Отряд выбирал наиболее пологий путь, искал самый удобный маршрут для будущих рельсов. Похоже, все участники эксплорады, кроме Эрвина, ничуть не сомневались в успехе рельсовой стройки среди Кристальных гор. По просьбе механика то и дело совершали остановки и терпеливо ждали, пока Луис делал замеры при помощи странной штуковины на треноге и карандашом записывал числа в соответствующем участке карты. Луиса нельзя было упрекнуть в недостатке стараний: он перебегал с места на место со своей треногой, дважды проверяя каждый замер, а когда помечал на карте маршрут, то высовывал кончик языка и давил на карандаш так, что тот издавал душераздирающий скрип. Порою кайры задавали ему вопросы о том, как рельсы преодолеют ту или иную преграду на пути — завал, скалу или пропасть. Луис пояснял, что груженный состав неспособен идти резко в гору — не хватит силы тягача. Он может взять лишь очень небольшой подъем. Существует правило пяти медяков: нужно взять футовую деревянную линейку и один конец ее положить на землю, а второй — на стопочку из пяти медных монеток. Линейка ляжет под легким наклоном к земле. Вот такой наклон пути и способен преодолеть поезд.
Воины спрашивали: что же делать, если на пути попадается уступ или впадина? В горах того и другого предостаточно! Луис отвечал, что через впадины и ущелья необходимо будет построить мосты, а небольшие ложбины попросту завалить камнями. Крутые скалы потребуется обходить, прокладывая путь по серпантинному маршруту. Порою придется давать крюк в лишний десяток миль только для того, чтобы наклон дороги оставался допустимым. А если же гору обойти невозможно, придется прорезать ее туннелем. Мало кто из воинов когда-либо видел туннели, и Луис пояснил, как они выглядят и как строятся. Есть несколько методов проделать дыру в скале, больше прочих слушателей поразил водный метод. Осенью вглубь породы проделывается ряд продолговатых отверстий, похожих на раны от широкого меча. Отверстия долбят вручную при помощи молотов, всегда под наклоном: одновременно вглубь горы и вперед по ходу маршрута. Перед наступлением холодов в дыры заливают воду. Зимою вода замерзает и разламывает скалу. Порода трескается по линии, соединяющей отверстия. Весной отделенные от скалы глыбы извлекают с помощью рычагов и противовесов. Чтобы всем было понятнее, Луис изобразил схему простейшего рычажного крана. Познания механика поразили воинов, и какое-то время конопатый низкородный Луис Мария пользовался немалым уважением.
Этому пришел конец, когда Луис потерял коня.
Проснувшись одним утром, Эрвин увидел, как механик с жалким видом бродит по лагерю, смущенно подкрадывается то к одному, то к другому воину и о чем-то спрашивает. Луис избегал сталкиваться с кайрами и расспрашивал только греев, но и те реагировали на его обращения неизменным смехом. Механик задал свой вопрос и Томми — грею лорда Эрвина. Томми посмеялся сам, а затем решил поделиться забавой с господином:
— Милорд, представьте: наш Луис потерял коня!
— Это как — потерял? Конь что же, под камень закатился или сквозь дыру в мешке выпал?!
— Луис привязал его с вечера, но плохо. Да к тому же не на лужайке, где травы много, а чуть в стороне. Конь отвязался и пошел пастись на лужайку. Потом, видать, покумекал, вспомнил, что в долине Первой Зимы пастбища всяко богаче, чем здесь, да и пустился в обратный путь. Только его и видывали!
Эрвин хохотнул, но тут же сбился на кашель. Спросил:
— А что же часовые?
— Так ведь часовые не помнят, чей это конь! А что не привязан — никого не удивило. Кайры своих коней не привязывает — их кони выучены, как следует. Часовые и подумали, что животное принадлежит одному из рыцарей.
Луис, глядя со стороны, понял, что лорду уже известно о приключении. Набрался духу, подошел поближе, красный, как томат. Исследуя взглядом камушки под сапогами Эрвина, сказал:
— Милорд, простите мою оплошность… Я совершил такую глупость, что и сказать стыдно… Милорд, ведь сир Томас поведал вам о том, что случилось, да?
— Это я — сир Томас? — хохотнул Томми. — Не забудь всем рассказать!
— Поведал, — кивнул Эрвин. — Вы потеряли верхового жеребца, которого даровал вам мой отец.
Как любой дворянин, Эрвин разбирался в конях и прекрасно знал, что сбежавший жеребец немолод, труслив, узок в груди и стоит от силы несколько елен. Однако лорд намеренно напустил на себя строгий вид, желая путем эксперимента проверить, достиг ли Луис дна смущения, или способен смутиться еще больше. Оказалось, вполне способен — механик вжал голову в плечи наподобие черепахи и раза четыре облизнул губы прежде, чем выдавить:
— Умоляю, простите меня, милорд! К сожалению, у меня было очень мало опыта обращения с лошадьми… Будьте так великодушны, смилостивитесь и велите послать людей… Ну, чтобы поймали и вернули его, понимаете?..
— В горах есть волки, милорд. Они остерегаются приближаться к нам, но рыщут около, — задумчиво произнес Томми и поглядел на запад, куда, по всей видимости, ушел жеребец. — Взгляните, милорд…
Эрвин присмотрелся. Милях в трех от лагеря над тропою кружили грифы. Выписывали кольца в опасной близости к скалам, то и дело опадали вниз, теряясь из виду, но вскоре снова всплывали и принимались кружить на распластанных крыльях.
— Внизу пируют волки, милорд, — пояснил Томми. — Грифы пытаются урвать свой кусок, а серые их отпугивают.
Луис схватился за голову и вскричал:
— Бедный, бедный мой малыш! Боги, какая страшная гибель ждала тебя по моей вине! Я — глупейший из смертных…
Его горе было столь искренне, что Эрвин испытал некоторое сочувствие. Томми, напротив, позабавился:
— Будешь ты теперь, Луис, сам себе служить конем. Потащишь на спине свою треногу. Гляди, как бы и тебя волки не сожрали.
— Как же?.. — воскликнул Луис, испуганно выпучив глаза. — Как же мне идти пешком? Ведь у меня угломер, линейки, карты, отвесы! И это вдобавок к моим личным вещам. Как же все это донести на себе?
Томми не удержался от смеха:
— Бедняга! Угломер тебе тащить тяжело! А не пробовал отшагать сотню миль, неся на себе два щита — свой и господский, — две кольчуги, два копья, топор, охотничий лук, да еще фунтов десять жратвы? Вот тогда бы…
— Томас, — оборвал его Эрвин, грей умолк. — А с вами, Луис, не знаю, что и делать теперь.
— А не найдется ли… простите меня, милостивый лорд, но не найдется ли при отряде… еще одной, лишней лошади?
Томми хохотнул, но воздержался от комментариев. Вообще-то Луис прав: трое из кайров отряда взяли с собою по паре лошадей. Так поступил и сам Эрвин — с ним был вороной Дождь и игреневая красавица Леоканта. Однако те, кто мог позволить себе второго коня, были знатнейшими участниками эксплорады, и лошадей держали подобающих — ценою от сотни золотых. Кто захочет отдать такое сокровище рассеянному недотепе!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
