Пояснения Троцкому на выставке давал А.М. Бонч-Бруевич. Возможно, он искал у Троцкого поддержку и жаловался на «неправильное поведение» Треста.
В марте 1926 года разрозненные общества друзей радио объединились в Общество друзей радио СССР (ОДР СССР) – первое общенациональное радиолюбительское общество СССР и собрались на свой первый съезд. Первым в повестке дня стоял доклад Л.Д. Троцкого. Главная задача радиолюбительства в конце доклада была им сформулирована так:
«…Нам надо создать в нашей стране такую планово-организованную правильную сеть радиостанций, чтобы приучить крестьян жить коллективной жизнью трудящихся Европы, узнавать ее изо дня в день. Надо, чтобы в тот день, когда пролетариат Франции возьмет Эйфелеву башню, и с Эйфелевой башни на всех языках европейской культуры скажет: «я хозяин на французской земле», – надо, чтобы в этот день и час, не только рабочие наших городов и нашей промышленности, но и крестьяне самых далеких деревень, на севере и на юге, на западе и на востоке в ответ на голос европейских пролетариев – «слышите ли вы меня» – могли бы ответить; «слышим, слышим и поможем в самый трудный час. <…>
Развитие радио по всей нашей стране есть создание могучего, культурно-революционного очага, есть подготовка того времени, когда народы Европы и Азии объединятся в Советский Союз Социалистических народов европейских и азиатских материков»[75].
С отчетным докладом выступил председатель ОДР РСФСР А.М. Любович, с докладом о радиопромышленности вместо И.П. Жукова выступил его заместитель В.И. Романовский. Были и научные доклады: М.А. Бонч-Бруевича от НРЛ имени Ленина, Н.Н. Циклинского от ЦРЛ Треста Заводов Слабого Тока, В.И. Баженова от Государственного экспериментального электротехнического института, А.Л. Минца от НИИС КА и Н.П. Куксенко от Радиолаборатории Наркомпочтеля.
В резолюции, в частности, было отмечено, что:
«Наша радиопромышленность, несмотря на годы войны и блокады, несмотря на общую культурную и техническую отсталость страны, идет вровень со многими достижениями по радио за границей;
значительный рост радиопромышленности за последние полтора года, разрешение ею ряда технических задач в области производства создают твердую базу для дальнейшего развития радиопромышленности».
Доклад В.И. Романовского вызвал оживленный обмен. Потоки жалоб местных работников на неудовлетворительность аппаратуры и ее дороговизну столкнулись с объективными трудностями в работе промышленности. Участникам съезда дальнейшее развитие отечественной радиопромышленности виделось лишь в ее тесном сотрудничестве с ОДР, и от нее требовалось покрывать всю потребность радиолюбительского рынка, как в отношении аппаратуры, так и в отношении деталей и измерительных инструментов. Предлагалось, чтобы основным производителем деталей вместо частных предприятий и артелей стал Трест, выпуская дешевые образцы полных комплектов для самостоятельной сборки радиоприемников из отдельных элементов, как детекторных, так и ламповых схем. Особое внимание было предложено уделить разработке возможно более дешевых и простых в обращении громкоговорящих установок для рабочих клубов и изб-читален. Обращалось внимание на то, что дальнейший рост радиолюбительского движения в СССР будет идти не только за счет городского населения, но и за счет широких крестьянских масс, в особенности после установки районных широковещательных радиостанций, а для этого необходим выпуск простой в обращении и дешевой детекторной аппаратуры.
В резолюции съезда отмечалось также неудовлетворительное качество сухих элементов и аккумуляторов для накала и анодного напряжения и их чрезвычайная дороговизна; была подчеркнута необходимость выпуска отсутствовавших на рынке измерительных приборов специально для радиолюбительских целей.
В 1926 г., правительство приняло решение о строительстве в Ленинграде завода «Электроприбор», призванного освободить страну от импорта электроизмерительных приборов. Построенный в рекордно короткие сроки, укомплектованный высококвалифицированными специалистами, оснащенный по последнему слову техники (только в Германии было закуплено 397 наименований различного оборудования) завод уже в 1928 году выпускал 1100 приборов в сутки.
