Алекс внимательно изучал тело военного. Изучал и все больше и больше приходил к выводу, что выяснить что-либо у трупа не получится. Тело не имело никаких особенных примет. Все пальцы были целы, татуировок не было в помине, каких-либо аномалий или явных следов от операций не наблюдалось.
Убитый не был членом якудзы и, по всей видимости, не принадлежал ни к одной из мировых преступных группировок. По крайней мере, явно. Тело было довольно мускулистым, тренированным, и Алекс подумал, что его мысль о том, что убитый был военным, верна процентов на семьдесят. А значит…
— Скажите, а его вещи… Он ведь имел что-либо в карманах? — спросил Алекс у санитара, молча стоящего рядом.
— Имел. Только доступ к этому закрыт. Вам потребуется особое разрешение. — Санитар был высоким и почему-то слегка сутулился.
Алекс оглянулся, выискивая объективы следящих камер. Камер не было. Следить в морге было не за кем.
— Я думаю, что такое разрешение у меня есть. Мне нужно только взглянуть на то, что было в карманах этого человека, — ответил Алекс и выложил на прозрачную крышку ячейки небольшую пачку денег.
Санитар не проронил ни звука, но, задвигая на место ячейку, аккуратно смел деньги себе в карман халата. Жест был четкий, натренированный.
Санитар двинулся вглубь помещения. Алекс пошел за ним. Мимо проплывали дверцы, дверцы, дверцы… Пусто. Ни единой живой души… Ни единой.
— Вот. — Санитар выложил перед Алексом черную коробочку и откинул ее крышку.
— Спасибо.
Небогато. Пачка сигарет, бумажник, зажигалка, обручальное кольцо, маленький сверток и какие-то бумажки. Алекс осторожно сгреб все, кроме свертка, обратно в ящик и медленно, двумя пальцами развернул пакетик.
Миниатюрный информационный диск, обычный… Впрочем, нет, не совсем обычный. Диск был из разряда «вечных». Никакие магнитные поля, никакие температуры не могли уничтожить информацию на нем. Ладно. Само по себе это ничего не значит. Алекс развернул сверток полностью. Развернул и замер, завороженно глядя на глянцевый блеск голубенькой облатки. Веселенькая голубенькая такая… «Квази». Точно такие же есть у самого Алекса дома. Только на тех, что у Алекса, нет такой красной полосочки поперек.
— Нравится? — раздался голос у Алекса за спиной. Алекс начал оборачиваться, но голос предупредил:
— Медленно. — Этот приказ подтвердил звук приведенного в боевую готовность оружия.
— «Магнум», — сказал Алекс.
— Точно, — подтвердил голос с удовольствием. — Модификация пятилетней давности. Фирма.
Слово «фирма» голос произнес с ударением на последнем слоге.
Когда Алекс все-таки обернулся, он узрел перед собой санитара. Того самого, что провел его в это помещение и любезно показал тело убитого. Только теперь санитар снял с себя халат и был одет в симпатичный серый костюм с галстуком и белую рубашку. Прямая спина, чуть вперед грудь. «Военный, — отметил про себя Алекс. — Кажется, я самый большой придурок в этой истории. Или друиды не полностью сняли с меня алкогольную зависимость».
— Я знал, что ты придешь. Просто знал. — Бывший санитар указал Алексу на стул.
— Ты кто?
— Иван Иванович. — «Санитар» издевательски прищурился. — Ты ведь тоже сюда не под настоящим именем пришел… Не похож ты на, как ты там зарегистировался? Михаила Шиммельпфенига. Ха. Точно не похож. Где ты такое имя выкопал?
— И что тебе, Иван Иванович, нужно? — Алекс медленно и непринужденно поменял позу. Теперь можно и рискнуть — все зависит от намерений «санитара».
— Не стоит, — заключил Иван Иванович, оценивающе оглядев Алекса. — Я не меньший специалист, чем ты.
Он отошел на несколько шагов назад. Спрятал пистолет, достал сигареты и закурил.
— Полковник, — Иван Иванович указал зажженной сигаретой в сторону вещей покойника, — не был моим другом. У таких, как он, не бывает друзей… Но мы работали вместе. Над очень важным проектом. Пока не явился ты и не смешал все карты. Твоя ведь работа в ресторане? Единственная причина, по которой ты сейчас все еще жив, заключается в том, что тебя наняли японцы. Если они тебя наняли, значит, ты на них работаешь, а если ты на них работаешь, значит, на тебя распространяются некоторые законы и правила их клана. Мы не желаем ссориться с кланом. Мы можем соперничать с любой организацией, но не объявлять же им войну. Так что убивать тебя мы не… не желаем. Но изолировать на неопределенный срок, пожалуй, придется…
— Да? — Алекс сложил руки на груди. — И как вы себе это представляете?
