— Рум… сын, — выдохнул мужчина. — Ты не должен этого делать, — этого было достаточно для того, чтобы парень понял — главный предводитель их клана не стыдится его, и не разочарован в том, что его единственный наследник не стал кровопийцей, а потому потерял право быть принцем и королем в будущем.
— Я сам этого хочу, — настойчиво отрезал Рум и подошёл к Джейн. Никто из них никогда не ел при ком-то ещё. Процедура испития крови была в большей мере интимной, а потому для неё всегда уединялись. В Тэрросе закружило сомнение и волнение. Он не мог понять, отчего ему неприятно так сильно? От того ли, что девушку, которую он упорно добивался и добивался в свои единоличные владения, сейчас уведет другой, пусть и ненадолго, или от того, что при неудачном стечении обстоятельств Рум всё-таки станет вампиром, и тогда конец главенству Тэрроса среди молодежи. Здоровые амбиции и привычка с детства считать себя первым противились тому, чтобы у них украли избранность. Пусть даже и останется уважение старшинства и на охотах, по-прежнему, вперед него никто не посмеет выбрать. Но вожаком ему уже не бывать тогда… — Идём.
Коснувшись Джейн за запястье, Рум убрал руку обратно. Ему нужно было лишь привлечь к себе внимание. Он указал на их дом и девушка, посмотрев через плечо на всех и пытаясь смириться с участью, ушла за ним.
Харос отстал от вампиров, пришедших на эту сторону озера, чтобы продолжать поиски неизвестного, обратившего невинную старшеклассницу в одну из них. Его путь был короче и ближе, к домику, в котором он нашел не только угощение для себя, но и первую любовь. Свет в её окне горел, и за ним, чуть приоткрытым, слышался смех подружек. На этот раз там были все три девушки. Харосу хотелось поругаться за их безалаберность; в лесу водится нечисть, а они даже окно не закрывают! Самому ему уже было не до пряток. Подойдя ближе, он, вытянув шею и подглядев за сидящими на кроватях школьницами, опустил лицо и посмотрел под ноги. Найдя крошечный камушек, он взял его и легонько кинул в стекло. Смех стих. Все звуки отчетливо различались на ночной турбазе. После мнимой смерти Джейн веселья, вроде дискотек и сборищ у костра с гитарами, тут больше не было.
— Кэрри! — позвал вампир, волнуясь. Это было слишком тихо, и ему пришлось повторить: — Кэрри!
Шорох одеваемых тапочек и их резиновой подошвы по половицам предвосхитил её появление в окне. Посмотрев сначала через стекло, блондинка улыбнулась, будто уже не помня дневной обиды и, перекинув светлые волосы на одно плечо, открыла одну створку и по пояс высунулась наружу.
— Привет, — как и раньше, игриво поздоровалась она.
— Кэрри, я хотел попросить прощения за то, что не сказал тебе… — она подняла ладонь сигналом «стоп».
— Да ладно, — положив руки на то место, где бывает подоконник, но тут была только толщина стены, старшеклассница склонила на них подбородок. — Ты же просто хотел очаровать меня, да? Как и Рум.
— Да, я не хотел разочаровывать тебя, — признался Харос, обратным утверждением, в сущности, сказав то же самое. — Ты не злишься больше?
— У меня нет времени злиться, — Кэрри опустила уголки губ вниз, решив, что проще изобразить эмоции гримасой, чем выразить всё на словах. — Мне позвонил папа, он сказал, что они за мной приедут завтра, из-за всей этой кровавой жатвы в округе… ну, то есть, я сгущаю тучи, убили одну девчонку и то, мы с тобой знаем, — приглушенно заговорила она, чтобы подруги за спиной не услышали, — что она жива. Но в глазах родителей тут уже техасская резня.
— Ты… завтра… уезжаешь? — всё, что осознал из её фраз, вычленил Харос и повторил. — Завтра?
— Да, придётся, — пожала она печально плечами. Это не было ложью — её грусть, Кэрри не хотелось так быстро расставаться с парнем, от которого у неё пошла кругом голова, но то, что испытывала она, приехав сюда для заблаговременно задуманных проказ, не шло в сравнение с тем, что чувствовал вампир, которому здесь предстояло оставаться и дальше, всю жизнь. — Меня заберут раньше, чем планировалось.
— Но… но Кэрри! — Харос взял её ладони в свои, прильнув к окну. Теперь подруги возлюбленной могли его видеть, но они имели воспитание не пялиться в открытую, и только шушукались, скомпоновавшись на одной кровати. — Я не могу расстаться с тобой так… так скоро…
— Ничего не поделать, я же не могу тут остаться, — как само собой произнесла она.
— Почему не можешь? — Губы Хароса задрожали и он решил, что сейчас может выдать то, за что стыдно будет до гробовой доски. Он прикусил себе язык, чтобы не вести себя по-бабски.
— Потому что у меня учеба, экзамены в конце учебного года… Харос, я думаю, что не должна тебе объяснять то, что ты и так сам знаешь! У меня вся жизнь там — в столице! — Девушка смотрела на него, ища понимания и разумного принятия её довода, но кровопийца не мог с этим смириться и согласиться. Да и против сказать он ничего не мог. Ему казалось, что он какой-то тоскливый Пьеро, ноющий тут на показ, а его сердце, алое и глянцевое, нарисовано прямо на одежде, и видно, как оно рвется напополам. Кто говорил, что оно разбивается? Нет, ощущение такое, что ниточки отвязываются друг от друга, расплетаются и ошметками повисают на каркасе.
— Кэрри… пожалуйста, останься тут, со мной, — понимая невозможность своей просьбы — не требования, произнес Харос, горло которого задавил спазм. — Пожалуйста…
— Ты же знаешь, что я не могу! — без лишней мотивации отрезала Кэрри, однако сожаление читалось и в её глазах. — Но я же не навсегда уезжаю… через полгода у меня опять будут каникулы. Я приеду! И следующим летом приеду.
— Кэрри… — только и изрек вампир, гладя её пальцы и боясь поднять глаза.
— Но я же ещё целую ночь тут, — прошептала она и он, вздрогнув, посмотрел на неё. — К тебе можно пойти?
— Ко мне? — Харос невольно оживился, суетливо поправив манжеты. — Да… да, все ушли на поиски виновного…
— Вот и отлично! — Кэрри высвободила свои руки из его и распрямилась. — Жди, я сейчас спущусь и пойдём.
Обнадеженный хоть чем-то, Харос постарался не считать минуты, которые остались ему с той, которую он заклеймил своей принцессой, и чей образ зарекся носить в мыслях до тех пор, пока его не схоронит старость, или пока вперед неё его не найдет солнце.
Непристроенные
Тэррос с Тио и Джулианом, вымотанные и спешащие успеть, достигли заброшенной церкви впритык к рассвету. Поиски опять ничего не дали. Тэррос был зол, Джулиан недоволен, Тио настроен скептически. Навстречу им, из поселка, попался Джерри, которого освободили от сыска по молодости и потому, что кто-то должен был остаться с новенькой и Румом, чтобы проследить и подстраховать. Он присоединился к ним и тоже ступил в заалтарные помещения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
