Даша дошла до середины моста и беспомощно оглянулась на Мела. Парни медленно подвели к ней детей. С плачем близнецы уткнулись ей в живот.
— Жорж-Алекс, идите к папе, — с трудом ворочая языком, сказала Даша. Он вас ждет. Ну, дети, быстренько.
— А ты, а ты? — верещали сыновья.
— Я… чуть позже… — глухо ответила Даша. Бандиты подтолкнули детей по направлению к Мелу, а сами взяли Дашу за локти с двух сторон.
— Что встала, давай ножками-ножками, нагло ухмыляясь, сказал один из них, тот, что постарше.
Даша не двинулась с места, пока не убедилась в том, что мальчики добежали до Мела и он поднял их, прижав к груди. Третий бандит, стоявший около Мела и следивший за тем, чтобы не поломалась "процедура обмена", двинулся по направлению к группе, где была Даша.
— Бабу заберешь здесь через два дня. О времени позвоним, — бросил он на ходу, не оборачиваясь.
Из кустов вынырнул Николай и охранник Мела. Бесшумно приблизившись, они быстро забрали детей. Дети не испугались, так как знали обоих, но продолжали плакать. Это было даже на руку группе захвата: бандиты по-прежнему спокойно шли вперед.
Когда мостик остался позади, Даша споткнулась, обмякла, ноги ее согнулись, и она, закрыв глаза, мягко опустилась на землю.
— Рано ложишься, красотка, еще не все собрались! — Старший бандит несильно ударил ее ногой в бедро. Он не закончил фразу, так как в этот момент и буквально впритирку к головам прожужжали первые пули. Парни инстинктивно отпрянули от Даши, растерянно озираясь по сторонам. Третий, что шел позади, громко закричав, схватился за плечо.
Воздух прорезал яростный крик Мела:
Даша, лежи! Не поднимай головы, Даша!
В секунду все было кончено. Возникшие ниоткуда спецназовцы разоружили бандитов. Подонки лежали на траве в наручниках.
— Дашенька, девочка моя, ты в порядке? бросился Мел к жене. Он пытался ее поднять, прижимая к себе ее обмякшее тело. — Очнись, Дашенька!
Даша открыла глаза.
— Жорж-Алекс? — прошелестели ее губы.
— Они в порядке, они с Николаем…Даша медленно поднялась с земли.
— Мел, а ты? Как ты, любимый?
Поняв, что жена не пострадала, Мел повернул ее спиной ко всей остальной группе:
— Не смотри, Дашенька, не слушай… Иди к детям.
Потом он подошел к одному из бандитов и, подняв его, как куль, стал методично избивать. Он бил, как бьет русский мужик в кулачной драке, забыв про всякие ученые приемы, он бил, как мужчина, которого повязали по рукам и ногам, не Дав защитить любимую женщину. Парень кричал, потом стонал, потом свалился наземь. Мел подошел ко второму и проделал ту же процедуру, выкрикивая страшные русские ругательства, припомнив даже два-три грузинских, которые иногда произносил его героический дед. Когда второй парень свалился на землю, молодой спецназовец мягко взял его за руку:
— Хватит, мужик, забьешь до смерти; их еще судить будут!
— Какой суд, их убить надо! У них здесь все повязано! — кричал разъяренный Мел.
— Судить их будут в Москве. Дети ведь были похищены в Москве. Мы их заберем спецрейсом… Вставайте, сволочи, — закончил он, обращаясь уже к бандитам.
Один из них, сплюнув кровь, зло прошипел:
— Ты, Мелитон, ответишь за это избиение! Выбудете свидетелями, ребята, — обратился он к спецназовцам.
— Мы ничего не видели, мы вас вязали, равнодушно ответил румяный белобрысый крепыш.
Подъехало такси, нанятое Николаем и дожидавшееся в полукилометре от места обмена.
Мел, Даша, близнецы и охранник Мела, слегка потеснившись, сели сзади. Николай впереди, и такси поехало по направлению к городу. Близнецы наконец перестали плакать и только время от времени тихонько всхлипывали, обняв за шею отца и мать. Мел и Даша судорожно прижимали детей к себе, как бы боясь их снова потерять.
В гостинице Мел тотчас послал охранника за билетами на ранний утренний рейс, наказав купить их во что бы то ни стало, затем, выяснив у дежурной по этажу имя и телефон лучшего в городе педиатра, созвонился с ним. Педиатр обещал приехать через час. Из ванной комнаты раздавались возбужденные голоса детей и тихий ласковый голос Даши: там шло купание.
Потом Даша кликнула Мела; он внес детей, уже слишком тяжелых для матери, в гостиную, завернув каждого в махровую простыню. Отмытые и переодетые в ночные костюмчики, которые доставил Николай, близнецы постепенно отходили от пережитого. Им только хотелось спать.
— Потерпите немножко, Жорж-Алекс. Сейчас пообедаем, вы заляжете в берлогу и дадите храповицкого до вечера… — сказал Мел.
— Какого храповицкого? Кто этот дядька? — тревожно поинтересовались сыновья; теперь они в каждом мужчине подозревали ненавистных "дядек", но уже не боялись, так как рядом был отец.
— Папочка шутит, — вмешалась Даша, — это значит, что вы сможете спать до вечера, а мы будем вас караулить и собирать вещи. Завтра вернемся домой.
Педиатр, тщательно осмотрев детей, не нашел никаких следов насилия. На сгибе локтя он обнаружил слабый след от укола. Дети были в руках бандитов почти четверо суток, за это время он превратился в едва заметное пятнышко. Но все же симметричность следа на детских ручонках убеждала, что след не случайный. Подробно расспросив мальчиков, врач вынес вердикт: дети здоровы, насилию не подвергались; им ввели несколько дней назад, по-видимому, большую дозу снотворного, чтобы без помех доставить на юг. Детский испуг в спокойной домашней обстановке, около родителей быстро пройдет. Поздравив Мела и Дашу с тем, что их дети в серьезной опасности отделались "нелегким испугом", и получив щедрый гонорар, он удалился.
Мел заказал обед в номер. Они с Дашей накормили сыновей. Поев с отменным аппетитом, мальчики запросились в постель.
Перед тем как заснуть, они долго обнимали мать и отца, один Дашу, другой Мела; потом просили родителей поменяться местами, чтобы каждому из взрослых досталась равная доля любви и ласки.
Дождавшись, когда дети уснут, Мел и Даша покинули спальню.
— Неужели все закончилось? — тихо спросила Даша, прильнув к Мелу. Опустившись перед Дашей на колени, Мел глухо зарыдал без слез; тело его сотрясала крупная дрожь, мышцы на шее вздулись и затвердели, руки конвульсивно сжимали Дашу, так что она чувствовала себя раздавленной.
— Дашенька, девочка моя, я чуть не потерял тебя и Жорж-Алекса. Прости меня, девочка, что я послал тебя на испытание, но я ничего не мог сделать! Ты веришь мне, дети были в залоге! Наши мальчики, наши близнецы… Простишь ли ты меня? У меня не было другого выхода…
— Мой Мел, успокойся, ты сделал все, что мог! Я знаю, ни один мужчина в таких условиях не смог бы сделать больше! В конце концов, со мной ничего не случилось, и дети в порядке… наши мальчики… Ну успокойся, родной… Я люблю тебя, ты всегда знаешь, как поступить… Мой милый… наш защитник… Ты все сделал правильно… А седым ты стал еще красивее, — попыталась Даша отвлечь его мысли от покаянных дум.
