– Я приготовлю змею.
– Я могу это сделать, – предложение Дел было равносильно желанию пригладить взъерошенную шерсть.
Адара поняла. Она криво улыбнулась.
– Нет. Ты сделала свое дело, добыв еду. Мое дело – приготовить.
Женщина с Границы говорила сухо, но враждебности я не почувствовал. Адара взяла у сына змею.
– Киприана, поможешь мне?
Девочка открыла рот, собираясь отказаться, ей хотелось о многом расспросить двух незнакомцев с мечами, но она ничего не сказала. Она только кивнула и пошла к матери.
Адара отвернулась не сразу. Глядя на Дел, она мрачно спросила:
– Ты понимаешь?
– Да, – сказала Дел, – но и тебе следовало бы понять, что мы не враги.
Тыльной стороной мозолистой кисти Адара откинула с лица растрепавшиеся волосы.
– Иногда очень трудно понять, кто друг, а кто враг, – отрезала она.
Мы съели змею, немного поговорили и пошли спать. Адара и дети забрались в повозку, а мы с Дел улеглись спать снаружи. От ночного воздуха я раскашлялся и зарылся лицом в козью шерсть, пытаясь подавить приступ.
Лежавшая рядом Дел зашевелилась.
– Мне не нравится твой кашель.
Я приподнял лицо над шерстью.
– Я тебя разбудил?
– Нет, я не спала… Что ты об этом думаешь? – она тяжело вздохнула и крепче прижалась ко мне спиной. – Нет, дело не в тебе. Дело во мне. Я делаю то, что клялась никогда не делать.
Я ждал. Она молчала. В конце концов я сдался и спросил, в чем дело. Светлые волосы отливали в темноте серебром. Я видел только одну сторону ее лица.
– Я думаю, – тихо сказала Дел. – Думаю о…
– …том, как могла бы сложиться жизнь, – закончил я. – Думаешь, какой бы ты стала и что бы ты сейчас делала.
Она помолчала, потом спросила:
– А ты об этом никогда не задумывался?
– Ты интересуешься собой или мной?
– Обоими.
Я улыбнулся в ее волосы.
– Никогда не думал.
Дел замерла, потом приподнялась и перевернулась, устроившись под одеялом на спине, чтобы видеть мое лицо. Голубые глаза смотрели в мои зеленые.
– Никогда?
– Я не знаю, кем бы я был, баска. Чулой или мертвецом. Скорее мертвецом. Я бы кого-нибудь убил, пытаясь вырваться на свободу, а Салсет убили бы меня.
– Если бы они тебя поймали…
– Им это нетрудно. Хотя Сула, возможно, дала бы мне еду и воду и помогла бы скрыться, и в конце концов поплатилась бы за это, если бы они узнали.
Дел вздохнула.
– Сильная женщина, Сула. Она бы рискнула ради тебя своей жизнью.
Сула. Я давно не вспоминал о ней, хотя прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я ее видел. Дел и меня воины Ханджи оставили умирать в Пендже, принеся таким образом жертву Солнцу, но Салсет спасли нас. Самое странное, что первую половину моей жизни эти самые Салсет пытались убить меня. Тогда я был чулой и не имел имени.
Имя дала мне Сула. И она вернула мне достоинство.
Воспоминания о прошлом вызывали боль. Я отбросил их и перешел к привычному тону.
– Я вообще внушаю своеобразную преданность. Посмотри на себя, Делила.
Дел буркнула что-то неприличное. Я рассмеялся и тут же задохнулся от нового приступа кашля.
Прохладные пальцы Дел сомкнулись на моем запястье.
– Я все делаю неправильно?
– Мнение Адары не обязательно истина.
– Меня не интересует Адара. Я знаю, что она думает. Меня интересует мнение Песчаного Тигра.
Я фыркнул.
– Нашла кого спрашивать. Мы делим работу, баска… и кое-что другое,
– я выдержал многозначительную паузу. – Ну, иногда. Когда рядом нет локи.
Дел вздохнула и закрыла глаза.
– Ты когда-нибудь бываешь серьезным?
– Я серьезен большую часть времени. А что касается тебя…
– Что тебе нравится в женщинах, Тигр?
Я застыл.
– Что?
– Что тебе нравится в женщинах? – она приподнялась на локте. – Мягкость, беспомощность, стремление искать у тебя защиту? Или женщины вроде Эламайн, мечтающие только затащить тебя в постель? – она вздохнула и посмотрела через плечо на повозку. – Ты хочешь женщину, которая будет готовить для тебя, убирать, рожать тебе детей… Тебе нравятся такие, как Адара?
– Да, – быстро ответил я.
Дел изумленно уставилась на меня.
– Которая из трех? Адара?
– Нет. Мне нравятся все три.
Губы Дел изогнулись.
– Ты хочешь иметь трех женщин. Меня это почему-то не удивляет.
Я усмехнулся.
– Ты не понимаешь мужчин, баска.
– Нет, – сухо согласилась она. – Я встречала лишь несколько экземпляров, которые стоили беспокойства по их изучению.
Я игнорировал этот комплимент.
– Бывает, что мне нравится в женщине мягкость. Бывает, что аппетит Эламайн заводит меня. Иногда я думаю, что было бы неплохо завести семью. И всегда рядом со мной ты, баска – все три женщины в одном теле. И мне совсем не нужен гарем… с ним слишком много проблем, если все время бродишь по свету.
Но Дел не улыбнулась.
– А у тебя есть дети?
– Может где-то и есть. Я не давал обет безбрачия, но точно не знаю.
– А тебя это беспокоит? То, что где-то может жить твой сын или дочь, а ты не знаешь, какие они, где они…
Я застонал и повернулся на спину, почесав затылок.
– Не знаю, Дел. Я никогда об этом не задумывался.
Дел настаивала.
– Неужели никогда?
Я хмуро уставился в темноту.
– Если бы я волновался об всех детях, которых мог или не мог зачать, у меня бы больше ни на что времени не хватило.
– Но если ты умрешь, Тигр… если ты умрешь, а не останется ни сына, ни дочери, никого, кто спел бы по тебе песни…
– Песни? – я бросил на нее подозрительный взгляд. – Какие песни, баска?
Дел поплотнее обернула одеялом плечи.
– Это семейный обычай Севера, петь песни по ушедшим. Когда умирает старик или новорожденный, собирается вся родня почтить его песнями и застольем.
Я нахмурился.
– По-моему, вы на Севере слишком много поете. Поете мечам, поете покойникам… – я покачал головой и посмотрел на звезды. – Я Южанин, Дел. Никто не будет петь по мне песни.
– Пока что, – серьезно добавила она, словно эти слова все меняли.
Я улыбнулся, засмеялся и сдался.
– Пока что, – согласился я. – А теперь я могу поспать?
13
Я почувствовал это раньше, чем понял в чем дело – зуд по всему телу. От него чесались руки, ноги и голова, он заполз даже на живот. Ругаясь, я сел и отбросил одеяло.
– Тигр? – сонно прошептала Дел. Я был уже на ногах.
– Я не знаю, – сказал я. – Я просто не знаю.
И тут же все понял. Я хорошо помнил это ощущение.
Я потянулся к мечу и выхватил его из ножен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
