Потом в песке, у самой воды, самка выкапывает ямку — бывает, что всю жизнь в одном и том же месте. Откладывает яйца она в ночное время в несколько приемов, всего штук около сорока. Глубина, на которую она их закапывает, зависит от характера почвы, но в любом случае самка заботится о том, чтобы колебания температуры в гнезде не превышали 3°. Ямки она располагает так, чтобы на них никогда не попадали прямые солнечные лучи. Другие виды принимают еще более действенные меры, добиваясь того, чтобы яйца не перегревались и не переохлаждались. Крокодилы, обитающие в соленой воде, строят гнездо из кучи растений и, когда становится слишком жарко, обрызгивают его мочой. Американские аллигаторы тоже сгребают в кучи растительные остатки, кладут в них яйца и все время переворачивают зеленые вороха, чтобы яйцам доставались необходимая влага и тепло от гниения листвы.
Но самое сложное и удивительное поведение крокодила связано с заботой о потомстве. Нильские крокодилята перед тем, как вылупиться, издают тонкий писк, такой громкий, что его слышно на расстоянии нескольких метров сквозь скорлупу и слой песка. В ответ на их призыв крокодилица начинает раскапывать песок, в который зарыты яйца. Малютки выкарабкиваются из песка наверх, а она собирает их в рот, орудуя огромными зубастыми челюстями тонко и осторожно, как пинцетом. Под языком на дне пасти у нее образуется особый мешок, куда помещается сразу несколько крокодилят. Набрав полный рот, самка уходит к воде и плывет, оскалив зубы, а крокодильчики, попискивая, выглядывают из-за зубов, точно из-за забора. Так вдвоем с самцом она переносит весь выводок на специально выбранное мелкое место. Здесь молодые крокодилы живут месяца два, закапываясь в илистые норки и охотясь на лягушек и рыбок, а родительская пара держится поблизости в воде и охраняет их. Трудно отказаться от мысли, что и динозавры, быть может, тоже имели такие же сложные формы брачного и родительского поведения.
У черепах родословная не менее древняя, чем у крокодилоа На очень ранней стадии развития они избрали для себя путь наращивания защитных приспособлений. У крокодилов коже придают прочность маленькие костные бляшки, подстилающие спинные щитки. Черепахи в этом отношении пошли еще дальше, у них спинные чешуйки превратились в роговые пластины, укрепленные на костном основании, так что все тело оказалось заключенным в совершенно непробиваемый панцирь, в который они в случае опасности вбирают также голову и ноги. Это, безусловно, самый надежный вид защиты из всех, какими располагали и располагают позвоночные, черепахам он явно сослужил отличную службу, так как они с того времени до нынешнего дня почти не изменились. Одна только ветвь отошла от основной линии, и это случилось еще где-то на очень ранней стадии их эволюции. Выделилась группа, которая переселилась в воду, и от нее пошли морские черепахи. Это был вполне логичный ход для существа, облаченного в громоздкий панцирь, которому каждый шаг на суше давался с трудом и с большой затратой энергии, однако совсем освоиться в водной стихии черепахам помешало одно свойство, тогда только недавно обретенное рептилиями: скорлупа, одевавшая яйца, в воде бесполезна. Пленки, с помощью которых зародыш дышит, усваивая кислород воздуха, проникающего через поры скорлупы, функционируют, обеспечивая газовый обмен. В воде вся система оказывается недейственной, зародыши должны были бы задохнуться прямо в скорлупе. Поэтому каждый год в брачный период самка морской черепахи покидает океанские просторы, перебирается в прибрежные воды и в одну прекрасную ночь выходит на сушу; с трудом волоча свое тяжелое тело, ползет вверх по песку, выкапывает яму и откладывает в нее яйца так же, как это делают ее наземные родичи.
