– Не порву. Обрати внимание, что я не спрашиваю ни твоих документов, ни откуда ты приехал, ни кто ты такой. Мне это неинтересно. Скажи, что привез, и я тебя сразу отпущу. Только честно.
– Так я и говорю, диски, которые он заказывал. Четыре диска. Цена четыреста тысяч руб… ну, или можно в долларах.
– Тринадцать тысяч долларов, – быстро посчитал Дронго. – За четыре диска многовато, даже если это раритеты.
– Какие раритеты? – не понял рыжий. – Я тебе говорю, что принес то, что он заказывал. Он мне деньги дал, и я отвалил. Все. Больше его не знаю и знать не хочу.
– Что на дисках?
– Сам разве не знаешь? Отпусти куртку, прошу тебя. Все, что он хотел, мы ему и доставили. Будет доволен. Товар первый сорт.
– Что было на этих дисках? – повторил Дронго.
– Детишки разные. Мальчики в игры играют… Понимаешь теперь? Друг с другом играют…
Дронго отпустил куртку.
– Четыре диска. Теперь понятно. Пошел вон, сукин сын!
– Вот так всегда, – озадаченно проговорил рыжий, – сначала хотят узнать, а потом ругаются.
– Проваливай, – посоветовал Дронго, – иначе сдам тебя все-таки в полицию. Только быстро. Садись и уматывай отсюда.
Он повернулся и пошел обратно в отель. Поднялся в номер, который занимал Гордон, и постучал. За дверью было тихо. Он постучал громче. Снова тишина.
– Откройте! – крикнул Дронго. – Я знаю, что вы в номере.
Гордон наконец открыл дверь. Вид у него был явно испуганный. Дронго толкнул его и вошел в номер.
– Где? – спросил он, грозно надвигаясь на профессора.
– Что? Что вы хотите?
– Ваши четыре диска. Куда вы их дели?
– Откуда вы узнали? – изумился профессор. – Не понимаю…
– Где они? – Дронго начал переворачивать вещи, пытаясь найти диски, открывал ящики стола, затем перевернул сумку профессора и увидел ноутбук. Гордон попытался помешать, но Дронго отбросил его на кровать и вытащил пакет с четырьмя дисками.
– Это те самые, которые вы купили за тринадцать тысяч долларов? – не дожидаясь ответа, он схватил один диск и сломал его. Затем второй…
– Прекратите! – крикнул Гордон.
– Старый дурак, – пробормотал Дронго, – нашел чем заниматься, – и сломал третий диск.
– Не нужно! – взмолился Гордон.
– Нужно. – Четвертый диск последовал за тремя первыми.
– А теперь слушай, – успокоившись, заговорил Дронго. – Я давно уже все понял. Никакого письма с угрозами ты не получал. Просто по своей линии через Интернет, видимо, договорился с поставщиками этой продукции купить ее именно здесь. Но ты боялся, понимал, что это уголовное преступление, даже просмотр подобного. В Америке ФБР отслеживает всех, кто хотя бы раз заходит на сайты с детской порнографией. Поэтому ты и придумал эти письма, сам организовал их Вундерлиху и Уислеру. И мне нарочно сообщил, чтобы я тебя защитил в случае чего…
– Мне говорили, что вы смелый человек… – жалобно всхлипнул Гордон.
– Решил подстраховаться, – покачал головой Дронго, – и придумал эту сказку про письма. Чтобы тебе поверили, даже послал два письма своим знакомым. Если тебя здесь схватят, ты вспомнишь про письма и скажешь, что тебе угрожали или шантажировали. Все правильно?
– Я боялся… не знал, как будет…
– Боялся, но покупал. Настоящий кретин. Они могли тебя так подставить!.. На их сеть вышел через Интернет?
– У нас свои пароли, чтобы не поймали. И мы обмениваемся дисками, не заходя на сайты; знаем, что их отслеживают.
– Зачем тебе на это смотреть? Совсем с ума сошел? Считай, что я тебя спас, мистер Гордон. А про свои деньги забудь, ты их на ветер выбросил. Поэтому все время нас торопил, не терпелось сюда приехать…
– Я испугался, – признался Гордон. – После того как убили Уислера, я очень испугался. Но мы договорились встретиться в нашем отеле. И этот человек меня ждал с шести вечера…
– Дождался. – Дронго сложил сломанные остатки дисков в пакет, забирая его с собой. – В общем, об этом ни слова. Чтобы не позорить твои седины, господин профессор. И еще один совет. Твоя сексуальная ориентация меня не интересует, это твое личное дело. Но смотреть такие диски просто гадко. И может привести к привыканию. А у вас в Америке за такое тюрьма гарантирована. Это ты, как профессор права, лучше меня должен знать. До свидания. – Он вышел из номера, хлопнув дверью, и громко сказал, идя по коридору: – Старый осел!
