— И я о том же.
— Главное, чтобы не ослом, Уимедж, — вставила Кейт.
— А ты не хотела бы стать рыбой, Батстайн? — спросил он, лежа на настиле, глядя не на них, а в другую сторону.
— Нет, — ответила Кейт; — Сегодня — нет.
Ник крепче прижался к ее ноге спиной.
— А каким животным хотел бы стать ты, Одгар?
— Джей-Пи Морганом, — ответил Одгар.
— Какой ты милый, Одгар, — сказала Кейт, и Ник почувствовал, как просиял Одгар.
— Я бы хотела стать Уимеджем, — продолжила Кейт.
— Ты всегда можешь стать миссис Уимедж, — заметил Одгар.
— Никакой миссис Уимедж не будет. — Ник напряг мышцы спины. Кейт положила уже обе ноги ему на спину, вытянув их вперед, словно грелась на бревне у костра.
— Напрасно ты так уверен, — засмеялся Одгар.
— Я чертовски уверен, потому что собираюсь жениться на русалке.
— Так она будет миссис Уимедж, — сказала Кейт.
— Нет, не будет. Я ей не позволю.
— А как ты ее остановишь?
— Очень даже остановлю. Пусть только попробует.
— Русалки не выходят замуж, — засомневалась Кейт.
— Эта выйдет, — заверил ее Ник.
— Тогда тебя осудят по закону Мэнна,[43] — предупредил Одгар.
— Мы будем жить за пределами четырехмильной зоны, — ответил Ник. — Едой нас будут снабжать контрабандисты, перевозящие ром. Ты сможешь приобрести гидрокостюм и навестить нас, Одгар. Захвати с собой Батстайн, если у нее возникнет желание приехать. Мы будем дома по вторникам во второй половине дня.
— А что ты собираешься делать завтра? — спросил Одгар. Голос вновь стал хрипловатым: сказалась близость Кейт.
— Слушай, давай не говорить о завтра, — попросил его Ник. — Давай поговорим о моей русалке.
— Насчет твоей русалки мы уже все обсудили.
— Хорошо. Вы с Одгаром продолжайте говорить. Я собираюсь о ней подумать.
— Ты аморальная личность, Уимедж. Отвратительная аморальная личность.
— Нет. Отнюдь. Я честный. — И, закрыв глаза, добавил: — Не беспокойте меня. Я думаю о ней.
И он лежал, думая о своей русалке, тогда как ноги Кейт вдавливались ему в спину, пока она с Одгаром разговаривала.
Одгар и Кейт разговаривали, но он их не слышал. Он лежал, более ни о чем не думая, совершенно счастливый.
Билл и Ги вылезли из воды достаточно далеко от пирса, прошли по берегу до автомобиля, а затем подъехали на нем к пирсу. Ник поднялся и оделся. Билл и Ги устроились на переднем сиденье, уставшие после долгого купания. Ник забрался на заднее, к Кейт и Одгару. Они откинулись на спинку. Билл поднялся на холм и вырулил на шоссе. Ник видел фары и огни других автомобилей. Они исчезали из виду, а потом вдруг появлялись гораздо ближе, слепя, когда идущий навстречу автомобиль возникал на вершине ближайшего холма. Дорога шла высоко над берегом озера. Навстречу ехали большие автомобили из Шарльвуа, где богатые недоросли сидели рядом со своими шоферами. Они проезжали мимо, занимая полдороги и не уменьшая яркости фар. Проносились, как встречные поезда. Билл включал боковую фару, чтобы осветить автомобили, стоящие у дороги в деревьях, заставляя находящихся в них менять позу. Никто не обогнал Билла, хотя какое-то время, пока Билл не оторвался от преследования, свет фар бил в заднее стекло. Билл сбросил скорость, а потом резко свернул на песчаную дорогу, которая вела через яблоневый сад к фермерскому дому. Автомобиль на низкой передаче неспешно покатил по яблоневому саду. Кейт прижалась губами к уху Ника.
— Через час, Уимедж.
Ник прижался своим бедром к ее. Автомобиль поднялся на холм над садом и остановился перед домом.
— Тетя спит. Не шумите, — предупредила Кейт.
— Спокойной ночи, — прошептал Билл. — Зайдем утром.
— Спокойно ночи, Смит, — прошептал Ги. — Покойной ночи Батстайн.
— Спокойной ночи, Ги, — ответила Кейт.
Одгар оставался на ночь в доме.
— Спокойной ночи, — попрощался Ник. — Утром увидимся, Морган.
— Спокойной ночи, Уимедж, — с крыльца отозвался Одгар.
Ник и Ги спустились по дороге в яблоневый сад. Ник поднял руку и сорвал яблоко с одного из деревьев. Еще зеленое, поэтому он откусил кусок, пожевал, высосал сок, а мякоть выплюнул.
— Вы с Биллом устроили дальний заплыв, Ги.
— Не такой уж дальний, — ответил Ги.
Миновав почтовый ящик, они вышли из сада на шоссе. Холодный туман затянул низину там, где шоссе пересекало речку. Ник остановился на мосту.
