28. (1) Между тем Полиперхонт, который собрал сильную армию, привел в царство своего отца Геракла, сына Александра и Барсины[34]; но, когда он стал лагерем в месте, называемом Стимфей (Stymphaeum)[35], Кассандр прибыл со своим войском. Так как лагеря были не далеко друг от друга, и македоняне относились к восстановлению царя не без одобрения, Кассандр, так как он боялся, как бы македоняне, будучи по природе склонные легко переходить со стороны на сторону, когда-нибудь покинут его ради Геракла, послал посольство к Полиперхонту. (2) В отношении царя, Кассандр пытался показать Полиперхонту, что если восстановление произойдет, тогда он будет делать то, что прикажут другие, но, он давал слово, что если Полиперхонт объединится с ним и убьет юношу, он сразу получит все то, что ранее принадлежало ему по всей Македонии, а затем, получив армию, он будет назначен стратегом Пелопоннеса и будет соправителем государства вместе с Кассандром, будучи в наивысшем почете. Наконец он завоевал Полиперхонта многими великолепными обещаниями, сделанными в тайне только ему, и подговорил его на убийство царя[36]. (3) Когда Полиперхонт убил юношу и открыто сотрудничал с Кассандром, он вернул владения в Македонии, а также, в соответствии с соглашением, получил четыре тысячи македонских пехотинцев и пятьсот фессалийские всадников. (4) Приняв на службу также всех желающих, он попытался провести их через Беотию в Пелопоннес, но, когда ему воспрепятствовали беотийцы и пелопоннесцы, он повернул в сторону, двинувшись в Локры, где провел зиму[37].
29. (1) Пока происходили эти события Лисимах основал город на Херсонесе, назвав его Лисимахия в свою честь[38]. Клеомен, царь лакедемонян, умер после того, как правил шестьдесят лет и десять месяцев[39], и Арей, внук Клеомена и сын Акротата[40], вступил на престол и правил в течение сорока четырех лет.
(2) Примерно в это время Гамилькар[41], начальник войск в Сицилии, овладев оставшимися аванпостами, выдвинулся со своим войском против Сиракуз, также намереваясь взять этот город штурмом. (3) Он препятствовал ввозу зерна, так как владел морем в течение длительного времени; и затем уничтожил посевы в стране, предприняв это сразу после того как захватил район вокруг Олимпеума[42], который расположен перед городом. Сразу же по прибытии, однако, он также решил атаковать стены, так как гадатель по внутренностям жертв сказал ему, что на следующий день он, непременно, будет обедать в Сиракузах. (4) Но горожане, распознав намерения врага, послали ночью около трех тысяч пехотинцев и около четырех сотен всадников, приказав им занять Еврилий (Euryelus)[43]. (5) Они быстро выполняли приказ; однако карфагеняне выдвигались вперед в течение ночи, полагая, что они не обнаружены врагом. Итак, Гамилькар был во главе тех, кто постоянно сражался рядом с ним, и он следовал за Дейнократом[44], которому поручил конницу. (6) Основная часть пехотинцев была разделена на две фаланги, одна состояла из варваров, а другая из греческих союзников. Не соблюдая строя всякий сброд также следовал за ними ради добычи, люди бесполезные в войске, но являются источником шума и бестолковой путаницы, от которых часто возникают самые чрезвычайные опасности. (7) И на этот раз, так как дороги были узкими и ухабистыми, обозные и некоторая часть нестроевых устроили толкотню, борясь за право проезда, а так как толпа была зажата в узком пространстве, то по этой причине некоторые оказались втянуты в драки и многие старались помочь каждой из сторон, большое замешательство и смятение преобладали в армии.
(8) В этот момент сиракузяне, занимавшие Еврилий, видя, что противник продвигается в беспорядке, в то время как сами они занимали более высокую позицию, атаковали противника[45]. (9) Некоторые из них стояли на высотах и посылали стрелы на идущих вверх, некоторые, заняв выгодные позиции, вынуждали бегущих солдат бросаться вниз со скалы, ибо из-за темноты и отсутствия точных сведений о враге, они думали, что сиракузяне атакуют крупными силами. (10) Карфагеняне, оказавшись в невыгодном положении, отчасти из-за путаницы в своих собственных рядах, а отчасти из-за внезапного появления врага, и в частности понесшие потери из-за незнания местности и тесноты позиции, были обращены в бегство. Но так как на местности не было широкого прохода, некоторые из них были потоптаны собственными всадниками, которых было очень много, а другие дрались между собой, как будто враги, вследствие господствующего из-за темноты неведения. (11) Гамилькар сначала стойко сдерживал врага и призывал стоящих рядом с ним поддержать его в бою; но когда солдаты покинули его из-за смятения и паники, и он, оставшись один, был яростно атакован сиракузянами.