Глава 19
Утром всех предупредили, что прокурор и следователь будут вызывать их по одному на допрос. Дронго попросил разрешения навестить раненую в больнице. Прокурор разрешил с условием, что он сразу вернется в отель и поедет не один, а вместе с Панчулеску, который тоже собирался навестить пострадавшую.
Они вместе приехали в больницу. Панчулеску долго просил их пропустить. Главный врач объяснил, что особых травм у женщины нет, кости целы и удар всего лишь разорвал кожу, но она, очевидно, была в состоянии шока. В отличие от погибшего американского профессора, которого ударили так сильно, что сломали ему одну из костей. Но от этого умереть Уислер не мог, сразу добавил главврач.
Дронго беседовал с ним через Панчулеску, и разговор затянулся на целых двадцать минут. Наконец им разрешили пройти в палату. Лесия лежала с перебинтованной головой. Рядом сидела Катиба, приехавшая сюда рано утром. Ее уже знали, поэтому сразу пропустили.
– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался Панчулеску.
– Плохо, – пробормотала Лесия, – голова болит. Мне уже сделали два укола.
– Надеюсь, вы скоро поправитесь, – ободряюще произнес Панчулеску.
В сумке Лесии, лежавшей на тумбочке, зазвонил телефон, и Катиба взяла сумку, взглянув на Лесию. Та утвердительно кивнула головой. Катиба вытащила телефон, едва не уронив заколку в виде дракона.
– Осторожнее, – попросила Лесия, – это моя любимая заколка.
Она взяла телефон, и во время разговора лицо ее постепенно вытягивалось, словно ей было неприятно общаться с позвонившим. Говорила она по-румынски.
– Это ее муж, – тихо пояснил Панчулеску. – Кажется, они решили подать на развод.
Лесия закончила говорить и положила телефон на тумбочку.
– Скажите, госпожа Штефанеску, что вы видели в монастыре? – спросил Дронго.
– Ничего конкретного, – вздохнула она, – только увидела, как кто-то подошел к Уислеру. Я не разглядела, кто именно, но неожиданно профессор упал. Я бросилась к нему и почувствовала удар. Больше ничего не помню.
– Ну да, все понятно, – кивнул Панчулеску, – убийца охотился за Уислером. Он ударил его, чтобы потом задушить, но вы помешали. И тогда он ударил сначала вас, а уже потом задушил профессора.
– Наверное, все так и было, – согласилась Лесия, – я точно не помню. У меня так болит голова.
– Вы у нас героиня, – улыбнулся Панчулеску. – Ну что ж, не будем вас больше тревожить. До свидания.
Мужчины поднялись и вышли из палаты. Катиба вышла вместе с ними, и втроем они вернулись в отель. По дороге Панчулеску все время звонил, разговаривал с кем-то по-румынски, нервничал, ругался, спорил.
– Не могу поверить, что такое произошло с нами, – признался он, закончив свои разговоры, – не могу и не хочу. Я все еще верю, что там был кто-то чужой. Не может никто из наших гостей быть убийцей. Я знаю всех много лет. Профессор Гордон, профессор Тромбетти, эксперт Сиди Какуб… Никогда не поверю, что один из них – убийца.
– Чужих с нами не было, – напомнила Катиба, – только Иеремия.
– Он бы не достал до головы Уислера, – грустно усмехнулся Панчулеску. – Нет, я все-таки не верю. Не верю и не хочу верить. Из наших никто не мог подобного совершить.
– Тогда вам нужно поверить в дух Дракулы, – предложил Дронго.
– Что тоже невероятно, – вздохнул профессор.
В отеле прокурор и три следователя продолжали допросы. Дронго вызвали в двенадцать часов и продержали до половины второго. Вопросы были бессодержательные и ничего не значащие, словно они пытались поймать его на неточностях или ждали, что он сам признается в своих преступлениях. Дронго вышел уставший и раздосадованный. С такими следователями они ничего не добьются, подумал он.
Достав телефон, эксперт позвонил комиссару Брюлею.
– Вы уже слышали, что у нас произошло?
– Да, я же тебя предупреждал. Это Гордон?
– Не думаю. Он замешан совсем в другую историю, не имеющую отношения к убийствам, но все равно очень неприятную. И он сознался, что сам отправлял эти письма. Вы были правы, он вел себя очень глупо, пытаясь заручиться моей поддержкой.
– Но кто-то же убил Уислера!
– Вот этим я как раз сейчас и занимаюсь. Вы не могли бы проверить по своим каналам, как работала во Франции Лесия Штефанеску? Она была сотрудницей посольства Румынии, и говорят, что у нее завязался роман с работающим там же консулом господином Теодореску.
– Интересно, – пробормотал Брюлей. – А теперь они поехали вместе с вами, и он снова ее начальник…
– Получается так.
