— То же самое сказание! — воскликнула я.
— Верно, — подтвердил Хри. — И теперь я думаю, что тот столп огня и дыма исходил от острова, о котором ты рассказала. Правда, до него далеко, но когда дым от целого острова, погибающего в пламени, устремляется в глубины неба — это будет видно даже на расстоянии.
Я взглянула вверх, словно надеясь увидеть небо сквозь потолок зала.
— Небо — какой оно высоты? — спросила я.
— А какой глубины море? — отозвался Хри. — Я бывал в странах, где часты дожди. Я думаю, небо очень глубокое, потому что огромные облака плавают по нему, словно корабли по морю. И, подобно рыбам, они проплывают выше или ниже, быстрее или медленнее. То стремительные, то почти неподвижные. А порой облака проходят одно под другим.
— Небо — это море наверху, — догадалась я.
— Не просто наверху. Небо — это опрокинутое море. Оно устроено по тем же законам, но углубляется вверх, а не вниз. Уходя вверх, ты уходишь вглубь, пока не достигнешь той глубины, где плавают солнце и луна. А за ними, много дальше, рассыпаны звезды, как ракушки на морском дне.
— …И что за черное пространство их окружает — неужели еще один океан? — прошептала я. Что-то стучалось в мою память, словно давний, почти забытый сон.
— Что? — спросил Хри.
— Так сказал мне один человек в Библе, — объяснила я, краснея. Что он подумает, если я скажу, что беседовала с кем-то из богов…
— Ученый муж?
— Воин, — ответила я осторожно. — Воин по имени Мик-эль, он когда-то жил в Черной Земле.
— Вот оно что! — с удовлетворением кивнул Хри. — Тогда, конечно, он кое-чему научился.
— Да, — ответила я. — В пытливости ему не откажешь. — Я вспомнила медленные протоки дельты, и лежащих по берегам крокодилов, и молодого воина в истертом кожаном одеянии, с бронзовым оружием, со сложенными за спиной запыленными крыльями… — На то, чтобы узнавать новое, у него есть целая вечность.
Хри взглянул на меня и улыбнулся:
— Ты желаешь того же, дочь Вилусы. Но только боги располагают всей вечностью.
— Я знаю, — ответила я. Одна жизнь вмещает так мало по сравнению с целым миром.
Прошло пятьдесят шесть дней с тех пор, как Ней с мужчинами ушли на битву. Я чем-то занималась, когда ко мне подбежала Тия с перекинутой через плечо перевязью, поддерживающей ребенка у груди.
— Смотри, — указала она.
На реке белел парус — корабль-разведчик шел против течения на веслах и под развернутым парусом, стремясь вверх по реке. Когда он приблизился, Тия в ужасе поднесла пальцы к губам — нос корабля пятнали черные отметины и следы дыма, на ограждении виднелся след от горящей стрелы, успевшей прожечь борт до того, как ее загасили.
— Египетское судно, — произнесла я. — Вестник.
— Но что там… — запнулась Тия. — Бай…
— Оно идет к дворцовой пристани, — сказала я. Судно разворачивалось, правые весла взметнулись единым взмахом.
При восьми весельных отверстиях теперь по каждому борту виднелось лишь шесть весел. Значит, погибли и гребцы.
— Пойду посмотрю, — бросила я и пустилась бежать к дворцу со всей прытью, которую позволяла искалеченная нога. Сейчас там, наверное, соберется полгорода.
Я бежала, дыхание замирало где-то в горле. Я попыталась протолкаться сквозь собравшуюся у берега толпу, но оказалась притиснута к горшечной лавке, деться было некуда.
Я взобралась на самый высокий кувшин и схватилась за шест, на котором держался навес лавки. За людскими головами я увидела, как молодой воин спрыгнул с корабля на пристань и начал говорить, но не расслышала ни слова.
Толпа взревела; крик, начинаясь от передних рядов, откатывался назад, словно гигантская волна. Я вцепилась в плечо мужчины, стоящего передо мной.
— Что там? — крикнула я на кемет. — Какие вести?
Он обернулся:
— Победа! Величайшая победа! Благодарение Исиде и Гору, ее божественному сыну! Великая победа!
— Правда?
— Правда! — Он стиснул мне голову обеими руками и влажно чмокнул меня в нос. — Великая победа!
Я протолкалась ближе. Молодой кормчий уже сошел с пристани — должно быть, отправился с донесением во дворец. На его месте появился писец; развернув кусок папируса, он раз за разом зачитывал с него один и тот же текст. Воззвание было простым и коротким, я поняла почти все:
«Услышьте слова Рамсеса, фараона Египта. Мы встретили неприятеля на суше и в море, и он отступил с кровью и слезами. Сыны Черной Земли одержали победу, хотя враг был многочислен, как небесные звезды. Мы взяли множество рабов и большую добычу и убили бесчисленно вражеских воинов».