— Ну… Ты можешь оказать сопротивление. Тогда, согласно правилам той же якудзы, ты будешь виноват, и клан не будет в обиде. А можешь не оказывать…
— И что же я такого натворил? Если это не личная месть?
— Нет. Как я говорил, полковник не был моим другом. Но ты смешал нам карты. Большего тебе знать не полагается. Теперь…
Как маленький ящичек с вещами убитого вылетел из-под руки Алекса, не смог бы сказать даже эксперт. Удар ногой был немногим медленнее… Но и этого «санитару» хватило. Он не сумел увернуться от удара, но максимально смягчил его последствия. Однако удар был не только быстрым, но и сильным. «Санитара» развернуло, он налетел на стену и в тот же миг сориентировался, беззвучно выдергивая из кобуры пистолет.
Маленькой голубой рыбкой скользнула в воздухе капсулка с красной полосочкой поперек. И, словно сачком, Алекс поймал ее на лету. Ртом. Раскусил…
Го-рь-ко…
Японские лаборатории знали свое дело. Мир качнулся, окрасился резкими красками и стал двигаться медленнее… Еще медленнее… Совсем медленно. Руки налились силой, сознание посветлело, захотелось смеяться. Легко…
Глупенький человечек в двух шагах впереди удерживал плюющийся огнем «магнум»… Алекс с радостным смехом отбежал с траектории пуль. И, так же смеясь, вырвал пистолет из рук «санитара». Ушел из-под удара кулаком и перехватил бросок ладони в горло. Легко толкнул колено противника, направленное в пах. И с большим трудом подавил желание размозжить ему голову. Страстно хотелось нападать! Убивать! Действовать!
Но нельзя… Он пришел сюда за информацией, и он ее получит. Вот только сломает руки этому жалкому типу… И, пожалуй, ноги.
Действие японского «квази» проходило медленно. Очень медленно. Алекс успел с «Иваном Ивановичем» на плечах выбраться подвальными путями из здания морга и уйти достаточно далеко. Успел заметить несколько машин — они с визгом подрулили к входу в здание, которое он только что покинул.
Многое успел Алекс. А мир все еще оставался медлительным и плавным, а руки казались наполненными бесконечной силой. Только несколько часов спустя все постепенно вернулось на круги своя… Алекс ждал этого момента. Допросы третьей степени нужно проводить в нормальном состоянии.
Он подошел к «санитару», именно так Алекс решил его именовать, Санитар. К чему нам имена?
— Этот препарат, — сказал Алекс, потряхивая в руках маленький одноразовый инжектор, — способен на некоторое время снять болевую блокаду, а я уверен, что у вас эта блокада установлена. Так вот, этот период будет длиться несколько часов. Часа четыре-пять. Мне этого хватит, чтобы вытащить из вас все жилы и намотать их вокруг вашей шеи. «Сыворотки правды» у меня нет, извините. В моем распоряжении иглы, ваши болевые точки, ножницы, одна ложка и маленькие кусачки. Это очень неприятный процесс, но без него вы не станете разговаривать.
— Ты мертвец, — тихо сказал Санитар.
— Вы исключительно глупы. Вы сидели в засаде в одиночку, вы позволили мне найти «квази», и вы сняли меня с прицела. За глупость надо платить. Вот мои вопросы. Очень простые, если вдуматься. Организация, на которую вы работаете? Суть, в общих чертах, вашей работы с Объектом, вы понимаете, о ком я говорю? Что вы знаете обо мне? Я начну с малого и буду постепенно наращивать величину боли и размеры повреждений.
Санитар ответил довольно замысловато, но понять его было нетрудно.
— Я не знаю своих родителей, но верблюдов среди них определенно не было, и они не занимались тем, о чем вы только что говорили, — ответил Алекс, вводя препарат.
Больше Санитар ничего не сказал. Он только кричал. Подвал был звуконепроницаемым, Алекс, как всегда после «квази», ощущал непередаваемое спокойствие.
Допрос окончился быстро. Санитар не ответил ни на один вопрос. Он не назвал своей организации. Даже звания своего не назвал. Не пояснил своей игры с Объектом. Просто впал в кому. Алекс даже ни разу не коснулся его теми предметами, что назвал выше. Санитар знал, что не выдержит пытки. Не выдержит и расскажет все. И тогда сработал блок, примитивный блок в сознании, который вызвал к жизни процессы, что могут сработать лишь один раз в жизни. Под угрозой смерти и под угрозой нарушения присяги. Санитар был военным. Военное ведомство практиковало именно такую систему защиты информации. Простое и надежное одноразовое средство. Человека можно было вывести из комы, но память его была безвозвратно потеряна. Он помнил только основы, то, что закладывается в раннем возрасте.