— Пошли, Уимедж, — позвал Ги.
— Ладно, — согласился Ник.
Они поднялись на холм, где дорога сворачивала в рощу у церкви. В домах, мимо которых они проходили, свет не горел. Хортонс-Бей спал. Мимо не проехал ни один автомобиль.
— Не хочется мне спать, — признался Ник.
— Хочешь, чтобы я прогулялся с тобой?
— Нет, Ги. Я сам.
— Хорошо.
— Я поднимусь с тобой к коттеджу.
Они под дели крючок дверной рамы с москитной сеткой и вошли в летнюю кухню. Ник заглянул в холодильник, посмотрел, что в нем.
— Хочешь чего-нибудь, Ги? — спросил он.
— Кусок пирога, — ответил Ги.
— Я тоже. — Он завернул жареную курицу и два куска вишневого пирога в промасленную бумагу, которая лежала на холодильнике. — Я возьму это с собой.
Ги запил пирог кружкой воды из ведра.
— Если захочешь что-нибудь почитать, Ги, возьми в моей комнате.
Ги уставился на завернутую в промасленную бумагу еду.
— Не будь дураком, Уимедж.
— Все хорошо, Ги.
— Ладно. Только не будь дураком, — повторил Ги, открыл дверь кухни и через лужайку пошел к коттеджу.
Ник выключил свет и вышел следом, закрыв сетчатую дверь на крючок. С завернутой едой в руке пересек лужайку. Перелез через изгородь, зашагал по дороге, под высокими вязами, мимо почтовых ящиков на перекрестках. Вышел на шоссе, ведущее к Шарльвуа, пересек по мосту речку и свернул в поле. Обогнув яблоневый сад, перелез через изгородь и оказался на лесном участке, в центре которого росли четыре сосны. Землю устилал толстый, пружинящий слой сосновых иголок, на который не садилась роса. Лес на этом участке никогда не вырубался, поэтому подстилка была теплой и сухой, и здесь не росли кусты. Ник положил сверток с едой у ствола одной из сосен и лег рядом. Увидел Кейт, идущую в темноте между деревьев, но не подал виду. Она же его не видела и какое-то время стояла в нерешительности, держа в руках два одеяла. В темноте она выглядела беременной. Ник поначалу ужаснулся. Потом ему стало смешно.
— Привет, Батстайн, — позвал он. Она выронила одеяла.
— Ох, Уимедж, нельзя меня так пугать. Я боялась, что ты не придешь.
— Дорогая моя Батстайн. — Ник обнял ее, чувствуя все ее сладкое тело своим телом. Она тесно прижалась к нему.
— Я так люблю тебя, Уимедж.
— Дорогая, дорогая, несравненная Батстайн.
Они расстелили одеяла, Кейт их разгладила.
— Я так рисковала, унося одеяла.
— Знаю, — кивнул Ник. — Давай разденемся.
— Ох, Уимедж.
— Так будет интереснее.
Они разделись, сидя на одеялах. Ник немного стеснялся сидеть в таком виде.
— Я нравлюсь тебе без одежды, Уимедж?
— Слушай, давай заберемся под одеяло, — предложил Ник.
Они улеглись между шершавых одеял. Он искал своим жарким телом ее прохладное, охотился на него, а потом все стало хорошо.
— Все хорошо?
Вместо ответа Кейт только сильнее прижалась к нему.
— Это интересно?
— Ох, Уимедж. Я так хотела этого. Я так нуждалась в этом.
Они лежали вдвоем между одеял. Уимедж сдвинулся ниже, его нос коснулся ее шеи, двинулся дальше, дошел до ложбинки между грудей. Словно по клавишам пианино.
— Ты так вкусно пахнешь.
Он мягко коснулся губами одной груди. Сосок ожил под его губами, Ник прижал его языком. Почувствовал, как нарастает знакомое желание, его руки скользнули вниз, переворачивая Кейт на живот. Он сдвинулся чуть ниже, и она подстроилась под него. Ее ягодицы плотно прижимались к нижней части его живота. И как же ему это нравилось. Он поискал, немного неуклюже, потом нашел. Обеими руками обхватил груди, прижал Кейт к себе. Принялся целовать ее спину. Голова Кейт упала вперед.
— Так тебе хорошо? — спросил он.
— Я так обожаю. Обожаю. Обожаю. Ох, давай, Уимедж. Пожалуйста, давай. Давай. Давай. Пожалуйста, Уимедж, пожалуйста, пожалуйста, Уимедж…
— Вот и все, — сказал Ник.
Он вдруг понял, на каком шершавом одеяле лежит, как оно колет его голое тело.
— Тебе было плохо со мной, Уимедж? — спросила Кейт.
— Нет, ты была превосходна, — ответил Ник. Голова его работала, как часы. Он все видел ясно и отчетливо. — Я голоден.
— Мне бы хотелось, чтобы мы с тобой могли провести здесь всю ночь. — Кейт прижалась к нему.
— Это было бы круто, — согласился Ник, — но мы не можем. Ты должна вернуться в дом.
