– Какого ты этот поднос принесла? Кто распорядился?
– Я… я… – начала было девушка, всхлипнула. – Я думала, что… и… их светлость с леди Жанетт всегда чай пьют.
Горничная всхлипнула ещё громче, по её щекам покатились первые слезинки. Но я-то видела – это злые слёзы. Просто у Люсси кулаки сжимались, прищур глаз тоже поводов для иллюзий не оставлял.
– Дура, – приласкал девушку Жакар.
Та кивнула, присела и принялась собирать осколки и кусочки нарезанных фруктов. Я же пришла к выводу, что делать тут уже нечего, и посеменила на кухню.
Во-первых, я не ужинала и не завтракала. Во-вторых, я так и не помирилась со стратегически важным союзником – с Роззи.
– Совести у тебя нет, – вещала кухарка словами Дантоса. – И стыда тоже! Это надо же так меня опозорить! Будто я тебя недокармливаю! Я! – Это самое «я» Роззи подчеркнула, причём жирной такой чертой. Равно как и следующее: – Недокармливаю!!!
Ну вот. А я-то думала, кухарке своего труда жалко, а оказалось – дело в репутации.
– Да я тебе… да я тебя… да я тебя лучше, чем хозяина, кормлю! – возопила Роззи. – И что в ответ? Мелкое, гнусное воровство?!
Ужас, конечно, но стыдно не было. Во-первых, от терзаний совести отвлекала миска потрясающего говяжьего рагу, во-вторых, я точно знала, что насчёт «лучше хозяина» Роззи преувеличивает. А в-третьих, в самом деле недокармливают. Иначе почему я такая маленькая и худенькая во всех местах, не считая попы?
– Жрун, – припечатала кухарка. – Маленький, неблагодарный жрун.
Я не выдержала. Оторвалась от миски и укоризненно взглянула на толстуху в белом переднике. Вот что за люди в этом доме обитают, а? То вреднючка, то толстопопик, теперь вот это. Так ведь и комплекс неполноценности заработать недолго.
А ещё… они до одури нелогичны.
– Ещё рагушечки? – неверно истолковав мой взгляд, ласково пролепетала Роззи. А сообразив, что добавки маленький дракон не просит, заявила прежним, предельно суровым тоном: – Жрун!
Мать моя… ну почти женщина. Я опять в миску уткнулась и, вопреки воспитанию, начала громко чавкать. Это чтобы хоть чуть-чуть вопли Роззи перебить. А когда доела и принялась вылизывать тонкостенный фарфор, в кухне появилась Люсси.
Всхлип! Громкий, горький. Потом ещё один. Звон и металлический грохот – это горничная поднос с побитой посудой и месивом из фруктов на стол водрузила. Сама же плюхнулась на лавку, и…
– Иии!!! – взвыла поганка. Закрыла лицо ладонями и взвыла опять. – Иии!!!
– Что?! – тут же переполошилась кухарка. – Что случилось?
Маленького дракона Люсси не видела, нас разделял стол. Впрочем, роли это не играло.
– Астра! Эта дрянь, она… она… я их светлости чай несла, а она с ног сбила! Иии…
– Астра… – протянула Роззи укоризненно. Скривилась.
Зато Люсси, проследив за взглядом толстухи, вскочила и подхватила лежавшую на столе скалку. Тяжелую, кстати.
– Ты! – рыкнула хрупкая с виду девица.
Дальше был замах, скачок, ещё один скачок – уже мой, и отчаянная попытка сдержать желание плюнуть в Люсси огнём. Желание было несознательным, исключительно инстинктивным, так что… горничной откровенно повезло, что у меня столь хорошая выдержка.
Следом у Люсси словесный понос случился, очень ругательный, я же звереть начала – нет, а какого беса она себе такие слова позволяет?
И всё бы непременно закончилось дракой, не объявись на кухне Дантос…
Тишина. Она наступила так внезапно, и была до того плотной и опасной, что даже невиноватая я поёжилась. Вот только отчитывать прислугу светлость, вопреки ожиданиям, не стала. Блондин обошёл стол, глянул на пустую миску, хлопнул себя по ноге и позвал:
– Ко мне, девочка.
Я перестала скалиться, отряхнулась и гордо выплыла из угла, в который меня обнаглевшая Люсси загнала.
– Пойдём, – сказал герцог Кернский ровно. И опять себя по ноге хлопнул.
Мы уходили неспешно и величественно, и с каждым шагом я всё сильнее проникалась к светлости уважением. Нет, дело не в том, что он не стал встревать в женскую разборку. Дело в другом.
Просто все аристократы крайне трепетно к собственным персонам относятся. Им даже малейшего подозрения достаточно, чтобы с катушек слететь. А Дантос делал вид, будто ничего не произошло, и причины такого поведения были ясны и приятны.
Во-первых, вероятность ошибки – наличие в утреннем чае какой-либо гадости только маг подтвердить может, остальное – голые предположения. Во-вторых, ещё одна вероятность ошибки – ведь очень легко обвинить бледную поганку Люсси в покушении, но где вероятность, что именно она зелье подмешала? Нет, я-то знаю, что если что и было, то добавила Люсси – уж слишком эта девица нервничала, но у Дантоса драконьего чутья нет. И третье – глупо нападать на исполнителя раньше, чем будет вычислен заказчик и сообщники. Так что хладнокровие светлости в этой ситуации в самом деле радовало.
Мы миновали коридор, два зала и ступили на лестницу. Дантос, несомненно, вёл в свои покои. Я не возражала.
– Мой основной кабинет в лучшем случае к вечеру в порядок приведут, – на ходу пояснил он. – Так что сегодня на другом столе полежишь.
И снова никаких возражений, только чуточку стыдно стало, потому что сразу про армию из глаэйского стекла вспомнила. Жалко статуэтки, ой как жалко…
– Да бес с ней, с армией, – сказал вдруг Дантос.
Он сказал, а маленький дракон запнулся.
Что-о-о?
– Бес с ней, – повторил блондин. – Не расстраивайся. В конце концов, это всего лишь стекло.
Я уже не спотыкалась, а просто стояла и в оба своих потрясающе красивых янтарных глаза на Дантоса глядела. Вернее, на его спину, потому что герцог с прежней уверенностью топал по ступенькам и останавливаться точно не собирался.
А потом меня накрыло осознание: Дантос себя не слышал. Так бывает – задашь человеку, погружённому в свои мысли, вопрос, а он ответит и даже не вспомнит, не поймёт, что что-то говорил.
– Астра? – Блондин лишь теперь заметил отсутствие маленького дракона. Остановился, обернулся, нахмурился. – Астра, ты чего встала? Что-то случилось?
Мм-м… предлагаю считать, что нет.
В подтверждение этой мысли я уверенно тряхнула головой и бодро последовала за блондинчиком. Нам же ещё две части узора перерисовывать, а это куда важней, чем всякие… совершенно случайные фразы.
И снова лежу на столе – маленькая, тихая, неподвижная. А светлость, вооружённая магическим увеличительным стеклом, нависает сверху. Разглядывает узор, отодвигается, чтобы запечатлеть очередную линию и вновь вернуться к ошейнику.
Всё происходит до ужаса медленно, но это понятно – рисунок сложный, а ошибаться крайне нежелательно. От качества схемы зависит скорость расшифровки, вот только…