— На суше и в море, — прошептала я. Значит, была морская битва. Значит, наши корабли попали в самую гущу. Но о них послание фараона молчало.
Первая радость сменилась в толпе перешептываниями. Мы победили, но ничего не известно об отдельных полках и людях. По-прежнему только и остается ждать одного-единственного известия, для каждого своего…
Наши корабли вернулись через семь дней. Утро я по обыкновению провела в храме Тота и до полудня ничего не знала. Подходя к казармам полка Овна, я услышала шум голосов, за плоской крышей виднелась верхушка мачты. Я снова пустилась бежать, не замечая жары и палящего солнца.
У пристани — только пять кораблей. Пять из восьми, отправившихся в битву. Кто не вернулся?
Я рванулась ближе.
«Семь сестер» стоит у причала с изуродованной, местами почерневшей палубой. Чуть дальше «Жемчужина» и Аминтеров «Охотник».
Во дворе толпятся сразу все — и вернувшиеся мужчины, и женщины с детьми. Крики, объятия, слезы…
«Крылатая ночь» и «Дельфин» причалены чуть поодаль. Сердце, кажется, подскочило куда-то к горлу. Их корабли здесь, а они сами?
Я начала пробираться сквозь толпу, когда Кос обхватил меня и оторвал от земли в крепком объятии.
— Спасибо, что заботилась о Тии и малышке!
— Где Ксандр? — услышала я свой срывающийся голос.
Кос отпустил меня и взглянул в лицо — словно вдруг понял нечто, о чем раньше не задумывался. Он улыбнулся:
— Не бойся за него. Вон стоит, рядом с Неем, видишь? Не получил ни царапины, а ведь «Дельфин» взял два ахейских корабля…
Где-то взметнулся горестный вой: кому-то из женщин повезло меньше. Лида суетилась поблизости, помогая переправлять раненых с палубы «Жемчужины»: девять или десять из них не могли идти, и их укладывали на куски полотна, натянутые между двумя шестами. Лида сновала между ними, поторапливая тех, кто нес, и указывая дорогу.
Ней стоял рядом. Когда мимо него проносили совсем молодого мальчишку, он, склонившись, обхватил его руку старинным рукопожатием, запястье к запястью, словно тот приходился Нею другом или родичем. Я узнала Кассандра, старшего сына Аминтера. Увидев на его ноге широкую повязку, почерневшую от запекшейся крови, Лида едва не оттолкнула Нея и захлопотала вокруг раненого.
Ксандр, стоявший рядом, поднял голову и посмотрел на меня поверх толпы, словно я его позвала. Он улыбнулся.
— Сивилла, — произнес чей-то голос у меня за плечом, — ты нам нужна. Умер один из раненых, Арм с «Крылатой ночи», ты подойдешь?
— Да, конечно. — Меня провели в комнату, где Лида укладывала раненых, и я занялась своими обязанностями.
Погребальный костер для Арма устроили в тот же вечер. Остальных погибших предали огню еще в низовьях Нила, сразу после битвы. От такого обычая египтяне пришли в ужас, но не стали препятствовать, поскольку так сжигались лишь тела тех, кто принадлежал нашему народу.
Не вернулись многие. Над погребальным костром Ней произнес их имена вместе с именем Арма. Столько погибших… Три корабля, с которых почти никто не спасся; многих из людей я едва знала.
Стоя у костра, Ней рассказывал нам о битве, и голос его звучал не хуже голоса любого сказителя.
— Прибыв в Тамиат, фараон отправил нас к Аскалону с двадцатью египетскими судами. Всего он собрал больше сотни кораблей, но у врага было около двухсот. Когда мы пришли, Аскалон уже лежал разоренным. — Он посмотрел в лица людей, прорисованные отсветами костра. Подробностей не требовалось: здесь слишком хорошо знали, как выглядит разоренный город… — Мы повернули обратно к Египту: вражеский флот шел где-то между нами и кораблями фараона, отплывшими из Тамиата. Мы шли день и ночь и нагнали неприятеля на рассвете второго дня.
Каким надо быть искусным мореходом, подумала я, чтобы найти затерянные в огромных пространствах вражеские корабли. И какой иметь тонкий расчет, чтобы привести за собой египетские суда, будто ими командуешь ты, а не египтяне…
— Враг только что начал бой, в суда фараона летели огненные стрелы. Ветер дул в спину Неоптолему. — Ней улыбнулся. — Но сзади к нему подошли наши корабли.
Лица в отблесках костра чуть дрогнули, кто-то пошевелился. Бай обнимал за плечи Тию, державшую у груди ребенка. Может, у этих двоих отношения наконец пойдут на лад. Тия, прижав к себе затихшую Кианну, прислонилась к прорезанному шрамом плечу Бая.
