— У тебя снова проблемы, Крейд? И опять в моем обеденном зале? — раздался властный голос, и Мишель увидел, как с одной из многочисленных лестниц, сбегающих в зал с верхних этажей, спускается лорд Саймон.
— Он садист, ваш Крейд! — сказал Мишель. — Разве можно бить ребенка! Саймон рассмеялся.
— Конечно, можно, — сказал он с мрачной улыбкой, — ребенка можно бить, пока никто не помешает. Впрочем, когда очень скучно зимой, даже порка оруженосца — неплохое развлечение. Ты вызовешь Мишеля на поединок, Крейд? Крейд пробурчал что-то невразумительное.
— Ну, тогда вам следует выпить мировую. Крейд прав — сегодня он вызовет на дуэль гостя, а завтра я отрублю ему за это голову. Нет уж, давайте лучше пить и веселиться. Льюис и Арчи уже спускались в зал.
— Вина и танцовщиц. И — за стол! — провозгласил Саймон. — Первый тост за тобой, Крейд, — и он, глядя на Утопленника, скривил губы в злой улыбке.
— И чего ты терпишь этого дурака Утопленника, — двумя часами позже сказал Льюис, когда они уже после ужина распивали вино в личных апартаментах хозяина замка. Слуг они отослали, Арчи, любивший спиртное больше всех, уже сладко спал на обитом шкурой барса диване, а Мишель, Льюис и Саймон болтали как старые друзья.
— Он развлекает меня, — задумчиво отвечал Льюису Саймон. — Он не дает мне расслабиться.
— Но он же садист! — рассердился Мишель. Саймон только фыркнул:
— Ты думаешь, я лучше? Мне тоже приходится наказывать слуг. Конечно, не своими руками.
— Ну, отругать иногда надо, — согласился Мишель. Льюис не выдержал и с хохотом навалился на глухо мявкнувшего Арчи.
— Ты наивен, Мишель, — почти без улыбки сказал Саймон. — Я не читаю слугам нотации. Вчера я даже повесил одного. Здесь ведь нет закона — приходится создавать его видимость. Слегка пьяный Мишель долго непонимающе смотрел в лицо Саймону.
— Но ты же сам… Ну, ты же знаешь, что такое боль, ну, и все такое…
— В том-то и дело, — усмехнулся Саймон, — я слишком хорошо это знаю. А все остальное для меня уже как бы не имеет смысла.
— Ну тогда я пошел, — Мишель нетвердо поднялся на ноги. — Я почему-то потерял смысл тут сидеть.
— Брось, — сказал Льюис, — привыкнешь.
— Боюсь, это у меня наследственное, — Мишель вдруг протрезвел. — Извините, но я возьму лошадь.
— Я подвезу тебя, юный алкоголик. Вот только что скажет Ланс?
Мишель вздрогнул, услышав знакомый голос, и обернулся. Почти весь дверной проем занимала внушительная фигура Марселя Куаре.
* * *
— Ну что, поговорим, наконец? — спросил Смуглый, отрываясь от экрана компьютера и поворачиваясь к Лансу.
Прошло что-то около часа с тех пор, как они отплыли от Острова в чреве огромного дракона, который оказался все же подводной лодкой, хотя был так завораживающе похож на животное.
Внутри дракон был оборудован замысловато и не без изящества. Были тут и удобные кресла, но Ланс снова уселся на пол, покрытый для разнообразия не пластиком, а ковролином.
Эйфория, вызванная ночным зрелищем, прошла без следа, и мир в ее тени ещё больше померк для Лайтмена. Он давно уже не чувствовал себя так паршиво: какая-то тянущая боль появилась в костях. Самым странным было именно ощущение боли. Он уже давно привык чувствовать сигналы тела совсем иначе, как что-то тупое, давящее, тяжелое, а тут на тебе — стало болеть.
Злой сам на себя за свою слабость, с лихорадочным блеском в глазах, Ланс мог бы сейчас только убивать, а приходилось сидеть, обняв колени, в углу, прямо на полу небольшой каюты. (Шагах в 5-ти от Стена и в двух-трех от Хозяина). Зато и всю аппаратуру было видно.
Из-под волос, почти скрывавших лицо, Ланс бросил взгляд на экран компьютера — ага, Смуглый уже выудил из архивов СКР лансячью биографию, и, похоже, она его не вдохновляет — в глазах застыло что-то недоброе. Впрочем, аура его не изменилась, значит, рассержен он был не особенно. А, может, так умело сдерживался?
— Садись сюда, — сказал Хозяин, указывая на маленькую кушетку, и Лайт поднялся и сел, повинуясь руке Стэна, выросшей на его плече. Сел как-то неудачно, неловко — судорога стянула мышцы живота. Лайтмен стал вспоминать, как давно он хотя бы сутки обходился без ЛСД? Похоже, больше года назад. Черт! К ЛСД он вроде бы не привыкал раньше, но ведь нельзя же в конце концов жрать его вёдрами!
— Об этом думаешь? — Смуглый положил на стол две маленькие ампулы, изъятые у самого же Ланса. На столе перед Хозяйским носом уже лежали ремень Лайтмена и оба его браслета. Где же он их прятал, интересно? Ремень довольно широкий и массивный?..
Лайтмен на миллиметр приподнял бровь, как бы говоря: «О, а я думал ЛСД, ты уже давно использовал по назначению», но промолчал. Уж что-то, а поведение свое на допросах он давно довел до автоматизма. Слишком часто практиковался. И знал, что игра в молчанку самая старая и верная. Правда, только дилетанту она может показаться простой.
Хозяин достал тоненький, непривычной, слишком округлой формы шприц и с помощью Стэна добыл из руки Ланса немного крови. Впрочем, Ланс особо и не сопротивлялся пока — берег силы.
Шприц-иголочка в аккурат вошел в отверстие на панели управления компьютером (кроме клавиатуры там была еще и система датчиков и дырок в полстены).
— Ну что, вены на ногах смотреть будем? — спросил Хозяин. Они встретились глазами.
Лайтмен сжал зубы, встал и в несколько движений сбросил тесные кожаные брюки. Всего-то и нужно было расстегнуть две молнии на внешней стороне бедер. «Доволен? Как тебе безногий террорист? Вдохновляет?»
— Если бы только безногий, а то ведь и безголовый тоже, — усмехнулся Хозяин. Конечно, никаких следов от уколов он видеть не мог, разве что видел сквозь кожу. Однако он почему-то укрепился в своём мнении, что они должны были там быть.
— Сколько лет колешься? — спросил он, глядя словно бы куда-то внутрь. «Таким, как ты, троим бы хватило», — мысленно огрызнулся Ланс.
— Что это с ним? — спросил Стэн.
— Папа его был змея ядовитая. Ты лучше анализы посмотри. Очень интересно.
Смуглый стоял спиной к дисплею и не мог видеть возникших вдруг цифр, но Ланс подозревал, что он общается с компьютером как-то по-своему. Стэн долго изучал результаты, потом смерил взглядом полуголого Ланса.
— А почему м-фактор в норме? «Тебя спросить забыли».
— А вот и реши загадку: оцени концентрацию наркотика в крови, общее угнетение нервной системы — с одной стороны, с другой — скорость обмена веществ, м-фактор и транзит.
— Может, у него это на нервной почве? «Ой, парни, какие вы умные. Может, вы евреи?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
