ей Эл обрести покой и не потерять остатки разума, — пробормотал Хейграст. — Меня порадовало уже то, что в глазах ее детей не было злобы. Запомни, Баюл, этих пареньков, рано или поздно пику придется передать одному из них. Такова воля их отца. Конечно, если судьба будет к нам милостива…
— Как скажешь, нари, — зевнул банги — В таком случае я по-прежнему тебе за нее ничего не должен.
— Только в том случае, если ты ее не потеряешь, — грустно усмехнулся Хейграст, шагнул к шаи, на мгновение обнял, хлопнул по плечу: — Знакомься, Негос! Это Баюл, искусный каменщик из Индаина. А это — известный тебе пес. Я рад тебя видеть, шаи, но ничем не обрадую твой слух. Аддрадд напал на Салмию, Азра захвачена лигскими нари, Индаин — в руках врага. А,чем порадуешь меня ты, старый друг?
— Боюсь, что радостные вести вовсе покинули равнину Уйкеас, — вздохнул сапожник, церемонно поклонившись вскочившему на ноги банги. — Конечно, они еще вернутся, но каждую радостную весть будут сопровождать вереницы плохих. Меня уже радует, что жив ты, что жив этот паренек.
— Лукус погиб. — Глухо бросил Хейграст.
— Смегла сказала, — шаи кивнул и присел на вытоптанную траву. — Только сейчас не время плакать. Боль похожа на зерна маоки. Когда бросаешь их в землю, еще не чувствуешь вкуса лепешек, но рано или поздно… Не будем об этом. Вот держи, Дан, новую пару. Твои сапоги не перенесли топи. Так же как и твои, Хейграст. А уж про обувь банги и говорить нечего. Считай, Баюл, что башмаков у тебя вовсе не было. Примерьте-ка вот это.
— Никак ты захватил с собой всю мастерскую? — удивился Хейграст.
— Только то, что унес в карманах, — буркнул Негос. — Остальное… Бродус нашел на равнине воз кожи. Хозяева были порублены, а кожа осталась. Ладно, не о том ты спрашиваешь. Лучше запомни: если лезешь в сапогах в топь, туго подвязывай голенища, а сами сапоги жирно смазывай соком болотной травы. Вообще-то по болотам лучше босым ходить, но не по южной топи. Многовато заразы скрывается в ее глубинах. Ничего. Бродус с отрядом чуть ли не через три дня на равнину ходит, а сапоги у него как новые!
— А меч у него в порядке? — негромко спросил Хейграст.
— А вот придет сегодня вечером, сам у него и спросишь. — Негос поднял голову. — Только он ведь может то же самое и о твоем мече спросить. Или нет?
— Прости, Негос, — вздохнул нари. — Не прав я.
— Не извиняйся, мы все тут острее сапожного ножа, — прошептал шаи.
— Ну вот, — разряжая молчание, вскочил на ноги Баюл. — Признаюсь тебе, Негос, что в моем лице ты обрел постоянного клиента! Сколько я должен за эту чудесную обувь?
— Нисколько, — спокойно ответил шаи и кивнул на Хранда, усердно машущего молотом. — Или ты думаешь, что этот маленький кузнец работает за деньги? Вот придешь ко мне в лавку в Эйд-Мер, тогда я и заломлю цену, но уже за следующую пару.
— Именно так и поступим! — Банги довольно притопнул. — А то смотри, я ведь в оплату готов и лавку твою подновить. Камень могу класть не хуже древних ари. Эх! Все бы хорошо в твоих сапогах, да вот только одежды не хватает!
— Ну это к Смегле, — ответил Негос. — А вот и она.
— Одежда в порядке! — крикнула от дома нарка. — Правда, придется кое-что зачинить. Алатель не пройдет и ладони по небу, как переоденетесь. Все уже высохло!
— Вот! — обрадовался Баюл. — Сухое и зашитое! А то я чувствую себя в этой ткани как ощипанный фазан в ночь перед праздником равноденствия. Все-таки в смысле одежонки некоторые члены нашего отряда имеют несомненное преимущество.
Аенор, словно почувствовал, что речь идет о нем, поднял голову, старательно зевнул и снова принялся вгрызаться в кость.
— Да! — покачал головой Баюл. — И не еда вроде бы, а рот занят. И тут у него все в порядке!
— Что скажешь, Негос? — кивнул на Аенора Хейграст. — Что видишь, когда смотришь на этого пса? Что видишь, когда смотришь на нас? Что видишь, когда смотришь на небо над равниной Уйкеас? Не всякий способен видеть так, как ты!
— Он теперь способен. — Шаи протянул ладонь и потрепал Дана по плечу. — Может, не все понимает, жмурится, но видит уж точно больше, чем я. Ты все такой же, Хейграст, правда, боль тебя захлестнула под горло, а парень переменился. Словно кожу поменял. Только и он внутри все тот же, тут ты волноваться не должен. Впрочем, рядом с тобой ржа не держится, это я знаю. Светлее элбана, чем Лукус, я вообще не встречал. Да и этому коротышке, что сейчас обиженную физиономию строит, тоже черноту скрывать не приходится.
— Ну уж благодарствую, — раздраженно поклонился Баюл. — Обо мне можно коротко. Я только одну похвалу приемлю, что крепок и красив дом, вот этими руками сложенный. Да и то такая похвала должна иметь выдержку побольше, чем лучшее лигское вино. Дом лишь на шестой дюжине лет за прочность начинать хвалить надо!
— Время теперь хлопотное, — прищурился Негос. — Может и не дать нам этих шести дюжин. Ты, банги, ведь тоже видишь неплохо? Примерно как я, да и можешь кое-что? Черно небо на юге?
— Черно, Негос. — Баюл стал серьезным.
— Черно и сполохами багровыми отсвечивает, — кивнул Дан.
Хейграст молча взглянул на юг, где в белесой голубизне таяли обрывки облаков, вздохнул.
— Так если ржа возле меня не держится, стало быть, и пес чист?
— О нем разговор особый. — Негос с кряхтеньем присел на колоду и вытянул ноги. — Мне бы хотелось больше тебя послушать. Об Эйд-Мере-то рассказ позже будет, как Бродус вернется. Все новости у него. А мне-то что с чужих уст перекладывать? Я, как и твоя Смегла, в первый же день ушел. Только она тайным ходом ушла с детьми, когда Вадлин прибежал с утра с Райбой, сообщил, что в городе черные дела творятея. А я в тот день спустился со стены, решил кожу посмотреть на нижнем рынке. Кожи у меня было мало, что ли? Сам не могу понять, только понесла меня непонятная нужда, рынка-то уже несколько дней как не было. Если бы я свои предчувствия всегда точно понимал, уж наверное дал бы знать Огану…
— Старик крепок оказался, —
