Несмотря на это идея эпидемии подростковой беременности сфокусировала общественное беспокойство по поводу более не стесненной [условностями] половой жизни девочек–подростков. Политически это сослужило службу как либералам, так и консерваторам: первые доказывали необходимость репродуктивного здравоохранения и просвещения для сексуально активных тинейджеров, а вторые пытались поприжать здравоохранение, просвещение и, в первую голову, секс.
Федеральные выборы 1980–го года дали консерваторам их шанс. Избиратели вернули республиканцам контроль над Сенатом, который перед тем был оплотом демократов двадцать восемь лет подряд, и поместили Рональда Рейгана в Овальный кабинет (рабочее место президента США в Белом доме — прим. перев.). Новый президент на каждую должность, имеющую отношение к половому просвещению, контрацепции или абортам, назначил человека, являющегося противником и первого, и второго, и третьего. «Эти люди предоставили антиабортному движению такой форум в правительстве, какого у него не было никогда», — говорит Сьюзан Коэн, которая ныне занимает должность старшего политического аналитика в Институте Гуттмахера. Для движения за репродуктивные права, добавляет Билл Гамильтон, который тогда был лоббистом «Планируемого родительства», выборы 1980–го года были «катастрофическим поражением». Для всеобъемлющего сексуального образования это было начало конца.
Через несколько месяцев после того как начал заседать Конгресс 97–го созыва, Оррин Хэтч ответил согласием на просьбу президента демонтировать Раздел X Закона об общественном здравоохранении 1970–го года, предусматривающий контрацептивные услуги для бедных и юных женщин. Хэтч задумал сделать это путем урезания на четверть ассигнований на эту программу и «перепаковывания» ее целиком в виде общих («блочных») субсидий штатам. Сваленный в одну кучу с субсидиями на борьбу с грызунами и фторирование воды и не снабженный требованием к законодателям штатов выделять деньги на репродуктивные услуги, Раздел X вполне мог прекратить выполнять свою функцию источника репродуктивных услуг.
Тем временем неподалеку от него фанатик борьбы с абортами Иеремия Дентон председательствовал в подкомитете по социальным службам Комитета по трудовым и человеческим ресурсам Оррина Хэтча, стараясь застолбить себе место в истории. С помощью нескольких друзей, включая католическую поборницу контрацепции сестру Теда Кеннеди Юнис Шрайвер, он разработал Сенатский билль 1090 — Акт о семейной жизни подростков (AFLA). Вскоре его поддержал и сам Хэтч.
AFLA был, образно выражаясь, трезубцем: один его «зубец» продвигал усыновление/удочерение в качестве «позитивной» альтернативы внебрачному материнству или аборту, хотя в то время 96 процентов беременных подростков отвергали усыновление/удочерение как жестокий и ненужный вариант. Второй «зубец» запрещал государственное финансирование любой организации, работники которой только произносили слово «аборт» в разговоре с подростком, не то что производили саму операцию. «Воспитание в целомудрии» было третьим, самым спорным, «зубцом».
Но и публичная полемика, и высмеивание в прессе — от политических карикатур в местных газетах маленьких городков до редакционных полос «Нью–Йорк таймс» и «Вашингтон пост», — судя по всему, едва ли поколебали уверенность нового большинства на Капитолийском холме. При мощной агитационной поддержке Национального комитета за право на жизнь и Американской лиги жизни, проводимой в провинциальных городках, и при том, что внимание поборников планирования семьи было отвлечено на авральную попытку спасти Раздел X, Сенатский билль 1090 просвистел через Сенат, словно пуля. Когда вопрос о нем встал во время окончательного бюджетного согласования, конгрессмен–демократ от Калифорнии Генри Уэксман, председатель подкомитета по здравоохранению Комитета по коммерции и самый активный защитник Раздела X, был вынужден пойти на сделку с Хэтчем и Дентоном. Уэксману было позволено сохранить Раздел X, но только вместе с AFLA, привязанным к нему, словно веревка с гремящими консервными банками.
