к своему телу. Он был связан со мной метафизически, когда я поглотила Мать Всея Тьмы. Моя любовь и тяга к нему, Жан-Клоду и другим моим любимым мужчинам помогли мне уничтожить ее. Мать Всея Тьмы не понимала любви.
— Скажи, о чем ты задумалась, Анита, — попросил Каазим.
— Был момент, когда я подумала, что не смогу проглотить тьму, потому что она существовала раньше света, и она будет существовать, когда погаснут звезды. Тьма всегда здесь. Она всегда в конечном итоге побеждает.
— Да, Анита, это правда.
— Но я победила.
— Так ли это?
Я нахмурилась:
— Хватит загадок, Каазим. Просто скажи это, чем бы оно ни оказалось.
— Мать мучила вампиров, которых хотела подчинить. Она преследовала их во снах, и некоторые истекали кровью сквозь кожу точно так же, как Дамиан сегодня.
— Марми Нуар этого не делала, Каазим, потому что она сдохла.
— Она ушла, но ты здесь.
— Да, это то, что я сказала. Я выиграла, она проиграла. Я жива, она мертва.
Он вздохнул и покачал головой.
— Ты говоришь о ней так, словно у нее было тело, которое ты могла бы ударить и смотреть, как оно умирает, Анита, но она была чистейшим духом. Она селилась в телах своих последователей, но ей было не обязательно использовать тело.
— Да, Любовник Смерти тоже мог провернуть такой фокус, но ему было необходимо, чтобы его тело оставалось невредимым, как и Страннику, одному из других членов Совета.
— Мать Всея Тьмы не член Совета, Анита.
— Она была их королевой, я знаю.
— Нет, не знаешь. Ты поглотила ее, впитала, и возможно, она мертва, но не ее сила, потому что она в тебе.
— Мы все в курсе, что Анита вобрала силу в себя, — сказал Дамиан.
— Не все в курсе таких вещей, — возразил Бобби Ли.
Мы посмотрели на него.
— Да ладно, Бобби Ли, только не говори, что ты не знал.
— Я знал, но я не желаю, чтобы вы обсуждали это за пределами этой комнаты в присутствии всех подряд.
— Каазим уже знает.
— Тем не менее, одно из возражений против того, чтобы королем был Жан-Клод, заключается в том, что большое зло убила ты, а не он.
— Что принадлежит слуге, принадлежит мастеру, — отозвался Каазим.
— Да, но вампиры-противНикки Жан-Клода оспаривают это, вроде как это некромант мастер, а не вампир.
Каазим кивнул:
— Они используют Дамиана как доказательство того, что Анита делает вампиров слугами.
— Ты хочешь сказать, что некоторые вампиры думают, что Жан-Клод тоже мой слуга?
— Да.
— Вампир может иметь только одного слугу в один отрезок времени.
— Как вампир, ты могла бы иметь за раз только одного зверя зова, а у тебя их почти дюжина, так что логика того, что ты можешь иметь более одного слуги-вампира, не сильно притянута за уши.
Я хотела с ним поспорить, но не знала как.
— Жан-Клод мне не слуга.
— Как ты можешь быть в этом уверена?
— Моя сила работает с Дамианом абсолютно не так, а он мой слуга.
— Точно так же, как отличается твоя связь с Натэниэлом, твоим леопардом зова, Джейсоном, волком зова, и всеми твоими тиграми зова.
Я открыла рот, снова собираясь спорить, но не знала, чем ответить на столь логичный аргумент. Я сильнее прижала к себе руки Натэниэла и сжала руку Дамиана. Я знала, что про Жан-Клода это неправда, но не могла доказать этого словами, только ощущениями, а ощущения — хреновое доказательство.
— И что из этого поможет нам с тем, что происходит с Дамианом? — спросил Бобби Ли, пока я пыталась выбраться из логического лабиринта, в который загнал меня Каазим.
— Анита поглотила силу Матери Всех Нас, но она молода и неопытна. Это как дать младенцу штурмовую винтовку. Это прекрасный и безопасный инструмент в правильных руках, в неправильных же принесет много зла.
— Чего? — не поняла я.
— Что, если это ты причина проблем Дамиана, Анита? Сила, которая течет в тебе, которую ты не знаешь, как контролировать. Он твой вампир-слуга, а ты игнорируешь его почти во всем, но сила вампиров тянется к их слугам. Ты избегаешь его, но не твоя сила.
— Я этого не делаю.
— Это не ощущается как сила Аниты, — вставил Дамиан.
— Ты меня не слушал? Это не сила Аниты. Она всего лишь находится в ней, но не принадлежит ей.
— О чем ты? — спросила я.
— Постой, — перебил Дамиан. — Ты хочешь сказать, это сила Матери Всея Тьмы?
— Почти, — ответил Каазим.
— Что значит, почти? — уточнила я.
— Я не говорю, что это сила Матери Всея Тьмы. Я говорю, что это и есть Мать Всея Тьмы.
— Нет-нет-нет, она пыталась взять власть над моим телом, но я остановила ее.
— Правда? А может, ты лишь помогла достичь ей того, чего она больше всего желала?
— Она мертва, — я покачала головой.
— Ты съела ее силу, ее магию, ее дух, а это и есть все, чем она была, — просто духом. Возможно, все сработало не так, как она хотела, но она внутри тебя.
— Она меня не контролирует, а это именно то, чего она хотела.
— Действительно, но она там, Анита, она пытается понять, как ты работаешь, как новый автомобиль. Может быть, то, что происходит с Дамианом, — это ее обучение использованию педали газа или управляемому заносу.
— Нет, — это прозвучало очень уверенно.
— Тогда, если это не Мать, это ее сила, и если ты не наращиваешь узы между тобой и Дамианом, эта сила обращается с ним, как с беглым вампиром.
— Беглым вампиром? Что, к херам, это значит?
— Когда она больше материальной, чем духом, то иногда вампиры, которых она хотела приблизить к себе, сбегали от нее. Они убегали так далеко, как только могли. Она посылала