Следующий важный шаг был сделан руководством ГЭТЗСТ в 1928 году, когда было проведено слияние Электровакуумного завода с заводом «Светлана». С этого момента завод «Светлана», который до этого занимался почти исключительно производством осветительных ламп, стал основным советским изготовителем радиоламп всех видов.
Передача НРЛ из подчинения НКПиТ в ВСНХ оказалась мерой неэффективной. У НТУ своих производственных возможностей не было, а Тресту заводов слабого тока разработанные здесь радиостанции, не подходили, так как не были рассчитаны под технологию конкретных заводов. В сходных условиях протекала работа и Всесоюзного электротехнического института (ВЭИ), также подчиненного НТУ и также нуждавшегося в расширении производственной базы для внедрения в практику своих работ. М.Я. Лапиров-Скобло еще в конце 1925 г., когда НРЛ только перешла к нему в подчинение, выдвигал проект объединения этих двух институтов в единый мощный комбинат с приданием ему опытного завода из числа законсервированных московских. По его поручению И.В. Селиверстов даже составил проект «положения» о таком комбинате, который получил название Всесоюзного экспериментального электротехнического института.
В феврале 1927 г. под председательством М.Я. Лапирова-Скобло в НТУ ВСНХ состоялась конференция, на которой обсуждалось состояние научных работ в двух институтах, вызывавших наиболее резкую критику со стороны промышленности, – в Физико-техническом институте в Ленинграде и в Нижегородской радиолаборатории.
Прения приняли исключительно острый характер, и все усилия добиться приемлемого соглашения оказались тщетными. Критики утверждали, что аппаратура, разработанная в НРЛ не соответствует заводским нормалям, принятым в массовом производстве, а технические условия для эксплуатации нижегородского радиооборудования резко отличались от технических условий на искровые и дуговые станции, находившиеся в производстве. Хотя собравшиеся единодушно присоединились к взглядам, высказанным М.А. Бонч-Бруевичем, сотрудники Треста во главе с В.И. Романовским остались при особом мнении и потребовали занесения его в протокол.
Год с лишним спустя, выступая 21 марта 1928 года на торжественном заседании Нижегородского горсовета и губисполкома совместно с научными, профессиональными и общественными организациями, посвященном 10-летию Нижегородской лаборатории, М.А. Бонч-Бруевич в частности сказал о главной подоплеке этих разногласий следующее:
«Далее на очереди стоял вопрос о коротких волнах. Вопрос был выдвинут вначале работой Маркони в Англии, но работа велась в большом секрете <…>. Поэтому Радиолаборатория приступила к работе по коротким волнам, и эти работы увенчались полным успехом. Но я думаю опять-таки, что главный успех этих работ по коротким волнам заключался не в тех разработках, которые нам удалось сделать <…>, не в тех выполнениях станций, которых мы достигли, связавшись с Америкой, Австралией и т. д., а в пропаганде коротких волн как средства связи спорного, как средства связи, имевшего многочисленных врагов, средства связи, которое нарушало во многом экономику западноевропейских промышленных компаний. Вот в пропаганде этого средства связи я вижу главную роль Радиолаборатории. <…>
Мы не ждали, и когда споры о коротких волнах разгорелись, то мы не только спорили, а сразу же построили 3 станции, и эти станции наглядней всего показали, что короткие волны должны являться основным средством связи.
Что дало это стране? Это дало стране то, что Московский узел после долгих споров стал строиться на коротких волнах, на средстве более дешевом, дающем экономию в миллионы рублей».
Вернемся в 1927 г.
Через несколько дней после конференции состоялось второе, организованное НТУ по настоянию руководителей Наркомпочтеля, более узкое совещание по вопросам радиосвязи с западными державами, в так называемом «направлении на запад», и создания надежного телеграфного сообщения с далекими восточными окраинами и Средней Азией – «направление на восток». На основании статистического учета радиотелеграфного обмена в прошлом, и прогноза его расширения в ближайшие годы необходимо было срочно упорядочить беспроводную связь Москвы. Решение этой технической задачи было найдено в сооружении так называемых «радиоцентров» – одного в Москве, другого в Иркутске, чтобы, опираясь на новую, более совершенную аппаратуру, можно было бы без задержек передавать всю массу радиотелеграфного обмена по обоим направлениям.