«AFLA был антиабортным ответом на политику планирования семьи, заложенную в Разделе X», — подытожила семнадцать лет спустя Джуди Десарно, президент и исполнительный директор Национальной ассоциации планирования семьи и репродуктивного здоровья. Тогда, добавила она, большая часть сообщества планирования семьи вздохнула с облегчением. Если бы Раздел X был потерян, миллионы бедных женщин не получали бы никаких репродуктивных услуг, сказала она. «Это было прискорбно, — добавила Коэн из Института Гуттмахера, — но важно то, что реально действующая профилактическая программа доказала свою жизнеспособность на протяжении вот уже более десятка лет, и AFLA практически не повредил этой программе».
Другие были в корне не согласны с оценкой, что AFLA причинил мало вреда. Среди его хулителей были юристы проекта «Репродуктивная свобода» ACLU, которые считали, что, пусть он и не повредил Разделу X, он мог повредить сексуальному образованию — и Первой поправке. В 1983 году в деле «Кендрик против Боуэна» они доказывали, что часть этого закона, относящаяся к сексуальному образованию, была троянским конем, исподтишка протаскивающим ценности христианских правых, особенно их непреклонное неприятие абортов, в государственные школы за государственный счет. AFLA, утверждали они, нарушал конституционный принцип отделения церкви от государства.
Верховный суд в конце концов — десять лет спустя — решил, что AFLA соответствует Конституции в том, как он был написан — «на первый взгляд», — но что на практике правительство действительно продвигало некоторые религии и дискриминировало другие. Суд назначил ACLU наблюдателем за исполнением закона, что неофициально они делали на протяжении всего этого судебного процесса.
Но, как теперь считают многие, было уже слишком поздно. Некоторые из крупнейших получателей правительственных субсидий, в том числе Sex Respect и Teen–Aid, к тому времени успели превратить свои оплаченные на средства налогоплательщиков, разработанные церквями, антисекспросветовские учебные программы в большие и прибыльные коммерческие предприятия. Respect, Inc., которая получила более $1,6 миллиона в виде федеральных и штатных субсидий в течение 1980–х годов, в начале 1990–х заявила, что ее программы использовались в четверти школьных округов Америки. Teen–Aid, которая между 1987 и 1991 годами получила по AFLA субсидий в общей сложности на $784 683, стала одним из крупнейших издателей программ «только воздержания», которые мало чему учат, кроме «просто скажи «нет»".
Это субсидирование — и подмена федеральных средств на контрацепцию долларами на целомудрие — происходило без малейшего стеснения. AFLA «был написан с нескрываемой целью перенаправить [федеральные] деньги, которые иначе пошли бы в «Планируемое родительство», организациям с традиционными ценностями, — сообщал один из обозревателей «Консервативного дайджеста». — Эта благородная цель здесь была совершенно определенно достигнута. Если бы не начальный капитал, предоставленный правительством, «Sex Respect», возможно, так и остался бы идеей, не вышедшей за пределы аспирантской диссертации». Бывший представитель SIECUS Дэниел Дейли сказал в 1997 году: «В первые годы после принятия AFLA эти деньги шли напрямую от правительства христианским фундаменталистским группам, которые образовали инфраструктуру организаций, наиболее яростно выступающих против всеобъемлющего сексуального образования сегодня». Тогда же был заложен и тот дискурс о подростковом сексе, который формирует политику по сей день.
«Проблема добрачных подростковых сексуальных отношений»
В докладе своего комитета по Сенатскому биллю 1090 от июля 1981 года Дентон цитировал статистику, распространяемую Институтом Гуттмахера (ему, вероятно, было невдомек, что эта организация носит имя одного из виднейших в истории борцов за право на аборт). Сенатор декларировал, что государству следует озаботиться «нуждами беременных подростков», и предложил рецепт, которому могли бы аплодировать все профессионалы, занимающиеся планированием семьи: больше профилактики.
Но профилактики чего? Бедности? Подростковой беременности? Внебрачного материнства? Абортов? Дентон объявил, что может искоренить все перечисленное, предотвращая то, что он видел как причину всех бед: подростковый секс. В том, что позже стало центральным маневром в консервативной риторике о подростковой сексуальности на протяжении десятилетий, Дентон «схлопнул» четыре отдельных события — секс, беременность, роды и аборт — в одну «широко распространенную проблему». Он приписал «серьезные медицинские, социальные и экономические последствия» всем четырем, а затем «свернул» все это в одно гигантское пугало: «проблему добрачных подростковых сексуальных отношений».