Третья группа потомков динозавров — ящерицы — теперь гораздо многочисленнее и крокодилов, и черепах. Они и в своем развитии отошли от первоначальных форм гораздо дальше других. Их теперь насчитывается много разных семейств: игуаны, хамелеоны, сцинки, вараны и другие. Все они обзавелись для защиты своей драгоценной водонепроницаемой кожи разнообразной чешуей. Так, австралийский щитковый сцинк весь покрыт прочными, гладкими, плотно прилегающими чешуйками наподобие кольчуги. У ящерицы ядозуба в Мексике они круглые черные и розовые и напоминают бусины. А у африканского колючего сцинка чешуйки оснащены длинными и острыми шипами, как рыцарские латы времен позднего средневековья. Чешуйки, как наши ногти, образованы из омертвевшего рогового вещества и постепенно снашиваются. Поэтому ящерицам надо их время от времени возобновлять, иногда даже по нескольку раз в год. Новая чешуя вырастает прямо под старой, а старая отваливается.
Чешуя в отличие от скелета гораздо податливее, если можно так выразиться. на требования эволюции, она не только служит ящерицам для защиты кожного покрова от ударов и царапин, но также находит применение и для многих других целей. У морских игуан вдоль спины расположены в ряд длинные чешуйки, и, когда самцы, вступая в соперничество за участок, принимают угрожающую позу, эти чешуйки встают дыбом и придают игуанам особенно страшный и могучий вид. У некоторых хамелеонов, этих сказочных рептилий, чешуйки на голове иногда образуют рога, превращая их в единорогов. двурогов, трирогов и даже четверорогов. Ящерица-молох, очень своеобразная крошечная ящерка, обитающая в центральноавстралийской пустыне и питающаяся исключительно муравьями, со спины вся покрыта чешуйками в форме щита с торчащим из середины шипом. Мало кому из птиц пришлось бы по вкусу такое колючее угощение, так что свою защитную функцию они выполняют вполне надежно. Но такое необычное устройство служит еще и для другой, неожиданной цели: от срединного шипа лучами отходят узенькие бороздки, в холодные ночи на них оседает влага и под действием капиллярных сил, в конце концов, попадает животному в рот. Но самая необыкновенная чешуя, пожалуй, у геккона. Эти маленькие тропические ящерицы бегают по стенам, носятся по потолку, умеют даже взбираться по отвесному стеклу. Все это они проделывают с такой видимой легкостью, что напрашивается предположение: они каким-то образом используют присоски. А оказывается, все дело в их чешуе. На нижней стороне пальцев у них чешуйки снабжены подушечками из густо сидящих волосков, не видимых простым глазом, — их можно разглядеть только в электронный микроскоп. При нажиме волоски цепляются за мельчайшие неровности, даже такие, которые имеются на поверхности стекла. Вот почему геккон с помощью волосяных подушечек способен сохранять самые головокружительные положения.
Ящерицы в ходе эволюции, подобно саламандрам Нового Света, все время стремились к утрате конечностей. Разные виды сцинков сегодня отражают последовательные фазы этого процесса. Австралийские сцинки — например, щитковый или синеязыкий — еще сохранили крошечные ножки, но они такие слабенькие, что не способны удержать туловище над землей. А евроазийский желтопузик, который тоже ящерица, совсем не имеет ног, хотя внутри у него остались рудименты костей плеча и таза. Змееящерицы Южной Африки даже в пределах одного рода демонстрируют много промежуточных стадий редуцирования конечностей. У одного вида есть все четыре ноги, каждая о пяти пальцах, у другого ножки малюсенькие, несущие по два выраженных пальца, а у третьего только задние однопалые конечности, от передних же снаружи не осталось и следа.
Сто миллионов лет назад этому же процессу редуцирования конечностей подверглась группа древних ящериц. В результате появились змеи.
В вопросе о том, каких именно ящериц следует считать предками змей, до сих пор мнения расходятся. Можно, однако, предположить, что утрата конечностей связана с подземным образом жизни. Есть ряд свидетельств в пользу того, что предки змей когда-то жили в земле. Здесь легко может быть повреждена чувствительная барабанная перепонка, да и вообще слух под землей не имеет особого значения. Поэтому роющие существа утрачивают уши. Нет ушных барабанных перепонок и ни у одного вида змей, а косточка, которая у других рептилий передает вибрацию перепонки, у змей соединена с нижней челюстью, так что змеи совершенно глухи к звукам, передающимся по воздуху, зато различают, скажем, колебания от шагов, распространяющиеся в грунте.