30. (1) Кто-то может не без основания отметит непостоянство судьбы и странный образ действий, которыми человеческие деяния оборачиваются вопреки ожиданиям. Так Агафокл, человек выдающегося мужества, который имел большую армию, сражающуюся в его интересах, не только был безоговорочно разбит варварами на реке Гимера, но он даже потерял сильнейшую и большую часть своей армии[46], в то время как гарнизон, оставленный в Сиракузах, и только небольшая часть тех, кто был ранее побежден, не только взяли верх над карфагенской армией, осаждающей их, но даже захватили живым Гамилькара, самого известного из граждан Карфагена. И что самое удивительное, 120 тысяч пехотинцев и пять тысяч всадников были разбиты в битве небольшим по численности врагом, который привлек хитрость и местность на свою сторону; так что говорят правду, что на войне много пустых тревог[47].
(2) После разгрома карфагеняне, рассеянные повсеместно, с трудом собрались на следующий день, а сиракузяне, возвратясь в город с большой добычей, предоставили Гамилькара тем, кто хотел бы отомстить ему. Они напомнили также слова прорицателя, который сказал, что Гамилькар вступит Сиракузы и пообедает там на следующий день, которыми божество открыло скрытую истину. Родственники убитых, проведя Гамилькара по городу в оковах, учинили ужасные пытки над ним, чтобы убить его с величайшими унижениями. Затем правители города отрубили ему голову и отправили людей, доставить ее в Ливию Агафоклу и доложить ему о достигнутом успехе.
31. (1) Когда карфагенская армия после случившейся катастрофы, узнала причину своего несчастья, она с трудом освободилась от своих страхов. Не имея авторитетных командиров, варвары отделились от греков. (2) Тогда изгнанники вместе с другими греками избрали полководцем Дейнократа, а карфагеняне передали начальство тем, кто был вторым по значимости после Гамилькара.
Примерно в это время акрагантяне, увидели, что ситуация в Сицилии была наиболее благоприятна для того, чтобы попытаться добиться главенства над всем островом; (3) ибо они считали, что карфагеняне вряд ли выдержат войну против Агафокла, что Дейнократа будет легко победить, так как он собрал армию изгнанников, что народ Сиракуз подавлен голодом и не будет даже пытаться оспаривать первенство, и, что самое главное, что если они выйдут в поле для обеспечения независимости городов, все бы с радостью откликнулись на зов и из ненависти к варварам и из желания самостоятельности, которое коренится во всех людях. (4) Поэтому они выбрали Ксенодика[48] полководцем, дали ему войско, соответствующее его предприятию, и послали его на войну. Он тотчас выступил против Гелы, ночью был допущен в город некоторыми из своих личных друзей, и стал хозяином города вместе с сильной армией и его богатствами. (5) Народ Гелы, будучи таким образом освобожден, присоединился к походу очень охотно и единогласно, и приступил к освобождению городов. Как только новость о предприятии акрагантцев распространилась по всему острову, в городах проявил себя порыв к свободе. И первым делом народ Энны послал к акрагантянам и представил им свой город; и когда акрагантяне освободили Энну, они пошли на Эрбесс (Erbessus), несмотря на гарнизон, стоящий в городе. После ожесточенного боя, в котором граждане помогали акрагантянам, гарнизон был взят в плен и, хотя многие из варваров погибли, по меньшей мере пять сотен из них сложили оружие и сдались.
32. (1) Пока акрагантяне действовали таким образом, некоторые из солдат, которые были оставлены Агафоклом в Сиракузах, после захвата Эхетлы (Echetla)[49], разграбили Леонтины и Камарину. (2) Пока города страдали от разграбления их полей и уничтожения посевов, Ксенодик вошел в эту область и освободил народы Леонтины и Камарины от войны, и после взятия городских стен Эхетлы осадой, он восстановил демократию для ее граждан и вселил страх в сиракузян, и, в целом, преуспел в освобождении крепостей и городов от карфагенского господства.
(3) Между тем сиракузяне, стесненные голодом и прознав, что корабли с зерном собирались плыть в Сиракузы, снарядили двадцать триер и, наблюдая за варварами, которые обычно стояли на якоре у порта, чтобы застать их врасплох, отплыли незамеченными и шли вместе до Мегары, где они ожидали подхода торговых судов. (4) Затем, однако, когда карфагеняне выплыли против них на тридцати кораблях, они сначала пытались сразиться на море, но были быстро вытеснены на берег и бросились из своих судов в какой-то храм Геры. (5) Затем сражение произошло на кораблях, и карфагеняне, бросая железные крючья на триремы с превосходящей силой стаскивали их с берега, захватив десять[50] из них, но другие были спасены людьми, пришедшими на помощь из города.
